К. Гилфорд - Пять тысяч долларов

– Ты его обязательно оправдаешь. Он отвратительный тип, но все же убил Траска в порядке самообороны, и, если ты его оправдаешь, он будет молчать.

– Но ведь я пытаюсь добиться его оправдания.

– Ты делаешь это плохо.

– В чем моя ошибка? Я хочу услышать от тебя честный ответ.

– Я довольно долго была женой адвоката, во всяком случае, достаточно для того, чтобы усвоить некоторые вещи. И я полагаю, ты нарушаешь основное правило.

– Какое?

– Требуется доказать, что подозреваемый виновен. Предоставь это делать Барриозу, а сам лишь внушай присяжным, что он не в состоянии доказать виновность Кули. Все факты по делу говорят в твою пользу. И еще одна деталь. Кули должен защищаться по обстоятельствам непреднамеренного убийства в порядке самообороны, а не по факту грабежа.

– Что ты имеешь в виду?

– Я исхожу из того, что даже если Барриоз докажет, а пока он это не смог сделать, что Кули взял деньги после убийства Траска, это все равно не говорит о том, что он убил из-за денег. Может быть, этот тип – животное, питающееся падалью, шакал, но ни в коем случае не убийца. Фил Кули никогда не осмелился бы напасть на Мэла Траска с целью ограбления, но уж обобрать труп он мог в любое время.

Хэннон смотрел на нее с восторгом.

– Я хотел бы расцеловать тебя!

Она снова отвела взгляд в сторону, но при этом не сказала, что не желает, чтобы он ее поцеловал.

Присяжные, просовещавшись всю ночь, вынесли свой вердикт в десять часов утра. И в тот же день после обеда Филип Кули, свободный человек, заявился в офис Хью Хэннона. Хью как раз пытался дозвониться до Алике и сообщить новость, но у него ничего не получалось. Он обескураженно положил трубку в тот миг, когда Нэнси Диллон, украдкой просунув голову в дверь, объявила о приходе Кули.

Кули вошел с наглой улыбочкой и осторожно прикрыл за собою дверь. Затем он, покопавшись в кармане, извлек коричневый конверт и бросил его на стол.

– Фараоны вернули мне мои пять тысяч, – небрежным тоном сообщил он.

Хэннон не был ошеломлен ни поведением Кули, ни деньгами в коричневом конверте. Наоборот, он старался выглядеть деловым.

– Вы можете передать их моему секретарю, – сказал он. – Она пересчитает и оприходует их.

– Погодите звать ее, – резко произнес Кули.

Палец Хэннона задержался у кнопки звонка. Его встревожил жесткий тон Кули. Он снова сел в свое вращающееся кресло и застыл в ожидании.

– Прежде чем вы начнете транжирить эти деньги, мистер Хэннон, – продолжал Кули, – я собираюсь кое-что сообщить вам.

Он без приглашения уселся в одно из кожаных кресел, и его пальцы забегали по подлокотникам, изучая их качество. Затем он бросил короткий взгляд на окружающую обстановку.

– Чудесное местечко у вас здесь, – сделал он свое заключение.

– Ладно, – сказал Хэннон, – вы уже достаточно продемонстрировали свою вежливость. Так что вы мне намеревались сообщить?

– Ого, вы хотите сразу перейти к делу?

– Вот именно, меня ждут другие клиенты.

– Хорошо, мистер Хэннон, постараюсь не злоупотреблять вашим драгоценным временем. Я все скажу быстро. Я убил Мэла Траска не в порядке самообороны.

Вот оно. Мозг Хэннона полностью включился в работу. Фактически он подсознательно был готов к этому с того самого момента, когда впервые увидел Фила Кули. Он заставил себя поверить в обратное, но его мысль неосознанно крутилась вокруг того, что сейчас становилось явью. Теперь он был готов и даже желал знать все худшее.

– Почему вы говорите, что это не была самооборона? – спросил он, придав своему голосу оттенок спокойного любопытства. Он был обязан сохранить спокойствие.

Однако такая невозмутимая манера разговора отнюдь не расстроила планов Кули, который в свою очередь спросил:

– Вы позволите прокрутить события немного назад?

– Как вам угодно.

– Отлично. Помните, я сказал, что вместе с Траском пришел к нему домой, пытаясь получить деньги, которые он мне был должен, а он начал избивать меня? Так вот, до этого момента все было правдой, а последующие события развивались несколько другим образом.

– Как другим образом?

– А вот так. Я ничего не предпринимал, когда он бил меня, а только пытался убедить его, что он может оставить мои две сотни себе. Но он меня даже не слушал и лупил до тех пор, пока не выдохся. Вы слышите, мистер Хэннон? До тех пор, пока не выдохся.

Потом он сел и снова выпил. Он прихватил с собой из последнего бара целую бутылку. Так я валялся на полу, пытаясь перевести дыхание, чтобы попытаться встать и улизнуть из квартиры. В общей сложности я провел на полу пятнадцать или двадцать минут. За это время Траск еще три или четыре раза прикладывался к бутылке, становясь все пьянее и пьянее. Наконец он заснул тут же на стуле. Тогда я поднялся, немного походил вокруг. Я ведь не был так плох, чтобы у меня не осталось сил двигаться. А Траск по-прежнему спал, сидя на стуле, и, широко открыв рот, храпел.

– Вы взяли все деньги, которые у него были, – высказал предположение Хэннон.

– Верно, – улыбнулся Кули. – Все, как я говорил раньше: любой мог прийти и обобрать убитого. Я подумал, что за побои, которые нанес мне Траск, заслужил эти деньги больше, чем кто-либо другой.

– Возможно, вы заслужили их, – осторожно заметил Хэннон. – Так вы ограбили его, пока он был пьян, а потом он проснулся и…

Кули злобно загоготал.

– А вы настоящий адвокат, мистер Хэннон. Всегда пытаетесь изобразить вещи более удобно для клиента, нежели это есть на самом деле. Но вы ошибаетесь. Когда я полез в карман Траска за деньгами, то обнаружил там пистолет. И я выстрелил в него.

После сказанного наступило длительное молчание. Кули улыбался, наслаждаясь произведенным эффектом. Хэннон же лихорадочно напрягал мозги, пытаясь все хорошенько понять. Он подозревал, что Кули обобрал труп, но никак представить себе не мог, даже подсознательно, что выстрел произошел иначе чем в борьбе.

– Так вы его хладнокровно застрелили?

– Совершенно верно, мистер Хэннон. Это было сделано не в порядке самообороны, как вы утверждали, а вполне сознательно.

– Но почему? Почему? Разве вы так сильно возненавидели Траска за то, что он избил вас?

– Опять вы все формулируете в выгодном для меня свете, а, мистер Хэннон? Безусловно, я ненавидел Траска, но уж не настолько сильно. Нет, я убил его потому, что это входило в разработанный мною план.

Хэннон не решался спросить, что это был за план. Он молчал, ожидая теперь услышать худшее.

– Видите ли, – продолжал Кули, – Траск рассказал мне о своем маленьком рэкете с замужними женщинами. Но он заявил, что я слишком глуп и уродлив, чтобы заниматься тем же. И он был прав. Я уродлив и ничего не могу с этим поделать. Но я не глуп. Я перепробовал различные формы мелкого шантажа, но ни один из них не принес мне много денег. Я нуждался в чем-то более значительном. И тут вспомнил, что Траск рассказал мне о вас.