Майкл Гилберт - Этрусская сеть

– Вечный покой пошли ему, Господь!

В соборе было душно. Пламя свечей трепетало, как отлетавшие души.

– Пусть вечный свет Господен озаряет его!

Почему христианская церковь превращает в такой унылый обряд то, что кто-то меняет земное существование на жизнь вечную, которая по её же утверждению гораздо краше и счастливее? Этруски делали лучше. Они прощались пиром и танцами, и отправляли в путь с едой и питьем и всем необходимым.

– Будь славен наш Господь в Сионе…

В первом ряду что-то произошло, Аннунциата беспомощно пыталась встать. Опираясь на руку Тины, кое-как доковыляла к маленьким боковым дверям. Все повернули головы, но священник невозмутимо продолжал службу; ему была доверена душа умершего, чувства живых и их слабости его не интересовали.

Капитан Комбер пробрался к выходу, обогнул собор и нашел Аннунциату и Тину, сидевших на могильной плите. Аннунциата по-прежнему была бела, как мел, но уже пришла в себя.

– Хочет вернуться в церковь, – сакзала Тина. – Но я ей не разрешила, иначе это случится снова.

– Там ужасно душно, – заметил капитан. – На вашем месте я бы не рисковал, синьора Зеччи.

– Я должна вернуться, – сказала Аннунциата. Но, попытавшись встать, тут же упала обратно.

Капитан сказал Тине:

– Вы, Тина, возвращайтесь и берите все на себя. Я позабочусь о вашей матери. У меня за углом машина, и как только она сможет идти, отвезу её домой и постараюсь уговорить лечь.

– Думаете, она вас послушает?

– Положитесь на британского моряка.

– Ну ладно. Постараюсь вернуться поскорее. Мамочка, послушайтесь капитана и пожалейте себя.

– Все пройдет, только не надо спешить, – сказал капитан. – Возьмите меня за шею и обопритесь как следует. Вот так.

В машине Аннунциата ожила. Больше волновалась не за себя, а за похороны, на которых отсутствовала.

– Идите, Бога ради, домой и отдохните как следует, – сказал капитан. – Никто не посмеет подумать о вас худо из-за того, что вас там не было. Тину я привезу, как только кончится церемония.

– Вы очень добры, – сказала Аннунциата. В доме стояла мертвая тишина. Такая, что, услышав шорох, она не сомневалась – кто-то в кухне!

Неужели Диндони? Кто же еще? Видно сбежал из церкви и вернулся домой. Но как он сюда попал? Ну, сейчас посмотри.

Она рывком распахнула дверь в кухню. Там были двое мужчин. Здоровяк стоял за дверью и захлопнул её пинком, как только Аннунциата перешагнула порог. Партнер его с искаженным от натуги лицом стоял на стуле, что-то ковыряя над очагом. В руке его была маленькая черная коробочка, а из деревянной обшивки стены тянулся длинный черный провод, который он скручивал в моток.

– Что… – начала Аннунциата.

Здоровяк подхватил одной рукой кухонный стул, поставил его перед Аннунциатой и велел:

– Садись и закрой рот!

Аннунциата возразила:

– Не сяду и рта не закрою! Убирайтесь сейчас же!

– Уйдем, когда все будет готово.

Аннунциата обожгла его взглядом. Шок избавил её от слабости. Взглянув на дверь, она поняла, что к ним не успеет. Кричать тоже смысла нет, стены слишком толстые.

Понадобится оружие. На буфете лежал нож, тяжелый и толстый кухонный нож. Она схватила его.

– А теперь прочь от двери!

– Ненормальная, – сказал здоровяк. Партнер его даже не обернулся, спокойно делая свое дело.

– Или ты меня выпустишь, или получишь свое, – сказала Аннунциата.

Она величественно выпрямилась, сжимая нож.

Здоровяк подпустил её к себе почти вплотную, не отступил, только наклонился вперед. Рука с ножом замахнулась, но как-то нерешительно, рука здоровяка последовала за ней. Он не пытался поймать запястье, но резко размахнулся и нож вылетел у Аннунциаты из руки, которая бессильно упала.

– Так, хватит дурака валять, – сказал мужчина. – Говорят тебе, сядь и заткнись!

Что, тебя вздуть, чтобы ты послушалась? Это можно.

Аннунциата села. Она все ещё не столько боялась, сколько злилась. – Я подчиняюсь, раз вас тут двое, сила солому ломит, но вечно вы тут торчать не будете, и только уйдете – я тут же пошлю за полицией. Так что увидим…

– Что увидим?

– Вы бандиты. Вы вломились сюда…

– Что? Что ты скажешь полиции? Мы вломились сюда? Докажи это! Мы что-то украли?

Что именно?

– Вон ту черную коробочку. Я знаю, что это. Я о таких вещах уже слышала. Это подслушивающее устройство.

– Подслушивающее устройство? Да тебя просто высмеют. Кому нужно утруждать себя, монтируя подслушивающее устройство у тебя в кухне? Ты что, политик? Или дипломат?

Или генерал?

– Я хозяйка этого дома, – гордо сказала Аннунциата.

– Это мой дом. Вы вломились в него. А полиция разберется.

Дело уже было сделано. Удалив мелкие черные скобочки, придерживавшие провод, его свободный конец вытянули из вентиляционного отверстия над кухонным окном. Не осталось и следа. Оба визитера, как заметила Аннунциата, были в перчатках.

– Будет лучше, если ты ни о чем не расскажешь полиции.

– Я вас не боюсь, – заявила Аннунциата. – Только вы уйдете, иду прямо в участок.

У них там есть фотографии таких бандитов, как вы. Я вас узнаю. Никуда не денетесь.

Здоровяк внимательно взглянул на Аннунциату. Да, она говорила правду. Эта седовласая пожилая женщина с королевской статью его действительно не боится.

Нагонять на людей страх было его профессией, так что ошибиться он не мог. Оценив проблему со всех сторон, он сказал:

– Полагаю, тебе стоит подумать. То, что мы здесь – это неважно. С тобой ничего не случилось, с домом тоже. Но если ты действительно отправишься в полицию, будет хуже. Ты влезешь в дела больших, очень больших людей, и даром тебе это с рук не сойдет.

– Ты говоришь, со мной ничего не случилось? – взорвалась Аннунциата от гнева и обиды. – А с Мило? С моим мужем Мило?

Мужчины переглянулись и тот, что раньше не произнес ни слова, сказал:

– Его переехал машиной англичанин, мы здесь не при чем.

– При чем. Потому что вы знали, куда он собрался в тот вечер. Вы знали это, подслушали все этой вашей коробочкой.

– О коробочке лучше забудь, как её и не было. – Та уже исчезла в кармане вместе с мотком черного провода и пакетиком черных скобок.

– Не забуду и постараюсь, чтобы не забыла и полиция.

Сунув руку в карман, мужчина достал кожаный бумажник. Из него вынул вырезку из газеты, помятую и захватанную пальцами, и развернул её.

– Читай!

– Для чего? – Аннунциата все-таки взяла вырезку. – Что мне до нее? О чем здесь?

– О молодой девушке, которую нашли на улице в Палермо. – Мужчина ткнул пальцем в нужный абзац. – Вот здесь, видишь? Там написано, что случилось, но написано не все, Я потом ту девушку видел, ей пришлось ампутировать левую грудь.

Аннунциата уставилась на вырезку. Глаза её бегали с вырезки на мужчину и обратно.