Элмор Леонард - Ла Брава

— Как я ухитряюсь что, Джо? — уже другой тон, небрежный, чуть-чуть забавляющийся. — Как я ухитряюсь выжить, устроиться? Это непросто, малыш. Надо научиться приспосабливаться, использовать все, что попадается под руку. Мне толькотолько тут начало нравиться, как снова приходится возвращаться домой. Может быть, я поеду за границу… если кого-то волнует, куда я поеду.

— Если у тебя будут на это деньги.

Джин улыбнулась или почти улыбнулась. Она неторопливо повернула голову, продевая в мочку уха вторую серьгу и не сводя от него глаз.

— Что тебя гложет, Джо?

— Как ты могла так поступить с Морисом? Вот что меня больше всего огорчает.

— А как я с ним поступила?

— Это его деньги.

Она отняла руки от лица, выпрямилась, в упор поглядев на фотографа:

— Мы с Мори очень давно знакомы, не забывай об этом.

— И что?

— Он меня любит.

Ла Брава ничего не возразил.

— Он знает, что я ни за что не причиню ему вреда.

— Даже за шестьсот тысяч долларов?

Джин отошла от туалетного столика к кровати, взяла с нее простое белое платье из хлопка, с обычной тщательностью надела его через голову, расправила на бедрах. Выпрямилась, уперлась руками в бока:

— Как ты думаешь, не пора ли мне носить лифчик?

— Прекрасно выглядишь.

— Держится? Раньше я не отваживалась показываться на люди без бюстгальтера.

— Что-что, а отваги тебе не занимать.

— Значит, скромность брала верх. — Она взяла с туалетного столика стакан и приблизилась к Ла Браве, глядя ему в глаза. Он не трогался с места. Джин протиснулась в дверь мимо него, коснувшись его руки своим телом, свободной грудью, все так же глядя на него. — Приходится быть осторожной, чтобы у людей не сложилось неверное впечатление, а то еще сочтут меня распутницей.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— А зачем ты его задал?

Она взяла стакан у него из рук, и Ла Брава последовал за нею в кухню, прикидывая, не следует ли ему сбить Джин с ног, усесться на нее, прижимая к полу ее руки, и так, лицом к лицу, допросить: «Признаешься?» Держать ее так, пока не сознается во всем.

Она вытащила из морозильника поднос со льдом и сказала:

— Я тоже хочу задать тебе вопрос. Ты в самом деле посоветовал Маккормику обыскать мою квартиру?

— Какая разница?

— Для меня есть разница, Джо. От этого зависит, как я должна к тебе относиться.

— Маккормик так или иначе собирался обыскать твою квартиру, даже если бы для этого пришлось выписывать федеральный ордер. Я посоветовал ему попросить у тебя разрешения.

— Зачем?

— Чтобы до тебя дошло, во что ты влипла, чтобы ты увидела: эти парни шутить не намерены, они — профессионалы и подозревают тебя.

— Уже нет.

— Джин! Выслушай меня!

Она налила им обоим по глотку скотча и снова подняла взгляд— внимательный, но не слишком заинтересованный.

— Это не кино, — сказал Ла Брава. — Эта история не закончится через полтора часа. — Он говорил спокойным, уверенным голосом, надеясь, что сумеет убедить ее. — Не закончится, поверь мне: когда эти ребята берутся за дело, они идут до конца. Рано или поздно они схватят того парня, он назовет твое имя, и они скажут: «Ага, Джин Шоу, бывшая кинозвезда, что это она себе вообразила, затеяла такую аферу? Пыталась выманить шестьсот тысяч долларов у такого славного старика, своего друга?» Поверь мне на слово, так оно и будет — непременно.

Она выдержала паузу, сделала глоток и спросила:

— Почему ты так уверен, что я в этом замешана? — В ее голосе прозвучало любопытство, но не более того.

— Я знаю, — все так же негромко ответил Ла Брава. — Не важно, откуда я это узнал, могу ли я это доказать. Я знаю, а раз я знаю, то и они докопаются. Вот что ты должна сделать: возьми эти деньги — сейчас же, как можно скорее — и отдай их Морису. Прежде всего, верни деньги Морису. Я всеми силами постараюсь тебе помочь, если еще не поздно. Может быть, нам удастся замять дело и копы не станут задавать слишком много вопросов.

— Ты готов сделать это для меня, Джо? — прошептала она. Глаза ее печально заблестели. — Как ты мил!

Ла Брава глубоко вздохнул. Он не знал, из какого фильма эта реплика, но она полностью соответствовала характеру Джин и по смыслу, и по интонации. Он потряс головой, чтобы вновь увидеть реальную Джин Шоу и вернуть себе спокойствие отстраненного наблюдателя. Она знает, что делает. Она играет свою роль и ни на миг не забывает о ней.

С той же легкой интонацией, скосив глаза на свой стакан, она продолжала:

— Какая прекрасная роль! Невинная женщина, которую обвинили огульно, все улики против нее. Как бы я хотела сыграть эту роль!

— Ты ее уже играла, — напомнил Ла Брава. — В «Некрологе».

Она запнулась, растерянно поглядев на него.

— Разве не помнишь? А я помню. Я могу рассказать тебе весь фильм от начала до конца. Я впервые посмотрел его, когда мне было двенадцать.

— Да-да, в «Некрологе», ты прав, — как-то неуверенно пробормотала она. — Меня не просто обвинили в том, чего я не делала, меня осудили. — Голос ее торжествующе взмыл:— Какая великолепная сцена в суде! Я голос сорвала от крика— мы сняли пятнадцать дублей, не меньше, но оно того стоило.

— Джин, где Ричард? — спросил он.

Она все еще смотрела на него, но взгляд был рассеянным, блеск его померк — неужели навсегда, подумал Ла Брава, — ушла надежда.

— Джо, тебе и вправду было всего двенадцать лет? — спросила она.

Он помедлил с ответом. Ей было важно услышать ответ, и он прикидывал, что ей сказать.

— Джин, ты до того ловка, что из запертого банковского сейфа выберешься

— Кто это сказал? — улыбнулась она.

— Кажется, Джеймс Гарнер в роли Филиппа Марло. Но это чистая правда: сейчас ты еще лучше, чем была, а ты была моей любимой актрисой, сколько я себя помню.

— Тебе было всего двенадцать, Джо?

— Всего двенадцать. Но возбудился я почище любого взрослого, если хочешь знать.

Морис отворил дверь с кухонным полотенцем через плечо, в руке поварешка.

— Возьми трубку, Джин, — распорядился он, — тебе звонят.

Она прошла мимо него к телефону, не спрашивая, кто звонит. Ла Брава прикрыл за собой дверь. Морис добавил в спину Джин:

— Этот парень и раньше тебя искал, я сказал ему перезвонить после восьми. — Обернулся к Ла Браве и торжествующе взмахнул поварешкой: — Чуешь запах? Будем есть суп из бамии. Ты приготовь напитки, а я пойду, помешаю в кастрюльке.

Джин стояла у стола в гостиной, одной рукой она поднесла к уху трубку, другой вынимала из ушей серьги.

— Кто это? — спросил Ла Брава у Мориса. — Торрес?

— Голос с акцентом. Мне он незнаком.

— Ты не спросил?

— Слушай, займись лучше напитками.

Ла Брава пытался разгадать выражение, проступившее на лице Джин. Теперь она сжимала трубку обеими руками, внимательно слушая.