Михаэль Бар-Зохар - Братья

Заметив тяжелый взгляд начальника, он осекся и деловито продолжил:

– Как я уже сказал, мы проверили все контакты наших подопечных и обнаружили, что примерно шесть недель назад Деверо совершил трехдневную поездку в Нью-Йорк. Там он совершил несколько запланированных встреч и... незапланированный обед. Он посетил ресторан “Ла Кут Баске” и встретился там с человеком, которого наши “Ниндзя” не сумели идентифицировать. Однако у меня есть для вас его описание.

Из кармана джинсов Солтеро извлек несколько сложенных листов бумаги и перелистал их.

– Ага, вот оно... – тон его голоса неожиданно стал таким же, как в конце их радиообмена, очень серьезным и озабоченным. – “Человек, который встречался с Деверо в ресторане, выглядел лет на шестьдесят пять – семьдесят, цвет лица смуглый, глаза зеленые, волосы и усы крашеные, полосатая рубашка, шелковый галстук, двубортная куртка с пуговицами желтого металла, серые брюки из саржи, легкие кожаные туфли-мокасины... на руках золотые кольца, перстни и браслет”.

Алекс на мгновение перестал дышать. Только один человек из всех, кого он знал, подходил под это описание. Это был Гримальди.

– Когда это было? – спросил он, с трудом сдерживая поднимающуюся в нем ярость.

Гримальди был в Штатах и встречался с Деверо. Деверо подозревался в сотрудничестве с КГБ, точнее – с Дмитрием Морозовым. В настоящее время Гримальди должен был находиться в Москве, где у него были самые широкие возможности наткнуться на Дмитрия. Для последнего Гримальди был идеальным связным. Логически объяснить встречу Гримальди и Деверо можно было только одним: Гримальди стал агентом Морозова. “Наполеон” перешел на сторону врага.

Алекс лихорадочно старался подыскать другое объяснение, пытаясь придумать какую-нибудь иную версию, но тщетно. Гримальди не мог встретиться с Деверо даже случайно.

Солтеро странно смотрел на Алекса, и тот повторил:

– Когда состоялся этот обед?

– Шесть недель тому назад. Мы проверяли. Это совпадает с приездом Гримальди в отпуск. Он приехал сюда на машине из Монреаля, из Буффало прилетел на “Ферму”, а после собеседования вернулся на две недели в Нью-Йорк.

Алекс покачал головой, недоверчиво, но и с некой обреченностью.

– Кто ваши источники? – поинтересовался он почти равнодушно.

– Метрдотель и двое официантов “Ла Кут Баске”. Гримальди говорил с метрдотелем по-французски. Он оказался гурманом, прекрасно разбирающимся во французской кухне, и “мэтр” его запомнил.

– Вы показывали им фотографии Гримальди?

Солтеро кивнул.

– Через три дня после нашего первого разговора мы вернулись с несколькими фотоснимками. Все трое опознали Гримальди из нескольких незнакомых людей. Мне очень жаль, Алекс...

Алекс слушал и механически кивал головой. “Грязный предатель, – размышлял он. – Как он мог предать свою страну в конце столь замечательной карьеры? А Дмитрий? Как ему удалось завербовать Гримальди? Какую роль играл Калинин, когда приезжал в Вашингтон?”

“Судя по всему, мой коварный брат затеял новую игру”, – подумал Алекс, но, вспомнив Сереброва и Булочку, лишь откинулся на спинку стула. Он увел человека у Дмитрия, Дмитрий ответил тем же. Братья снова вышли на ринг, изможденные и окровавленные, и ни тот, ни другой не умели положить конец своей бессмысленной войне. Как тогда сказала Клаудия? “Два старых бойца, оступаясь и еле волоча ноги, продолжают наносить друг другу удары, не в силах добиться победы и не в силах выйти из игры”.

– Продолжайте работать как обычно, – он ткнул пальцем в сторону Солтеро и с усилием поднялся, оставив на столе долларовую купюру. – Я должен перепроверить ваше сообщение в Москве.

– Для чего?

– Возможно, у Гримальди есть логическое объяснение случившегося. Разве не может быть этот совместный ленч совершенно невинным?

– Невинным? – Солтеро ухмыльнулся. – У вас есть шпион в Москве, который годами дурачит этих болванов из КГБ, этакий ловкий и отважный Мальчик с Пальчик. Этот шпион без труда обходит все ловушки КГБ, выходит сухим из воды в самых опасных ситуациях, уезжает и возвращается в Москву, когда ему вздумается, и никто никогда его не беспокоит, никто ни о чем не спрашивает. В чем же тут дело, в чем его секрет? Вы отвечаете на этот вопрос так: это опытный волк разведки, настоящий герой. Но тут ваш герой возвращается в отпуск домой, и тут же совершенно случайно знакомится с нашим главным подозреваемым и случайно обедает с ним. Что-то не очень верится в его невинность, сеньор Алекс.

– Возможно, он ни при чем и сумеет доказать это, – упрямо повторил Алекс.

– А вы сами верите в это? Только честно?

Алекс посмотрел на него пустым взглядом и ушел.

Морозов ждал Гримальди, сидя на заднем сиденье своей “Волги”, припаркованной недалеко от площади Ленина на мрачной Татарской улице. Понемногу становилось темно, дул холодный и сухой восточный ветер, и горожане торопились по домам, преследуемые нещадным трескучим морозом. Несмотря на это, длиннющая очередь за водкой, огибавшая полквартала, не расходилась, мужчины лишь кутались в свои куртки и пальто да притоптывали ногами.

Увидев за стеклом машины профиль Морозова, окруженный клубами дыма от его дешевых сигарет. Гримальди почувствовал, как от отвращения у него свело скулы. Как он ненавидел этого мерзавца, его дурные манеры, черную одежду, аскетические привычки. Именно Морозов заставил его признаться в собственных слабостях и сделал его изменником.

Но что ему оставалось? Если бы он отказался тогда, в гостинице “Космос”, когда Морозов с Октябрем явились вербовать его, он был бы разоблачен ими публично и с позором выдворен в Америку, на расправу бывшим коллегам. Разве мог он признаться перед своим руководством, что половое влечение притупило все его остальные чувства и что на протяжении последних сорока пяти лет он, сам того не подозревая, был орудием в руках КГБ? Он бы, наверное, предпочел умереть, лишь бы не встречаться со своими бывшими коллегами, лишь бы не слышать их циничных замечаний и насмешек, не мучиться и не строить догадок относительно того, о чем станут шептаться за его спиной. История эта несомненно просочится в газеты, и тогда... Нет, он должен держаться тихо и незаметно, он продолжит переправлять в Вашингтон лживые сообщения Калинина и закончит операцию Морозова – Деверо, а затем уйдет на покой и уедет куда-нибудь далеко, где никто его не отыщет.

“Да, я в лужу сел!” – думал Гримальди. Ведь именно его самого часто отождествляли с “Панамой” – величайшим американским разведчиком за последние пятьдесят лет. Разведал, называется!.. На протяжении всех этих лет Калинин снабжал его первоклассной дезинформацией, состряпанной на Лубянке, и он доверчиво хватал приманку только потому, что любил Олега. С того памятного дня в “Космосе” они ни разу больше не встречались.