Наталья Солнцева - Испанские шахматы

- Грёза у нее?

- Может быть, - не моргнув глазом, солгала Варвара. - У Полины недавно приступ случился, ее одну оставлять не годится. Вероятно, Грёза сидит с ней. А ты ступай проспись, потом и разговаривать будешь.

Виктор слегка остыл. Не исключено, что он спьяну обознался и черный автомобиль, проехавший мимо него по улице, не имел никакого отношения к Глинскому. Следовательно, этот нахальный тип к Грёзе не приходил, и все ревнивые подозрения Виктора основаны только на неуверенности в себе. Ему не стоит видеть в Глинском более удачливого соперника. Разве этот самовлюбленный пройдоха - пара Грёзе? Он же ни во что не ставит таких, как она. Сомнет походя крылышки мотыльку да и забудет.

- Ладно, пойду к себе, - согласился Виктор.

Варвара с облегчением вздохнула, улыбнулась по-стариковски, не разжимая губ:

- Правильно, Витюша.

Он повернулся, смерил ее долгим неодобрительным взглядом. Замучили вы, дескать, Грёзу своей немощью и болезнями, ни днем, ни ночью покоя от вас нет. Никаких условий для личной жизни!

- Сюда никто не приходил? - все-таки спросил он. - Насчет переезда?

- Поздно уже, - развела руками соседка.

Она не хотела обманывать, но и упоминать о визите Глинского не сочла нужным. Может, и не сложится у них с Грёзой серьезных отношений, зачем зря Виктора будоражить? Мужчины, они к себе бесконечно снисходительны, а к женщинам излишне требовательны. Не стоит давать им повода для ревности.

Варвара с Полиной прочили своей любимице счастливое замужество, а Виктор не являлся, по их мнению, достойным претендентом на руку и сердце Грёзы. Куда больше годился ей в женихи директор агентства «Перун».

Старушки как раз пили зеленый чай с мятой и беседовали о пропавших из сундучка покойной Фаины шахматных фигурках, когда услышали шум подъезжающей машины и увидели из кухонного окна господина Глинского во всей красе, с огромным пакетом в руках. Там, без сомнения, были подарки.

- Бьюсь об заклад, что молодой человек приехал свататься, - прислушиваясь к происходящему в коридоре, заявила Варвара.

Пожилые дамы страдали глухотой, поэтому им оставалось только строить догадки. Но то, что Грёза через час вышла во двор под руку с Глинским, воодушевило старушек.

- Какая шубка! - в один голос воскликнули они.

- Дружеским подношением такую дорогую, роскошную вещь назвать нельзя, - заметила Варвара. - Ясно, что это подарок от жениха.

Полина согласно кивала головой, улыбалась. Повезло Грёзе! Наконец-то судьба сжалилась над бедной девочкой.

Все это пронеслось в уме Варвары Игнатьевны, пока Виктор возился с замком: выпитая водка и раздражение мешали ему попасть ключом в скважину. Когда же парень скрылся в своей квартире, пожилая дама с сознанием выполненного долга отправилась спать. Не успела она раздеться, как раздался нетерпеливый стук в дверь - это был Виктор.

- Извините, Варвара Игнатьевна, - с досадой произнес он. - Одолжите спичек! Мои закончились, не идти же в магазин? И зажигалка, как назло, сдохла!

Бывает, всплеск эмоций или похожая ситуация обостряют память - и сильный дождь, например, вызовет воспоминание о том, как человек промок и простудился, а запах сирени вернет ему ощущение первого свидания. Пусковой механизм памяти непредсказуем. Слова Виктора о спичках словно что-то включили в сознании Варвары, она на миг застыла, потом молча принесла коробок и протянула соседу.

- Спасибо, - пробормотал тот.

- Иди с богом.

Ирбелин ходил по кабинету от окна к столу и обратно, думал. Поговорить с Жоржем о Субботиной или не стоит? Если завести разговор, это вызовет у Глинского подозрения. Ну и плевать!

После утреннего совещания он не выдержал и попросил директора агентства задержаться.

- Вручил подарок?

- Да, - просто ответил тот.

- И как? Она… не удивилась?

- Удивилась, - осторожно произнес Жорж. - Чуть-чуть. Но шубка из голубой норки растопила лед в ее сердце.

- Да что ты? - неприятно усмехнулся Ирбелин.

Они оба уже не упоминали о расселении жильцов приобретаемого дома, эта проблема считалась решенной: квартиры были подобраны, представлены потенциальным владельцам, которые дали предварительное согласие. Даже для Курочкиных нашелся подходящий вариант, многодетному семейству удалось выбить две смежные комнаты без удобств в общежитии завода, где трудился отец. Только Виктор Лопаткин еще колебался, но и с ним переговоры шли успешно.

- А что у тебя с этой… девицей Субботиной… интрижка завязалась? - скривился Ирбелин.

Он сам не знал, какой ответ мог бы ему понравиться.

- Вроде того, - неохотно признался Жорж.

Молодой человек ждал от патрона ответной откровенности, но не дождался.

- Будешь с ней встречаться? - спросил тот.

- Хотел бы. Необычная девушка со странным именем Грёза… совершенно не похожая ни на одну из женщин, с которыми мне доводилось иметь… отношения.

Мимолетное выражение в глазах Жоржа - сладостная отрешенность, присущая любовному томлению, подействовало на Ирбелина, как красная тряпка на быка.

- Что ты себе позволяешь, Глинский? - прорычал он, багровея. - Волочиться за сиротой от скуки, от пресыщенности развратными бабами - это… низость! Ты ведь бросишь ее, как бросал всех своих любовниц! Ты сломаешь девочке жизнь и пойдешь дальше, не оглядываясь и беззаботно насвистывая.

Лицо Жоржа помертвело, а Ирбелина бросило в жар. Они уставились друг на друга, как два разъяренных самца, готовых кинуться в драку.

- Впрочем, какое мое дело?! - первым опомнился босс. - Ф-ф-фу-у-у-у… ну и денек сегодня. Наверное, магнитная буря, солнечный выброс…

- Как бы не так, - не последовал его примеру Глинский. - Солнце тут ни при чем. Вы сами имеете виды на Субботину, патрон? Понимаю. У вас зоркий глаз! Вы раньше меня разглядели в жалкой замухрышке интересную женщину. Думаете, я поверил в сказки про благотворительность?

- Ты чертовски умен, Жорж. Это тебя или погубит, или выведет в люди. Но прошу, оставь девочку в покое. Иначе…

- Что? - нахмурился Глинский. - Ну что вы со мной сделаете? Уволите? Разорите? Или «закажете»? Это смешно. Я предлагаю честный поединок - вы ухаживаете, я ухаживаю, и пусть нас рассудит… любовь.

- Любо-о-овь?! Какие слова ты, оказывается, знаешь, щенок! - не на шутку взбесился Ирбелин. - Много ты понимаешь в любви! Как ты смеешь мне предлагать поединок? Сопляк ты еще… жизни не нюхал… молокосос…

Он схватился за сердце и, задыхаясь, откинулся на спинку кресла.

- Вам плохо? - наклонился к нему Жорж. - Лекарство есть? Может, воды?

- Пошел… вон…

Глинский вызвал из приемной секретаршу, она принесла таблетки, распахнула настежь окно. Сказала коротко:

- Уходите.

- Это серьезно?

- Надеюсь, нет, - укоризненно произнесла она, показывая глазами на дверь. - Идите же! Ему нужно отдохнуть.