Маргарет Мерфи - Изгои

Рикмен перевел дыхание. Он не знал, поколотить Фостера или рассмеяться. В конце концов удовлетворился тем, что заметил:

– С такими манерами, сержант, будет чудом, если ты когда-нибудь получишь повышение.

Фостер осклабился:

– Возможно, но держу пари, что жизнь моя намного веселее, чем у большинства сослуживцев.

Рикмен закрыл дверь и пошел на кухню. Следом за ним топал Фостер.

– Мы как раз собирались поесть, – сказал Рикмен, вводя его в столовую.

– Привет, док! – завопил Фостер и заграбастал Грейс в свои медвежьи объятия.

Грейс рассмеялась, отводя руку с разливательной ложкой в сторону, чтобы не закапать соусом одежду сержанта.

– Рада видеть тебя, Ли, – сказала она, полузадушенная, отодвигаясь от него.

Держа Грейс на расстоянии вытянутой руки, он серьезно посмотрел ей в лицо:

– Как ты после… ну… – Он опустил голову. – Сама понимаешь…

Грейс ответила так же серьезно:

– Все нормально, Ли.

Она заметила, что он машинально перевел взгляд на еду на столе. Дубовый стол, буфет, навощенный деревянный пол поблескивали, отражая огоньки свечей. Тихонько играл джаз в стиле кул.

– Славно, – сказал Фостер и жадно оглядел тарелки. – Думаешь, все это съедобно? Чуть ланч не пропустил и обедать, вижу, предстоит жрачкой, купленной в дешевой забегаловке.

– А тебе некогда задерживаться, чтобы поесть, – сказал Рикмен.

Грейс прошла к буфету и достала еще одну тарелку и приборы.

– Тебе придется простить его, – обратилась она к Фостеру. – Он добрый, просто у нас нет собаки, чтобы было кого пинать.

– Да все в порядке, док, – отозвался Ли. – Я вообще никогда не обращаю на него внимания.

Грейс положила ему порцию лазаньи.

– Налей вина сержанту, – сказала она, вручая Рикмену бокал и взглядом давая понять, что не допустит никаких возражений. – Накладывай салат, угощайся, – добавила она, подбадривая Фостера.

– Не стоит и пробовать эту дрянь, – пробормотал Фостер с выражением деланного испуга на лице. Он потыкал лазанью вилкой. – Впрочем, это великолепные объедки.

– Благодарите шеф-повара, – улыбнулась Грейс.

– Никогда не поверю, что он, – Фостер головой указал в сторону Рикмена, – умеет готовить. Ты еще расскажи мне, что он отлично поет.

Грейс покатилась со смеху. Рикмен, однако, не нашел в этом ничего смешного. Он сердито вперился в Фостера, но сержант был так увлечен поглощением еды, приготовленной Рикменом, что тот смог тихо сообщить новость Грейс. Поняв, что от Фостера скоро не отделаться, он наполнил свой бокал до краев и сел за стол.

Какое-то время они молча ели, нарушая тишину лишь просьбами передать хлеб или салат с одного конца стола на другой.

И именно Фостер, человек, никогда не смущавшийся в подобных ситуациях, начал обсуждение непростого предмета своего визита.

– Итак, – сказал он, – продолжим интереснейший рассказ, к которому вы без меня уже было приступили.

Рикмен посмотрел на Грейс.

– Ну что ж, ответь на мой вопрос, почему тебя временно отстранили, – попросила Грейс.

– Он не временно отстранен, док, – поправил Фостер с набитым ртом. – Он в отпуске по семейным обстоятельствам.

– Не видел ты лица Хинчклифа, – сказал Рикмен. – Еще как отстранен!

В кабинет старшего инспектора Хинчклифа Рикмен прибыл прямо с вечернего совещания. Начальник потребовал для ознакомления записи Рикмена обо всех шагах расследования, предпринятых с начала ведения дела. Хинчклиф сидел за рабочим столом и выглядел серым и уставшим.

Хинчклиф был высокий, чуть нескладный и немного стесняющийся своей нескладности человек. При этом он отличался прямо-таки патологической аккуратностью, чем вызывал зависть всего Мерсисайдского полицейского управления. Вся его документация, от момента заведения дела и до передачи его в суд, была безукоризненно оформлена: зафиксированы малейшие улики, строго по форме изложена последовательность доказательств, зарегистрированы все произведенные опросы, логически обоснован каждый важный вывод. Того же он требовал и от своих подчиненных.

Недостаток внешнего изящества он с лихвой компенсировал остротой и тонкостью ума. Рикмен знал, что предстоит доскональное обсуждение совещания, доклад по ходу расследования на настоящий момент и обоснование его, Рикмена, решений.

– Присаживайся, Джефф, – пригласил Хинчклиф.

Входя в кабинет, Рикмен заметил Мэйли, державшегося в тени. Джефф кивнул ему, а Мэйли вздернул подбородок и отвел глаза.

«Странно, – подумал Рикмен. – Очень странно».

– Мы только что получили результаты анализов следов крови на одежде жертвы, – сказал Хинчклиф.

– Ну и?… – Рикмен посмотрел на Мэйли, но тот хранил молчание. Очевидно, говорить собирался Хинчклиф.

– Это не кровь жертвы, и информации по этому образцу нет в полицейской базе данных ДНК.

– Черт! – Рикмен устало потер ладонями лицо. – Мы преследуем неизвестного, напавшего на неизвестную, – сказал он. – Это не лучшим образом повлияет на боевой дух личного состава.

– Это еще не все, – сказал Хинчклиф вкрадчиво, но Рикмен услышал в его голосе нотки гнева и удивленно поднял глаза.

Хинчклиф кивнул Мэйли.

– Как вы знаете, – начал Мэйли, – мы регулярно прогоняем образцы ДНК через антивирусную базу данных на случай выявления заражения.

Рикмен внимательно смотрел на него. Почувствовав взгляд Хинчклифа, повернулся к нему, но тот сидел с каменным выражением лица.

– Криминалисты получили точное соответствие, инспектор… с твоим ДНК-профилем, Джефф. – В голосе Мэйли прозвучало горькое сожаление. Рикмен продолжал смотреть на старшего инспектора.

– Идеальное совпадение, – сказал Хинчклиф.

– Это какая-то ошибка. – Рикмен прокрутил в голове события и свои действия за последние двадцать четыре часа, отчаянно пытаясь понять, где он допустил нарушение.

– Никаких ошибок.

Мэйли заговорил громче:

– Мы подумали, может, ты, когда осматривал место преступления, случайно оставил эту улику.

– Я лично проверил журнал регистрации, – сказал Хинчклиф, кладя на стол две прошитые тетради. – Запись о том, что ты побывал хотя бы где-либо поблизости, отсутствует. У тебя же как-никак репутация, инспектор! Ты, как положено, дал возможность криминалистам выполнить работу без своего вмешательства.

– Все верно, – подтвердил Рикмен спокойным голосом, хотя чувствовал себя препаршиво. – Меня там не было. Ни вчера, ни когда-нибудь еще.

– Тогда каким образом твоя кровь попала на одежду жертвы?

– Понятия не имею… – Рикмен лихорадочно соображал: «Что, черт возьми, происходит?» Внезапное воспоминание: старая церковь, запах ладана, кровавое жертвоприношение. – Несколько дней назад я сдавал кровь, – сказал он, стараясь подавить нотки безысходности в голосе. – Возможно…