Мария Брикер - Кокон Кастанеды

В гостиной билась в истерике Алена - ее быстренько увели в другую комнату.

- Пусть эта тварь отсюда уйдет! Пусть уйдет! - рыдала Цыплакова.

«К этому напитку у меня патологическая страсть, как и у Холмогорова. У нас с ним вкусы совпадают», - пронеслось в голове. Новые и новые вопросы, требующие ответов, выстроились в ряд. Неужели Холмогорова пытались убить и раньше? Смерть в поезде - это вторая попытка избавиться от него? Связано ли это с материалом, который он собирал? Если связано, то что тележурналист нарыл такого, раз его достали даже из Берлина? Что это за загадочный субъект - Николай Владимирович Чуйков? И где теперь его искать?

Елена Петровна потерла слипающиеся глаза и широко зевнула, не успев прикрыть рот рукой. От усталости знобило, Зотова плотнее запахнула халат, любимый, ситцевый, с большими ромашками и карманами, запихнула в рот веточку укропа, чтобы заглушить неприятный запах валокордина, который коллеги влили в нее в квартире Холмогорова, привалилась к стене, опасаясь свалиться с табуретки, и с ненавистью уставилась на кран. Вода из крана капала так нудно, так мерзко, капала, капала, капала… Кран подтекал уже год, руки все не доходили сантехника вызвать, но сегодня неисправный кран особенно действовал на нервы. Часы тоже раздражали - тикали, тикали, тикали… Когда-то в них жила кукушка, она тоже Елену Петровну раздражала, за что и поплатилась однажды, когда Зотова как-то пришла уставшая домой с дежурства. Но особенно ее раздражал Варламов, который нахальным образом явился к ней среди ночи, с порога потребовал пельменей и на ее вопрос, кого он ожидал на вокзале, в корне опроверг версию о белобрысой мымре-актрисе, с которой Елена Петровна уже, можно сказать, сроднилась. Как же она сразу не поняла, что режиссер со своим умением вляпываться в скверные истории ожидал на вокзале кого-то другого, а именно предполагаемого убийцу - Николая Владимировича Чуйкова. Уж лучше бы он встречал Туринскую, рассердилась Зотова. Очень хотелось взять любимую двухкилограммовую гантель и треснуть Варламова по лбу. От смерти режиссера спасло лишь то обстоятельство, что приперся Варламов с обещанными подарками и букетом цветов.

- Лена, голубушка, ты идешь по неверному пути. Николай Владимирович Чуйков никоим образом не может быть причастен к ужасным событиям, которые произошли в поезде. Уверяю тебя! Он уважаемый человек, ученый, доктор исторических наук, преподаватель Берлинского университета искусств. Зачем ему убивать какого-то тележурналиста?

- Мне бы тоже очень хотелось это знать! - еще больше разозлилась Зотова.

Мало того, что Варламов встречал именно Чуйкова и приперся к ней среди ночи, так еще и развалил ее почти стройную версию происшествия. Да, она сама в ней сомневалась, но заявление Варламова о непогрешимости подозреваемого вызвало почему-то в душе резкий протест.

- Куда в таком случае он делся? Почему сбежал? Зачем прихватил с собой монашескую одежду?

- Признаться, мне самому хочется разгадать этот ребус. Откуда же мне знать, сам пребываю в растерянности. Давай завтра поговорим. Тебе отдохнуть надо. Вон, синяки под глазами. Ложись-ка ты спать, девочка.

- Сегодня, раз уж ты все равно меня разбудил, - уперлась Елена Петровна. - Девочка… Нашел девочку, - кокетливо поправила прическу Зотова.

- Извини, что разбудил. Я раньше не мог до тебя добраться. Ладно, раз ты настаиваешь, объясняю. Николай Владимирович направлялся в Москву на Международную конференцию рекламщиков, доклад должен был читать. Я лично, через своих знакомых, организовал ему эту поездку. Поэтому и на вокзал приехал, чтобы его встретить.

- Что же ты его не дождался, а слинял, как только ментов увидел? - ехидно спросила Елена Петровна.

- Поклеп, голубушка, наводите. Я довольно долго ждал. Когда пассажиры седьмого вагона выходить начали, журналисты к ним метнулись, на перроне столпотворение образовалось. Я спросил у патрульного: все ли пассажиры вышли? Он сказал, что все. Мне даже в голову не могло прийти, что он до Москвы не доехал! Решил, что я Николая пропустил. Поехал к себе в отель - проверить: может, он там? Попытался дозвониться по сотовому телефону - он не отвечал. Вернулся на вокзал, но поезд уже отогнали в депо.

- Не факт, что человек, который путешествовал в седьмом вагоне, именно Чуйков. Убийца мог просто воспользоваться паспортом твоего знакомого.

- Исключено. Я через своих знакомых из спецслужб в Берлине выяснил, что Чуйков приехал на вокзал в такси, есть свидетели, которые видели его на перроне, он садился в тот поезд. Это он ехал в седьмом вагоне, но могу голову на отсечение дать, что Николай Владимирович не виновен ни в чем.

- Оставь свою голову при себе, она тебе еще пригодится, - буркнула Зотова. Поразительно: Варламов быстрее ее все выяснил. Везде у него, понимаешь, свои люди! Все он знает, во всем разбирается. Каждой бочке он, понимаешь, затычка! - Где Чуйков планировал остановиться? - спросила она.

- У меня, а завтра с утра я должен был отвезти его в подмосковный пансионат «Кантри Парк», где будет проходить международная конференция.

- Если твой знакомый до завтра не объявится, объявлю его в розыск. Ты так и не ответил на вопрос: что тебя лично с Чуйковым связывало? С какой это радости ты вдруг организацией международных конференций по рекламе занялся?

- Можно еще пельменей? Я не наелся, - вместо ответа спросил Варламов и наивно приподнял бровки.

Елена Петровна вздохнула. Варламов от нее что-то скрывал. Скрывал, сволочь такая! Оттого и в глаза старался не смотреть, и вел себя не так нагло, как всегда. Не наелся он! Столько сожрать пельменей! Как в него влезло только такое количество?

- Пельмени еще есть? Кушать очень хочется, - еще раз поинтересовался Иван Аркадьевич, слизывая с ложки сметану.

- Сейчас. - Елена Петровна встала со стула.

- Не надо, сиди, я сам. - Варламов бодрячком поднялся и засуетился у плиты, гремя кастрюлей и переставляя предметы с места на место. Елена Петровна спорить не стала, с интересом наблюдая за режиссером.

- Тебе постелить? - ехидно спросила она. - За подарки, кстати, спасибо. И за цветы.

- Женщин нужно баловать, - шаловливо подмигнул Иван Аркадьевич. - Стелить мне не надо, спасибо, покушаю и в гостиницу поеду. Не хочу тебя стеснять. А ты пельмешки будешь, душа моя?

Елена Петровна отрицательно покачала головой, поражаясь, что Варламов вдруг из хама превратился в такого вежливого человека. В прошлый раз он тоже приперся посреди ночи с чемоданом и заявил, что будет ночевать у нее, потому что гостиниц, видите ли, не любит. Выставить его из дома не получилось. Пришлось диван раскладывать и гантель себе под подушку класть в качестве возможного средства обороны, если вдруг режиссер покусится на ее честь. Не покусился… гад такой! Зотова усмехнулась. Ответ режиссера окончательно убедил ее в правильности своего предположения. Варламов утаивал какую-то важную для следствия информацию, иначе не стал бы ломаться.