Дон Уинслоу - Зимняя гонка Фрэнки Машины

Так или иначе, свой кусок они имели.

Авторитет Прицьолы позволил его зятю Джо Мильоре внедриться в Сан-Диего, и ни разу его интересы не пересеклись с интересами лос-анджелесской семьи. Детройтцы всегда жили своей маленькой колонией в Гэслэмп-дистрикт. Так это остается до сих пор – Тедди, сын Джо, держит там бар «У Каллахана», под крышей которого занимается и другими делишками.

– Если детройтцы помогли тебе, – говорит Фрэнк, – значит, ты у них в долгу .

– Но не на шестьдесят же процентов, – хнычет Мышь Младший. – Мы делаем всю работу – диски, склады, подпольные продажи, держим азиатский рынок. А парень хочет большую часть? Мне это не нравится.

– Какой парень?

– Винс Вена.

– Винс Вена? У тебя, малыш, и вправду проблема.

Винс Вена – это не шутки.

Прошел слух, будто он стал во главе Группы. Неудивительно, что Мышь Младший перепугался. Лос-анджелесская семья никогда не могла сравниться с детройтской – та подчинила себе Нью-Йорк, потом Чикаго, а теперь пытается заполнить вакуум на Восточном побережье, где семьи ослаблены старостью, артритом и властями. Итак, детройтцы намерены захватить все, что еще осталось от Западного побережья, тем более прибыльный бизнес, который еще работает. И начать решили с Мыша Младшего, чтобы одним махом убить двух зайцев: доказать, что Мышь Старший совсем скис от обвинений в убийстве Гольдштейна и у него нет сил защитить собственного сынка.

Если Вена заполучит шестьдесят процентов, оставив Мышу Младшему сорок процентов прибыли, лос-анджелесская семья совсем сойдет на нет. Мне все равно, думает Фрэнк. Нью-Йорк, Чикаго, Детройт – какая разница? Ничего не изменится. Не важно, кто выключает свет – все равно темно.

– Почему ты пришел ко мне? – спрашивает Фрэнк, хотя ответ ему известен.

– Потому что ты – Фрэнки Машина.

– Что это значит?

Это значит, говорит Мышь Младший, что они «намерены» встретиться с Веной и разобраться.

– Делайте, как он сказал, – произносит Фрэнк. – Если Вена говорит: шестьдесят, он возьмет сорок, может быть, даже тридцать пять. Вы даете ему кусок пирога, а потом выходите из дела и печете пирог побольше, вот и все. Места всем хватит.

Мышь Младший качает головой.

– Если мы не остановим его…

– Остановите, как же, – говорит Фрэнк. – Вы начнете войну с детройтцами.

И позволь сказать тебе то, малыш, что твоему отцу отлично известно. За тобой никого нет. Однако Мышь Младший слишком юн, чтобы это понимать. Слишком много тестостерона.

Мышь Младший говорит:

– Я не лягу под него.

– И не надо.

Это не моя проблема, думает Фрэнк. Я вышел из игры.

– Пятьдесят тысяч, – произносит Мышь Младший.

Много денег, думает Фрэнк. Значит, в порно крутится больше денег, чем я думал. Похоже, они не пусты, вот только силенок маловато. Обычно за такие дела не платят наличными – их дают одному из бойцов в обмен на будущие услуги или на немедленную услугу.

Однако у лос-анджелесской семьи вряд ли осталось много бойцов. А уж настоящих точно нет, иначе они бы уже разобрались.

Пятьдесят тысяч – большие деньги. Если их умело инвестировать, то можно заплатить за учебу.

– Пожалуй, я пас на сей раз.

– Папа сказал, ты мог бы это уладить.

– Твой папа умный человек.

На самом деле он осел, черт бы его побрал.

– Он просил передать тебе, – продолжает Мышь Младший, – что будет считать это личной услугой, подтверждением лояльности.

– Ты о чем?

Фрэнк хочет, чтобы парень сказал все.

– О том, что было в Вегасе, – говорит Мышь Младший, и от страха у него дрожит голос. – Дело Гольдштейна… папа хочет знать, что ты, ну знаешь, в команде.

Вот оно как, думает Фрэнк. Одним махом… Мышь Старший решает проблему с детройтцами и обеспечивает мое молчание – не могу же я пойти с доносом к федералам, имея свеженький труп на руках. Если же я не разберусь с Веной, то во мне заподозрят крысу. Итак, или я разбираюсь с Веной, или сам становлюсь мишенью. Но если у Мыша Старшего нет бойцов, чтобы разобраться с Винсом, почему он думает, что сумеет достать меня? В Клубе Микки Мауса никому не хватит ни умения, ни денег.

Кого он пошлет?

Кого-то не из семьи. Из Нью-Йорка, может быть, из Флориды, может быть, наймет мексиканцев.

У него получится.

Это проблема.

– Вот что я тебе скажу. Так или иначе, я найду способ избавить тебя от Вены. Назначай встречу. Я приду. Когда он увидит меня, станет благоразумнее. Если же нет…

Фрэнк умолкает. И без слов ясно.

Тревису его идея нравится.

– Это сработает, Младший, – говорит он. – Когда Вена увидит, что мы заполучили Фрэнки Машину, он наложит в штаны.

– Не наложит, – возражает Фрэнк. – Однако он предложит более разумные условия. – Фрэнк поворачивается к Мышу Младшему. – Я не хочу войны, малыш, если ее можно предотвратить. Я видел войну. Лучше мир.

С годами кое-чему учишься, думает Фрэнк, если, конечно, остаешься в живых. Молодым парням всегда надо доказать, какие они крутые. Тестостерон. А те, кто постарше, находят радость в компромиссе. Тестостерон им нужен для другого.

Мышь думает. Судя по выражению его лица, ему это дается с трудом. Потом он спрашивает:

– Как насчет пятидесяти тысяч?

– Пятьдесят тысяч за решение твоей проблемы, какой бы ни был результат.

– Половина сейчас, – говорит Мышь Младший. – Половина, когда все закончится.

Фрэнк качает головой.

– Все теперь.

– Такого никогда не было.

– Этого никогда не было.

Они сразу пришли к нему. На самом деле им следовало сначала обратиться к Майку Риццо, главе поредевшей банды Сан-Диего, который собирал плату за подобные услуги.

Хорошо бы переговорить с Майком о Вене, заручиться его поддержкой. Майк Риццо старой закваски. Они с Фрэнком знакомы уже давно. Майк – друг Фрэнка, которому он все может доверить, его партнер, его ведущий. Он все объяснит и предостережет насчет опасностей.

Однако Майк, с его кошачьим инстинктом, неожиданно куда-то убрался, когда возобновилось расследование по делу Гольдштейна.

Ну и ладно, Майк.

Может быть, оно и к лучшему.

– Две трети, одну треть, – произносит Мышь Младший.

– Я не буду с тобой торговаться , малыш. Это условия, на которых я работаю. Ты принимаешь их – отлично. Не принимаешь – тоже хорошо.

Деньги в «хаммере».

Мышь Младший посылает за ними Тревиса. Тот приносит портфель с пятьюдесятью тысячами долларов – уже бывших в употреблении, с разными сериями и номерами.

– Папа сказал, они все должны лежать одной стороной, – улыбнулся Мышь Младший.

– С чего это ты разболтался? – спрашивает Фрэнк. С того, что ты льстивое дерьмо, думает Фрэнк, но стараешься показать, будто ты умный и крутой. А ты не то и не другое. Будь ты умным, не загнал бы себя в угол. Будь ты крутым, сам позаботился бы о себе.