Мария Брикер - Желтый свитер Пикассо

А с кухни тянулись чарующие запахи деликатесов и свежего хлеба. Хотелось, очень хотелось взять табуретку и стукнуть Варламова по голове! Елена Петровна пошарила под кроватью, нашла старую двухкилограммовую гантель, смахнула с нее пыль и паутину и бережно положила под подушку. На всякий случай. Вдруг всемирно известный режиссер удумает покуситься на ее честь? Старый, но кто знает, что в голове у этих режиссеров… Впрочем, не такой уж и старый, подумала Зотова и нежно погладила лежащую под подушкой гантель.

Елена Петровна открыла глаза. В комнату заглядывало уютное раннее солнце. Рядом с кроватью стоял Иван Аркадьевич с подносом.

- Пора вставать. Я приготовил вам завтрак, душа моя, - игриво улыбнулся он, поставил поднос на тумбочку и вышел. Зотова села… И долго смотрела на поднос круглыми глазами, пытаясь осмыслить, что же произошло. Завтрак включал в себя черный кофе, порезанные фрукты, изящно разложенные на тарелочке, сок апельсиновый и бутерброды с черной икрой в количестве четырех штук.

Есть почему-то не хотелось. И кофе не хотелось тоже. Хотелось срочно похудеть килограммов на тридцать, сделать маникюр и новую стрижку, такую живенькую, «барашком». Купить пару новых кофточек, нарядных, грудь-то у нее - вполне! Елена Петровна привстала на кровати, вытянула шею и посмотрела на себя в зеркало-трюмо.

«Лучше паранджу купи, старая курица», - пришла к выводу Елена Петровна и ухватилась за бутерброд.

Варламов пил кофе на кухне. Выглядел он бодрым и свежим. Приятно пахло дорогим одеколоном и кремом для бритья. Елена Петровна грохнула поднос в раковину вместе с чашкой и пустыми тарелками и села на табуретку напротив.

- Спасибо за завтрак. Можем ехать. В клинику я позвонила, нас ждут, - сухо сказала она.

- Причесываться, значит, не будете, - невинно приподнял бровки режиссер, - что же, тогда едем, - улыбнулся он и проследовал к выходу.

«Да что он себе позволяет! Ишь, понимаешь! Ишь», - возмутилась Елена Петровна, пригладила волосы и проорала:

- Варламов, вы забыли свой чемодан!

Внизу их ждала машина с шофером, новенький «Вольво» цвета металлик - как выяснилось, Иван Аркадьевич нанял водителя на весь день. «Транжира», - подумала Зотова, плюхнулась на мягкое кожаное сиденье и удовлетворенно крякнула.

Дежурный доктор психиатрической больницы, где находился на излечении Клим Щедрин, встретил их у двери в свой кабинет с распростертыми объятиями.

- Рад Герман Петрович, - пожал он руку Варламову.

- Иван Аркадьевич Варламов. Я тоже рад, - дружелюбно улыбнулся режиссер.

- Да, да, - сказал доктор, протянул руку Зотовой и представился: - Герман Петрович Рад.

- Очень приятно, майор Зотова. - Елена Петровна пожала доктору руку и продемонстрировала свое служебное удостоверение, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Варламов резко отвернулся, с увлечением разглядывая что-то на голой стене.

- Чем могу служить? - Доктор проводил их в кабинет. - Присаживайтесь, будьте как дома, - мило улыбнулся он. Прошел к своему креслу и задумчиво стал ковыряться пальцем в дырке кожаной обивки спинки. О посетителях он как будто забыл.

- Мы по поводу одного вашего пациента, Клима Щедрина, - сразу перешла к делу Зотова.

- А что такое? - очнулся психиатр.

- Во-первых, почему нас к нему не пустили? Во-вторых, мы хотим, чтобы вы его выписали, - потребовал Варламов.

- Совершенно это невозможно, товарищ Варламов, - категорическим тоном заявил доктор и посмотрел на Ивана Аркадьевича долгим внимательным взглядом.

- Что невозможно? - опешила Елена Петровна. - Он доставлен к вам по подозрению на белую горячку - так? Так вот, есть все основания считать, что его невеста все подстроила и оклеветала невинного человека, сообщив врачу «Скорой психиатрической помощи» ложные симптомы этого заболевания.

- Что вы говорите? Неужели? - шепотом сказал Герман Петрович.

- Да, - тоже шепотом откликнулась Зотова.

- Как любопытно! И вы, глубокоуважаемая Елена Петровна, полагаете, что мы настолько некомпетентны, что приняли на лечение психически здорового пациента? - Доктор вытаращил глаза на Зотову, желваки на его скулах заиграли от негодования.

- Психически здоровых людей не бывает, у всех сейчас отклонения, - вмешался Иван Аркадьевич, чтобы сгладить ситуацию. - А учитывая, что Клима Щедрина упрятала сюда невеста, у него мог произойти нервный срыв. Поди буйствовал? Доказывал всем, что здоров? Было такое, доктор? Клим Щедрин - не алкоголик. Это недоразумение. Давайте уладим все как можно быстрее и простимся.

- Врачебная тайна не позволяет мне назвать вам диагноз, - замялся доктор. - Но так как вы из правоохранительных органов… Так и быть. Не скрою, отчасти вы правы: как выяснилось в процессе обследования, у Клима Щедрина - не алкогольный бред, но… - Доктор вытащил палец из обивки и торжественно поднял его к потолку. - Но у Клима Щедрина - маниакальный психоз с ярко выраженными симптомами шизофрении! Раздвоение личности, бессвязная речь, затуманенное сознание, галлюцинации, мания преследования и, как следствие, агрессивное поведение. - Доктор сел в кресло, откинув подол халата, хлопнул ладонями по столу и сурово взглянул на посетителей. - Как выяснилось, подобное состояние спровоцировано падением с лестницы и сильным ушибом головы. Клим Щедрин опасен для окружающих, он нуждается во временной изоляции от общества и серьезном лечении. О выписке даже речи быть не может!

Зотова и Варламов переглянулись.

- Раздвоение личности? Какое еще раздвоение? - робко переспросила Елена Петровна.

- Клим Щедрин полагает, что он - всемирно известный живописец Пикассо! Он постоянно об этом твердит.

- Позвольте уточнить, голубчик, а мания преследования у пациента в чем выражается? - спросил Иван Аркадьевич, суетливо достал носовой платок, промокнул глаза и шумно высморкался.

- Пациенту кажется, что его преследуют живописцы из Творческого союза художников России. Случай уникальный по своей сути! Впервые такое в моей практике, и я хочу его всесторонне изучить. Причинно-следственные связи пока не прослеживаются. Почему, к примеру, испанского живописца беспокоят именно российские художники, а не какие-нибудь там другие? - Доктор подался вперед, беспокойно вглядываясь в лица посетителей, словно ища в них ответ. Варламов снова шумно высморкался и промокнул платком глаза. Зотова покраснела, как помидор, и зачем-то похлопала Ивана Аркадьевича по спине. Герман Петрович тем временем вернулся в исходную позицию, и лицо его стало довольным. - Тут намедни привезли одного пациента, как раз художника с манией преследования, вроде даже он из этого самого общества. Я решил эксперимент провести, сейчас состояние новенького стабилизирую и помещу его в одну палату с Щедриным. Клин, как говорится, клином вышибается.