Кир Булычев - Дом в Лондоне

— Разумеется, — тут же согласился старший полицейский, встретив родственную душу.

Он быстро прошел между Лидочкой и Валентиной, стараясь не коснуться русских женщин, и поднялся на второй этаж. Следом, после минутного колебания, отправился и младший, усатенький.

Первым делом они сунулись в комнату Лидочки и оценили силу, с какой она вышибла окно.

— И кто это сделал? — спросил старший полицейский.

— Это сделала я, — призналась Лидочка. — Иначе нам было не выбраться из комнаты. Нас заперли.

— О да, — вежливо согласился полицейский, но не поверил ни единому слову.

— А теперь сюда, сэр, — попросил Роберт, и полицейские послушно отправились в спальню Аллы.

И остановились на пороге.

Количество пролитой здесь крови, как на кровати, так и на паласе, было столь внушительно, что младший полицейский присвистнул. Наконец-то он понял, что их не разыгрывают — здесь настоящие бандиты!

— Кто это обнаружил?

— Я, — снова призналась Лидочка. К сожалению, она постоянно оказывалась в центре событий, к чему совершенно не стремилась.

— И кто же здесь был раньше? — спросил старший.

— Чья это спальня? — пояснил младший.

— Здесь находилась мать этой девушки.

— Она мне такая же мать, как и вам, — вмешалась Иришка.

— И где она сейчас? — Полицейский игнорировал Иришкины слова.

— Мы не знаем, — ответила Лидочка.

Старший полицейский наконец-то вытащил блокнотик, взял ручку на изготовку и спросил:

— Кто хозяин этого дома?

— Он исчез, — сказала Лидочка.

— Это мой папа, — пояснила Иришка.

— Значит, у вас исчезли отец и мать? — уточнил полицейский добрым голосом.

— Она не лжет, — вмешался Роберт, которого полицейские явно выделяли.

— А вы кто такой?

— Я сосед и друг этой девушки.

— А где хозяин дома?

Роберт пожал плечами, а Лидочка сказала:

— Я вас очень прошу сейчас же позвонить инспектору Слокаму из Скотленд-Ярда. Я дам вам его карточку, она у меня в сумке.

— Почему я должен звонить инспектору Слокаму?

— Потому что он расследовал обстоятельства первого убийства.

— А сколько их всего было? — спросил старший патрульный.

— Ох не знаю, — вздохнула Лидочка. — И боюсь, что никто сейчас вам не скажет.

— Ничего не выйдет, — сказал младший полицейский. — Если в самом деле есть какой-то инспектор… Сейчас воскресенье, причем дело к вечеру. Вернее всего, мистер Слокам находится за городом, и его никто не найдет. Мы тоже люди и иногда отдыхаем.

— Тогда вам придется заняться этим делом самим, — сказала Лидочка.

— К сожалению, это невозможно, — ответил старший патрульный. — Это не входит в нашу компетенцию.

— И все же попробуйте отыскать мистера Слокама.

Полицейские переглянулись. Правда, попыток сбежать они больше не делали — кровь в комнате была слишком настоящей.

Старший вытащил из кармана сотовый телефон и набрал номер.

— Там не отвечают, — сказал он.

— Тогда оставьте сообщение, — попросила Лидочка.

Но делать этого не пришлось, потому что отрывисто звякнул звонок, прикрытая, но не запертая, дверь отворилась, и вошел инспектор Мэттью Слокам. Солнце подсветило сзади его редкие рыжие волосы и окружило сиянием крупную, мягкую фигуру.

— Простите, — сказал он, — что я без предупреждения. Но я думал, что мое присутствие понадобится.

— Мэттью! — радостно воскликнула Лидочка. Теперь она была не одинока в этом сумасшедшем доме.

Инспектор Слокам сразу же поднялся на второй этаж и осмотрел спальню Аллы. Осторожно склоняясь над кроватью и осматривая ковер, он успел объяснить Лидочке, что после неладного разговора с ней у него возникли неприятные предчувствия. От дома № 14 по Вудфордж-роуд исходила опасность для Британской империи. Так что он, отправляясь на уик-энд, заложил в компьютер приказ немедленно информировать его, где бы он ни находился, о любом сигнале, поступившем из русского дома мистера Кошко.

Сигнал поступил недавно. Некий мистер Форрестер из дома № 12 по Вудфордж-роуд позвонил в полицейский участок Сиднема с сообщением о том, что в соседнем доме разбито окно и слышны крики, после чего в дом № 14 была отправлена патрульная машина.

Узнав об этом, Мэттью, движимый английским чувством долга, которое в отличие от чувства долга русского не знает выходных, попросил жену, благо они уже возвращались из Гастингса, оставить его у дома мистера Кошко, пообещал, что не будет задерживаться более чем необходимо, и возвратится к ужину.

Осмотрев спальню Аллы, мистер Слокам попросил Лидочку, как наиболее информированную и образованную из русских, рассказать ему и его коллегам, что же произошло в доме за последние два дня. И узнал о том, как пропал Слава и как, точно таким же манером, исчезла Алла.

Лидочка говорила кратко. Весь ее рассказ занял минуты три, не больше. Она успела сказать и о кровяном пятне в машине, и о том, что Геннадий, которого она подозревает в убийстве Галины Стюарт, со своим другом и начальником Эдуардом Дмитриевичем, судя по всему, помчались в Хитроу или в Гэтвик. Иначе зачем бы им запирать ненужных свидетелей в комнате Лидочки. Им нужно было время. Лидочка рассказала и о таинственном звонке Славы, похоже, фальшивом. Кому он был нужен? Бандитам?

Пока Слокам беседовал с Лидочкой, остальные жильцы дома ждали в столовой под надзором младшего полицейского. Слокам не хотел устраивать коллективных русских посиделок. Он желал поговорить с каждым в отдельности.

Выслушав Лидочку, инспектор вежливо улыбнулся и сказал:

— К сожалению, я нахожусь в очень сложном положении. У меня нет оснований вам доверять, потому что для меня вы — лишь одна из русских обитателей этого дома. И, честно говоря, кто из вас прислан мафией, а кто спасается от мафии, кто жертва, а кто преступник, мне пока неизвестно. Ведь и вы можете быть крестной матерью русской мафии, не так ли?

Ох уж это английское «не так ли»!

— Вы совершенно правы, — согласилась Лидочка. — Но нам с вами пока придется сотрудничать. Хотя и я не уверена в том, что вы склонны проявить объективность и расследовать со всем тщанием дело, в котором и жертвы и преступники иностранцы.

— О нет! — возразил инспектор, дернув верхней губой и показав заячьи резцы. — Английское правосудие не знает национальных предубеждений.

— Только не говорите мне, что расстрел мирной демонстрации в Амритсаре свидетельствует в пользу английской объективности.

— А вы откуда знаете об Амритсаре? — удивился Слокам. — Это было почти сто лет назад.

— Я лучше знаю английскую историю, чем вы русскую. Хотите проверить или выслушаете меня до конца?

— Говорите, — сказал инспектор и достал из сумочки, с которыми ходят водители, курительную трубку и пакетик с душистым «кэпстеном».