Грэм Грин - Ведомство страха

Мистер Реннит опасливо поглядел на Роу, но постепенно оттаял. Он задумчиво поглаживал свои лысый череп.

– Может, вы и правы. Все мы издерганы. Я не против спиртного для поправки здоровья.

– Сейчас без него не обойдешься.

– Ну и тяжело было прошлой ночью в Пурли. Не столько сами бомбы, сколько страх ожидания. Конечно, нам досталось и фугасов.

– Дом, где я жил, ночью обрушился.

– Да что вы говорите? – равнодушно осведомился мистер Реннит, отпер ящик для картотеки и достал бутылку. – А вот на прошлой неделе… в Пурли… – Он словно излагал план операции. – Меньше, чем в пятидесяти метрах…

– Мы оба заслужили немного виски, – сказал Роу. Мистер Реннит – лед был окончательно сломан – сказал доверительно:

– Я и вправду был чересчур резок. Нервы-то сдают. Война – просто гибель для такого дела, как наше. – Он пояснил: – Идут на мировую; вы не поверите, до чего капризна человеческая натура! И потом очень все затрудняет прописка. Люди больше не решаются заехать, как прежде, в гостиницу. А что они вытворяют в машине – этого на суде не докажешь.

– Да, вам, я вижу, нелегко.

– Важно выстоять, – сказал мистер Реннит. – Сжать зубы и терпеть, пока не наступит мир. Вот тогда будет урожай разводов. – Он подогревал в душе оптимизм, поглядывая на бутылку. – Извините, я налью вам в чашку. Когда война кончится, такая старинная фирма, как наша, и с большими связями будет просто золотое дно! – И уныло добавил: – Этим я себя утешаю.

Роу, слушая его, раздумывал уже в который раз: можно ли относиться к этому нелепому миру серьезно? Хотя сам он всю жизнь принимал его трагически всерьез.

В его уме, как памятники, нерушимо хранились такие высокие понятия, как Справедливость, Возмездие… А ведь на практике и то и другое сводилось всего лишь к мистеру Ренниту, к сотням и тысячам таких мистеров Реннитов. Но, конечно, если верить в бога и дьявола, мир выглядит не так смешно. Ведь дьявол, а кстати, и бог всегда пользовались для своих целей смешными людишками, никчемными, мелкими мещанскими душонками, исковерканными и убогими. Когда бог проявлял себя в них, вы произносили ни к чему не обязывающие слова о Благородстве, а когда ими пользовался дьявол – о Зле? но сам материал был просто жалок: мизерная человеческая посредственность в руках и у того и у другого.

– …Новые поручения. Надеюсь, что жизнь пойдет по-прежнему, – говорил мистер Реннит.

– Странные вещи случаются в ней и сейчас, – возразил Роу. – Вот потому-то я к вам и пришел.

– Ах, да, – сказал мистер Реннит. – Нальем-ка в чашки и перейдем к делу. Извините, что нет сельтерской. Ну, рассказывайте, что вас тревожит. Как другу.

– Один субъект попытался меня убить. Это не бог весть как страшно звучит, когда каждую ночь убивают столько народу, но в ту минуту я очень рассердился.

Мистер Реннит невозмутимо смотрел на него поверх своей чашки:

– А вы еще говорите, что не женаты.

– Женщина тут ни при чем. Все началось с кекса. – Он описал мистеру Ренниту благотворительный базар, страсть, с которой его устроители попытались получить обратно кекс, посещение незнакомца, а потом бомбежку. – Я бы внимания не обратил, если бы не вкус чая.

– Да вам все это померещилось!

– Но я знаю этот вкус. Это атропин, – нехотя сообщил Роу.

– А калеку убило?

– Его отвезли в госпиталь, но, когда я сегодня туда пошел, его уже забрали. У него оказалась контузия, и друзья отвезли его домой.

– В госпитале должны были записать фамилию и адрес.

– Они записали фамилию и адрес, но этого адреса – я проверил по справочнику – не существует. – Он поглядел через стол на мистера Реннита, ожидая, что тот будет удивлен, – ведь даже в этом странном мире такая история могла показаться странной, – но мистер Реннит спокойно заявил:

– Тут могут быть самые разные объяснения. – Сунув пальцы за борт жилета, он стал размышлять вслух: – Например, особый вид вымогательства. Они мастера придумывать новые приемы. Вам предлагают кекс за крупную сумму. Говорят, будто в нем спрятано что-то ценное…

– Где, в кексе?

– Ну да, хотя бы план того места, где закопан испанский клад у берегов Ирландии. Что-нибудь такое, романтическое. А взамен и вы должны оказать доверие. В виде чего-нибудь осязаемого, ну, скажем, фунтов двадцати, пока он не сходит в банк, оставив вам в залог кекс.

– Что-то не похоже…

– Ах, у него бы это прошло как по маслу! – сказал мистер Реннит. Удивительная все-таки способность все сводить к пошлости. Даже воздушные налеты и те превращались в мелкие происшествия местного значения. – Есть и другая вероятность. Если вы правы насчет чая, хотя я лично в это не верю. Он мог к вам втереться с целью грабежа. Может, он следил за вами на благотворительном базаре. Вы там здорово сорили деньгами?

– Я дал фунт, когда они попросили вернуть кекс.

– Тот, кто может заплатить фунт за кекс, человек состоятельный, – с облегчением заявил мистер Реннит. – Воры обычно с собой яда не носят, но этот, судя по всему, просто истерик.

– А зачем им кекс?

– Заговаривал зубы. Он пришел совсем не за кексом.

– Какие еще предположения у вас есть? Вы сказали, что их может быть дюжина.

– Я всегда предпочитаю самые простые, – сказал мистер Реннит, перебирая пальцами по бутылке. – Может быть, с кексом действительно произошла ошибка и этот человек пришел за ним. Может быть, там был запечен какой-то приз…

– И отрава – тоже плод моего воображения?

– Да, это самое простое объяснение.

Спокойное неверие мистера Реннита потрясло Роу. Он спросил с раздражением:

– Неужели за всю вашу деятельность детектива вам никогда не случалось сталкиваться с такой вещью, как убийство… или убийца?

Мистер Реннит сморщил нос:

– Честно говоря, нет. Жизнь не похожа на детективные романы. Убийцы попадаются редко. Это особая порода людей.

– Вот это мне очень интересно.

– Они крайне редко принадлежат к тому, что мы называем приличным обществом. Конечно, в жизни, а не в книжках. Надо сказать, они, как правило, из низших слоев.

– Допустим, – согласился Роу. – Правда, дело в том, что я и сам убийца.

– Ха-ха-ха, – деланно рассмеялся мистер Реннит,

– Поэтому я и пришел в такую ярость, что они напали именно на меня, – сказал Роу. – Они ведь действовали как типичные дилетанты.

– А вы разве специалист? – спросил мистер Реннит с бледной, невеселой усмешкой.

– Да, наверное, если два года обдумываешь убийство, прежде чем его совершить. Оно вам снится чуть не каждую ночь, пока наконец не берешь из ящика лекарство… и потом… сидишь на скамье подсудимых, стараясь понять, что скажет судья, вглядываешься в лица присяжных, гадаешь, что думает этот, а потом тот… там, например, сидела женщина в пенсне, которая никак не хотела расстаться со своим зонтиком… а потом вас уводят вниз, и вы часами ждете возвращения присяжных, и надзиратель старается вас взбодрить, но вы знаете, что, если на земле есть правосудие, приговор может быть только один.