Наталья Солнцева - Шарада Шекспира

- Его первая жена умерла странной смертью… - Сыщик, не завершив фразу, пронизывал Шклярова недобрым взглядом.

Тот невольно съежился, опустил глаза.

- Денис… э-э… Матвеев, вы сказали? - пробормотал он, явно уводя разговор в сторону. - Не слышал. И…

- Кристофер Марло, Константин Марченко, - подсказал Всеслав.

- Не знаю, - покачал головой профессор.

Смирнова подмывало спросить у Шклярова: «Откуда вы взяли мой телефон?» Но он пообещал не выдавать Льва Назаровича. К тому же профессор мог легко отговориться. Мол, кто-то из пациентов, коллег или знакомых хвалил сыщика. А кто? Вылетело из головы. Не помню, и все тут.

Поэтому Смирнов о телефоне допытываться не стал, а спросил о другом. Передаются ли психические заболевания по наследству?

Эдуард Борисович оживился. Эта тема была ему и близка, и безопасна.

- Сии хвори, молодой человек, пока являются загадкой для медицины! - многозначительно округлил он глаза за толстыми стеклами очков. - Психика - не горло, печень или желудок. Анализов не сделаешь, симптомы скрыты. Здесь грань между патологией и здоровьем столь зыбка, что порой ее не разглядишь. Да и кто ее определит, эту грань? Медицина изучает и лечит тело, а душа как была, так и осталась за семью замками.

Сыщик выслушал Шклярова, поблагодарил и сделал вид, что собирается уходить. И тут на него снизошло озарение, само собой, как упавшая с неба звезда. Он встал, наклонился через стол и поманил к себе профессора. Тот завороженно придвинулся.

Всеслав прошептал ему на ухо несколько слов. Эдуард Борисович побледнел, опустился в свое кресло.

- Хорошо, - покорно кивнул он. - Я вам расскажу, но только, ради всех святых, никому!

Они еще о чем-то шептались в течение десяти минут. Потом Смирнов встал, поблагодарил профессора и вышел.

Весна хозяйничала в своих владениях - как ни огрызалась уходящая стужа, как ни кидалась снегом, ни сковывала ночными морозами талые воды, наступление тепла было не остановить. Все просыпалось, звенело и капало, журчало, бежало по водосточным трубам и стокам, и надо всем этим стояло прозрачное умытое небо, поливало землю солнечными лучами. Каждая зеленая травинка, каждая набухшая почка говорила о ходе времени: вот еще час, еще день пролетел…

Смирнов старался не думать о времени. О том, что оно несет для Евы. Время превратилось в его злейшего и беспощадного врага. Если он даст волю чувствам, то дрогнет - и проиграет.

Возвращаясь в свою квартиру, он тщательно проверял оставленные им знаки. Если все было на месте, значит, никто чужой в его дом проникнуть не пытался.

На сей раз знаки предупредили о визите незваного гостя.

Всеслав не сразу открыл дверь, хотя был почти уверен - неизвестный давно покинул его жилище: он не собирался встречаться с хозяином. Но меры предосторожности не помешают. Нельзя позволить тому, кто называет себя Потрошителем, отобрать у Евы последний шанс на спасение. «Если ее не выручу я, ее не выручит никто», - подумал сыщик, вставляя ключ в замок. Не стоять же на лестничной площадке?

В квартире, как он и предполагал, гостя не оказалось. Только на столе в гостиной лежал шарф Евы в бурых пятнах и записка. Буквы в ней были вырезаны из газет и наклеены на тетрадный лист в клеточку.

«Будь ты проклят, Любитель Совать Нос в Чужие Дела! Твоя сучка скоро сдохнет, если ты не остановишься. Я не шучу. Для начала вернешь то, что украл у других, - наследство Дениса. Я скажу, как. А потом уберешься с дороги». И подпись: Потрошитель.

- Опять Денис! - прошептал Смирнов, опускаясь на стул. - Неужели он все-таки жив? О каком наследстве идет речь?

Громов говорил о завещании Матвеева: кому-то достался клуб «Звезда», кому-то дом в Мамонтовке, квартира в Москве.

- Но при чем здесь я? - недоумевал сыщик. - К наследству господина Матвеева я уж точно не имею ни малейшего отношения!

Давняя история убийства хозяина дачи в Мамонтовке всплыла в памяти. Тогда Славка по поручению Громова разыскивал дневники «великого комбинатора», содержавшие компромат на многих известных и влиятельных лиц. Громов, так же как и остальные, хотел избежать огласки, скандала и шантажа. Смирнов материалы нашел и уничтожил. Может быть, именно их имеет в виду Потрошитель? Он что, тоже увяз в паутине господина Матвеева? Но…

Сыщик запутался, начал сначала. О дневниках знали многие, их искали как спецслужбы, так и частные лица. О том, кто их нашел, было известно Громову, Еве, они могли сболтнуть лишнее где-нибудь или кто-то обманом выудил у них эти сведения. Похититель заставил Еву рассказать? Получается, он заинтересован в дневниках Матвеева? Или Смирнов, взявшись за расследование убийства Лейлы Садыковой, попал в поле зрения человека, который одним ударом решил ухлопать двух зайцев - принудить сыщика отступиться и заполучить дневники. Выходит, Потрошитель фигурирует в записках «великого комбинатора»? Странное совпадение. А может, кто-то намекнул ему о существовании подобных материалов? Дескать, тот, кого нанял Адамов, когда-то в прошлом занимался убийством Матвеева и отыскал его «архив».

Что, если Потрошитель и есть Денис Матвеев?

Всеслав думал, думал, пока у него голова не разболелась. Шарф Евы лежал на столе, перед глазами, взывал к действиям. Бурые пятна на нем могли служить лишь для устрашения, а могли…

«Не представляй ничего такого! - мысленно приказал себе сыщик. - Не ввязывайся в его игру! Иначе ты не выдержишь, сорвешься и все испортишь! Он специально испачкал шарф кровью или чем-то, похожим на кровь. Он рассчитывал на твою реакцию. Не поддавайся!»

Смирнов снова и снова прокручивал заезженную пластинку: хирурги Адамовы; смерть первой жены доктора; Ася с ножом; окровавленный костюм, вырытый из-под снега Пуршем; труп Раисы Крюковой из поселка Горелово; страшная гибель медсестры Садыковой; театр «Неоглобус»; Константин Марченко, предвидевший свою кончину; пресловутый ловелас и авантюрист Матвеев, ныне покойный, - вся эта мешанина имен, событий и смертей была нанизана на тончайшую нить, за которую пытался и никак не мог ухватиться Славка. Иероглиф «истина», выбитый на кулоне из ляпис-лазури, когда-то подаренном ему Евой, оказался плохим помощником: его магическая сила дала сбой.

- Не раскисай, Смирнов, - прошептал он, сжимая в руке талисман. - Ты всегда шел напролом. Не сдавайся!

Он спохватился, что не успел поговорить с Максимом Плетневым. Нечего сидеть тут и блуждать в хаосе предположений, ни одно из которых не выдерживает критики. Действие даст необходимый толчок, новый импульс.

Машина стояла внизу, в углу двора, покрытая мелкими каплями дождя. По голубому небу ветер гнал сизые клочья туч. Смирнов объехал большую лужу, на ряби воды покачивались обертки от конфет. Косматая дворняга спала, свернувшись под навесом деревянного грибка. Обычно он угощал ее костями или залежавшейся колбасой, но сегодня было не до этого.