Анна и Сергей Литвиновы - SPA-чистилище

Заскучавшая Любочка встала с места. Прошептала, внятно артикулируя: «Ну, я пошла…» – и потянулась к дверям. Валерий Петрович прикрыл трубку ладонью: «Подождите, может, еще чайку?» Художница отрицательно мотнула головой: «Нет, я устала, до завтра». Ходасевич не стал ее удерживать. Он предчувствовал, что по делу сегодня ничего интересного соседка больше не расскажет, а вести пустопорожний треп ему не хотелось. Он и без того устал с непривычки: от огромного числа людей и вылившегося на него потока информации.

Соседка у порога обернулась, сделала полковнику ручкой – и была такова.

Несмотря на то что Валерию Петровичу пришлось отвлекаться, он внимательно слушал все, что говорила ему бывшая супруга:

– …Мы сказали этому Жучкову, что его забор портит нам весь вид, а, главное, перегораживает пол-улицы, и из-за него теперь по Чапаева не могут проехать аварийные службы… А этот бандит вдруг как попер!.. Прямо, не смущаясь даже нас, женщин – настоящим матом! Сказал – если переводить злобные инвективы на общечеловеческий язык, – чтобы мы не лезли не в свое дело и убирались туда, откуда пришли. И еще добавил, что если мы еще раз к нему сунемся, то у него есть автомат Калашникова и он откроет огонь на поражение. Настоящий мерзавец!..

Здесь от полковника ожидалось выражение солидарности, однако он промолчал, и Юлия Николаевна с беспокойством спросила:

– Ты слушаешь меня, Валера?..

– Да-да, – поддакнул Ходасевич.

– Хорошо – потому что история имела продолжение. Значит, вернулись мы тогда с Аллой Михайловной домой. Аллочка, конечно, по своему обыкновению, ударилась в слезы. А я ей сказала, что нам не надо крылышки опускать и сдаваться не следует. И нельзя допустить, чтобы подобное хамство кому бы то ни было сошло с рук. На следующий день мы пошли в правление и разузнали, что этот хам действительно владелец дома номер три по улице Чапаева и прилегающего участка. И тогда мы решили написать на этого Жучкова жалобу. Я ее составила, и мы обе под ней подписались – сейчас ведь время такое, что анонимки никто рассматривать не будет. Я хотела у всех соседей по Чапаева подписи под ним собрать, но Аллочка настояла, чтобы я времени не тратила и никого посторонних не впутывала – а, наверное, зря. Словом, когда я от Аллочки уезжала, забрала эту депешу и из Москвы отправила в три адреса: в Минприроды, в экологическую милицию Московской области, а также в газету, где Долинина работала и где ее еще помнят, – в «Московские новости»…

Юлия Николаевна выдохнула с облегчением от того, что призналась в очередном проступке – а бывший супруг не накричал и даже не выразил своего неудовольствия.

– Ну, вот и все, – сказала она.

– Что – «все»? – намеренно туповато спросил Ходасевич.

– Конец истории. Ниоткуда ей пока не ответили… А теперь вот Алла, – Юлия Николаевна прерывисто вздохнула в трубке, – исчезла…

– Ты хочешь сказать, что, возможно, – тоном, исполненным исключительного скепсиса, промолвил Валерий Петрович, – о ваших письмах стало известно соседу Жучкову и он по-своему на них ответил? Похитив Аллу Михайловну?

– Ну да! – страстно воскликнула экс-жена. – И теперь, может быть, наступит и моя очередь?

«А что, версия как версия, – подумал полковник. – Не хуже прочих других… Надо бы мне завтра посетить гражданина Жучкова в его крепости…»

Однако вслух, адресуясь к встревоженной Юлии Николаевне, он сказал совсем другое:

– Да не может быть, чтобы этот гражданин Жучков Алле Михайловне мстил. Я эту породу, мелкопоместных бандитов, хорошо знаю. Вы обе для этой братии никакой реальной угрозы не представляете. А значит, словно и не существуете вовсе. А с Минприроды и экологической милицией он уже обо всем договорился – либо договорится, если те на него наедут. И дело спустят на тормозах.

Голос Ходасевича звучал столь весомо, что бывшая супруга только спросила с надеждой:

– Ты думаешь?

– Я уверен, Юля. Поэтому не терзай себя. И спи спокойно. Не такой гражданин Жучков идиот, чтобы мстить пенсионерке.

– А мне показалось, как раз такой.

– Хорошо, Юля, – мягко закруглил разговор полковник, – я обязательно по своим каналам проверю и эту версию.

Он ведь и впрямь собирался проверить – правда, пока не представлял в точности, как именно.

– Как ты говоришь, – переспросил он, – имя-отчество этого Жучкова?

– Роман Георгиевич. Я на всю жизнь его запомню!

Ходасевич подтянул к себе блокнот и к списку возможных фигурантов приписал: Жучков Роман Георгиевич. И этой же фамилией пополнил свою схему, вписал ее в прямоугольник дома номер три по улице Чапаева.

Он довольно радушно попрощался с бывшей супругой.

«Странно, – подумал Валерий Петрович, – на сей раз мы с Юлей даже не поругались».

Шел одиннадцатый час вечера. После ухода щебетуньи Любочки, после разговора с тарахтящей экс-женой в доме стало тихо, как в гробу. Только с Советской слышалось, как шумят своими кронами тополя, высаженные вдоль центральной улицы. А когда случался сильный порыв ветра, гул тополей подхватывала гигантская береза на участке. Если ветер продолжал упорствовать, прочим деревьям начинали вторить сосны. И глухо ударяли о землю падающие яблоки.

Валерий Петрович подумал, что он очень давно не слышал шума деревьев. В столичных дворах они, как правило, не вымахивают вышиной с дом: или гибнут от жуткой экологии, или их сбривают жильцы, которым деревья застят свет…

Ходасевич вспомнил, как шумели деревья в Провансе… И как – на Лазурном Берегу… И еще – в Галисии… И в Крыму, куда они ездили с Юлечкой в свадебное путешествие…

Полковник мотнул головой, отгоняя совершенно никчемные воспоминания.

Он открыл свой блокнот и позвонил полковнику Ибрагимову. Спросил, появились ли данные по сотовому телефону пропавшей.

– Ну, ты и торопыга! – засмеялся Ибрагимов. – Скажи спасибо, что мы вчера успели твой запрос в сотовую компанию перекинуть. У одного моего сотрудника как раз к ней имелись вопросики – вот мы тот номер, что тебе нужен, в его список и включили.

– С меня виски, – пробормотал Ходасевич.

– И не просто виски, а «Блю Лейбл»!

– Хорошо. Только ты тогда пробей по своим каналам нескольких фигурантов. Может, на них у нас в базах что имеется.

Ибрагимов пребывал в благодушном настроении. Возможно, сытно поужинал. Или опрокинул пару бокалов пресловутого виски. Или обыграл в преферанс компанию сослуживцев… В точности неизвестно, однако – хотя и проворчал, что одни только непоседливые идиоты вроде Ходасевича занимаются делами субботним вечером – фамилии жильцов с листвянской улицы Чапаева записал. И художницу Любовь Перевозчикову, и соседа Василия Елистратова , и пианиста Ковригина , и Марушкина с женой Ольгой, и бандитоподобного Жучкова. И еще, на всякий случай, все семейство гостеприимных хозяев: Елену Ивановну, Станислава Петровича и Ивана Станиславовича Бартеневых.