Валерий Гусев - Операция «Бременские музыканты»

– Ну, шкура! - взвыл Громов, выскакивая из машины. - Сейчас ты очень пожалеешь! - И, вытаскивая на ходу пистолет, бросился к замершему «уазику».

Он дернул его дверцу и… получил такой удар в лоб, что тут же рухнул на шоссе. А участковый, вылетев из машины, уже бежал к иномарке с пистолетом Громова в руке.

Видя это, водитель быстро сунул руку под мышку, чтобы выхватить свой пистолет. Вот тут-то и набросился на него сзади Алешка и тяпнул зубами за ухо.

Бандит заорал так, будто его не малый пацан укусил, а бешеная собака. Какой уж тут пистолет! Да и поздно было. Оружие участкового ткнулось ему в лоб:

– Все, парень, - сказал лейтенант. - Замри!

Саня замер. Участковый пристегнул его наручниками к рулю и спросил Алешку:

– Цел?

– И невредим, - поморщился Алексей. - Только морально тяжело.

Да, сколько раз ему твердила мама в детстве: «Не тяни в рот всякую гадость!» Пригодилось.

Участковый притащил к машине все еще вырубленного Громова, прицепил и его. Забрал оружие, баллончик и «дипломат». И они с Алешкой поехали нам навстречу.

– Да, - посочувствовал папа, - досталось тебе.

– Ага, - согласился Алешка и плюнул. - Пап, помнишь, ты нас заставил пойти к полковнице?

Папа кивнул:

– Теперь твоя очередь.

– Согласен. Мы этому отважному парню на всю жизнь обязаны. Да я к министру за него пойду!

– А давай его в гости позовем?

– Министра?

– Участкового, пап!

Видно, ночные переживания даром для папы не прошли.

– Обязательно, - тут же согласился он. - Только нужно предупредить его, чтобы маме не проговорился.

На том мы и пришли к консенсусу.

На следующий день за папой пришла машина, и он поехал в Москву, разбираться с Громовым.

Вернулся он довольно поздно, уже к вечеру. И привез с собой какую-то большую и красивую коробку.

– Ну, как там? - спросила его мама.

– Все путем, как говорит наш участковый. - Папа поставил коробку на стол и начал ее раскрывать. - Все оказалось так, как я и предполагал. В своем доме Громов устроил на всякий случай два тайника, где прятал все наворованное и компромат на своих сообщников. Он потому и объявил во время ареста: кто купит мой дом, тот очень пожалеет.

– Боялся, что при достройке дома новый хозяин обнаружит тайники, да? - спросила мама, с любопытством глядя, как папа неторопливо развязывает бечевки на коробке.

– Конечно, боялся. Во-первых, если бы нашлись эти документы, ему бы здорово досталось от бывших соратников по воровству. А во-вторых, плакали бы его большие денежки. После заключения Громов уехал за границу. Но дела его там очень плохо шли, и он все время мечтал вернуться и вскрыть свои тайники…

Папа неторопливо сматывал бечевку, испытывая наше терпение.

– И вот мне сообщили, что Громов вернулся в Россию. К этому времени, как вам известно, друзья мои, в доме обосновался господин Грибков. Он не занимался поиском сомнительных кладов, а выколачивал себе денежки детскими страхами.

Папа стал сдирать с коробки скотч.

– … До его приезда я успел обнаружить тайник в стене, там были бумаги и золотые монеты. А потом я подумал: зачем мне трудиться? Ведь Громов вернулся за деньгами, он прекрасно знает, где они спрятаны. Пусть сам и отыщет. Мы ускорили работу по делу Грибкова и освободили от его присутствия дом, чтобы он не мешал поискам Громова. Установили наблюдение.

– А он чуть вас не обхитрил, - сказала мама, заглядывая в коробку. - Это что?

– Это, - усмехнулся папа, - прекрасный хрустальный сервиз. Но не для нас, не радуйтесь.

Оказывается, он успел в Москве оформить, как положено, нашу золотую монету и получить за нее деньги. И купить нашей дальней соседке тете Ире новый сервиз взамен разбитого карнизом.

Мама стала доставать из коробки всякие вазочки и ахать от восторга и зависти.

– Вообще, - призналась она со вздохом, - мне эта Ирина крайне несимпатична. Она слишком часто приглашала тебя танцевать.

– Мне она тоже не очень нравится, - признался папа. - И в конце концов, ведь не я же перебил ее подарки, а этот дурацкий, плохо прибитый карниз.

– Что ты хочешь этим сказать? - спросила мама. С надеждой в голосе.

Папа призадумался. А нас с Алешкой эти стекляшки совершенно не заинтересовали.

Тут папа сказал:

– А давайте сделаем ей подарок попроще. Я на рынке видел в продаже такие симпатичные именные чашечки. Правда, почему-то на чашке написано «Ирина», а нарисована собака. Но это не очень существенно. Даже символично.

– А сервиз? - спросила осторожно мама, не веря в свое счастье.

– А сервиз оставим себе. Должно же и в нашей семье быть что-то ценное и красивое.

– Правильно, - торопливо согласилась мама и начала побыстрее упаковывать хрусталь обратно в коробку. - Завяжи покрепче, - сказала она папе, - и поставь на верхнюю полку.

В нашем хозблоке было оборудовано несколько полок для мелкого огородного инвентаря. Ставить на них все равно было нечего, и они пылились без дела.

– Повыше, повыше, - командовала мама. - Вы у меня такие нескладные и неаккуратные мужики, что того и гляди смахнете на пол такую красоту.

И все оставшиеся до конца каникул дни мама время от времени становилась на табурет, снимала с верхней полки коробку, доставала из нее «такую красоту», расставляла на столе, любовалась, заставляла звенеть и убирала обратно. Со свойственной ей аккуратностью.

А лето неумолимо кончалось. Днем еще было жарко, а вечера стали холодными, знобкими. По ночам все небо покрывалось звездами. И было их так много, и они были такие яркие, что становилось светло и без месяца, который появлялся почему-то неохотно, маленькой краюшкой, и очень скоро прятался за деревьями.

Начался осенний звездопад. Падающие звезды повсюду расчерчивали черное небо сверкающими линиями. И если мы в это время сидели на улице у костра, мама торопливо уговаривала нас:

– Загадывайте желание. Если успеете, пока не сгорит падающая звезда, оно обязательно сбудется.

Падающих звезд было много. А желаний еще больше. И я даже стал путаться, повторяться. А Лешка вообще забастовал:

– Я уже десять раз загадал, чтобы пришел наш участковый лейтенант. А он все не идет. А у меня для него сюрприз.

– Здрасьте! - сказала мама. - Ты что думал? Загадал - и тут же сбудется? Иногда всю жизнь ждать приходится. Как прекрасный хрустальный сервиз. - И она начала мечтать, как мы приедем домой, как она переберет все вазочки, графинчики и бокальчики, перемоет их каким-нибудь волшебным средством и поставит за стекло. - И чтобы близко к нему не подходить!

– Так и будет стоять? - удивился Алешка. - Без всякой пользы для людей?

– Любоваться будем? - тоже заинтересовался папа.

– Интересно! А какая мне польза от битой посуды, а?

Мы не стали спорить. У мамы, как папа говорит, железная логика. По-моему, и такая же воля.