Мария Брикер - Кокон Кастанеды

На улице было темно, ни один фонарь почему-то не горел. Луна, как назло, тоже отказалась работать осветителем на их театральной постановке и скрылась за плотными тучами. Лиза немного расстроилась, платье она подбирала с таким расчетом, что оно будет красиво мерцать в лунном свете. Была и еще одна проблема: в темноте сложно заметить, на чей балкон упадет стрела.

Погода портилась, похолодало, резкие порывы северного ветра оставляли противные мурашки на коже, трепали красивую Лизину укладку и срывали с Варвары шляпу. Варя бегала за ней по двору и злилась. Муська ныл, что он замерз и забыл сигареты в номере. Все шло совсем не так, как они мечтали. Романтический настрой у всех пропал, настроение испортилось.

- Тоже курить хочу, - сдалась Лиза. - Ладно, отложим операцию минут на десять-пятнадцать. Романов, сходи в номер. Перекурим и начнем. Может, ветер немного утихнет. А то и правда, стрелу унесет куда-нибудь в болото, и придется с настоящим жабом всю оставшуюся жизнь целоваться, - попыталась она пошутить, но никого не рассмешила.

Муська ушел, вернулся с сигаретами и двумя бутылками пива. Лиза обрадовалась: вот чего им не хватало для куража! Жаль, что Варваре алкоголь и никотин были противопоказаны. К счастью, она отреагировала на желание друзей наклюкаться спокойно, в очередной раз догнала свою шляпу, раздраженно смяла ее и сунула в карман. Они отошли чуть дальше от места расстрела пансионата стрелами Амура и присели на лавочку. Ветер усиливался, небо словно опускалось все ниже, по траве зашуршали редкие капли дождя.

- Сейчас, Варь, последний глоточек, и пойдем, - слегка захмелев, сказала Лиза.

Варвара кивнула и печально уставилась в темноту.

- Да просыпайтеся вы! Грозы я боюся шибко. Скоро дождь польет. Укрытие надо отыскать.

Коля открыл глаза. Недовольная Настена трясла его за плечо.

- Настя, прости! - охнул Коля, и ему стало ужасно стыдно за свое поведение. Алкаш поганый, валяется пьяный в кустах, а маленькая девочка с ним возится. - Настенька, прости меня.

- Ладно, - буркнула Настена, - только больше не пейте, не люблю я этого. Пока вы почивали в кустах, я уже тут все поблизости тихонечко облазила. На входе охранники, очень у них лица суровые, не пустят они нас внутрь. Но я лаз в заборе нашла, метрах в двадцати отсюда. Подымайтесь, и пойдем, тут недалеко. А там поищем, где от дождя спрятаться. Вы еще покамест не вспомнили, зачем вам сюда надо было?

- Покамест не вспомнил, - передразнил Настю Николай Владимирович.

- Если горькую будете пить, то никогда не вспомните и вовсе дураком сделаетесь, как дядя Кузя.

- Настя, прекрати мне нотации читать.

- А кто же вас уму-разуму, кроме меня, научит?

- Да уж, больше некому, - развеселился Николай. - Ты у меня на всем белом свете одна.

- Видать, не одна, - нахмурилась Настена. - Во сне вы все время какую-то Алису поминали и говорили: «Не уходи, не уходи, девочка моя», - в интонациях Насти слышались легкие нотки ревности и раздражения. - Вы еще говорили, что шибко ее любите. Кто ж такая, эта ваша Алиса, которую вы так любите?

- Не знаю, - пожал плечами Николай. - Ничего не помню.

Настя этой новости, кажется, обрадовалась. Она подвела его к прорехе в заборе, пролезла сама и поманила его рукой. Коля встал на карачки, но сдвинуться с места, не смог.

- Кто придумал эти идиотские юбки, - пробурчал он, дав задний ход.

Настя, наблюдая за его мучениями, хихикала в кулачок. Наконец удалось разобраться с одеждой и пролезть в пансионат. Дождь полил сильнее, холодные капли неприятно щекотали лицо и руки, ветер пробирал до костей.

- Вон домик игрушечный, там и спрячемся! - крикнула Настя и, схватив Николая Владимировича за руку, понеслась в направлении детской площадки. Он сорвался с места и побежал за девочкой. Около уха со свистом что-то пролетело, и щеке стало тепло. «Что это было? - на секунду притормозил Николай, потерев щеку. - Птица какая-то сумасшедшая?» Настя дернула его за руку, и он побежал дальше, возле второго уха снова просвистело. «Да тут не одна птица, а стая целая, - решил Николай Владимирович. - Блин, чумички крылатые», - возмутился Чуйков. Добежали до детской площадки, и Настя шустро залезла в детский домик, похожий на собачью конуру, Николай рухнул на колени и снова застрял в узком проходе, наступив коленями на юбку.

- Подъем! В шеренгу стройсь! - скомандовала Лиза. - Сержант Муська, раздать всем арбалеты. - Романов козырнул и исполнил приказание. - За-ря-жай! - дала следующую команду Елизавета Степановна. Пиво так хорошо легло в душу и расслабило, что плевать ей стало и на дождь, и на ветер, и вообще на все на свете. - Объявляю готовность номер один! Стреляем на счет три! Раз! Два!

- Лиза! - неожиданно закричала Варвара и бросила арбалет на землю. - Лизонька, умоляю, прости меня! Я не могу.

- Начинается, - разозлилась Лизавета Степановна. - Испугалась?

- Не в этом дело, Лиза. Просто… Просто я очень сильно люблю твоего отца, и, кроме него, мне никто не нужен, - сказала Варвара.

Лиза от неожиданности нажала на курок - стрела улетела куда-то в ночь, и вдруг раздался дикий крик. Романов резко повернулся и тоже выстрелил, его стрела унеслась в ближайшие кусты. Ветки зашуршали, и из зарослей, громко хлопая крыльями, вылетела птица и просвистела у них над головой. Крик все набирал обороты.

Некоторое время все молча с ужасом таращились в темноту, потом одновременно сорвались с места и побежали на звук.

- Господи, что я наделала! - пошатнулась Елизавета Степановна, зажав рот ладонью.

По детской площадке, громко матюгаясь, прыгала римско-католическая монахиня и пыталась выдернуть стрелу из мягкого места. Вокруг нее носилась маленькая девочка и вопила, как сирена «Скорой помощи».

Начался сильный дождь. Вдали послышался раскат грома. Внезапно вспыхнул яркий белый свет и на мгновение ослепил их. «Кара господня», - с ужасом подумала Лиза и перекрестилась. Доигралась она в свои игры, бога разгневала! Внезапно откуда-то появились люди в черных масках с автоматами.

- ОМОН! Всем лежать! Руки за голову! - заорал кто-то.

Монахиня хлопнулась на землю, стрелой кверху, и продолжала матюгаться лежа. Романов и Варвара последовали ее примеру, легли на траву и положили руки за голову. Девочка продолжала орать во все горло. Один из людей в черной маске подбежал к ней, сгреб в охапку и куда-то потащил. Девочка сопротивлялась и била его кулачками по голове.

- Что происходит? - растерялась Барышева.

- Ложись, дура, пристрелят! - заорал Муська.

Ноги у Лизы подогнулись, и она оказалась на мокрой траве - животу стало мокро. Холодные капли дождя падали на обнаженную спину, шею и руки, затекали под платье.

Над головой слышны были переговоры по рации. «Объект ранен. «Скорую» надо. Жить будет. Стрелой в жопу засандалили. Не шучу».