Майкл Бонд - Огонь, подобный солнцу

Затем, набрав высоту, самолет улетел на восток в сторону Алжира. Он быстро выполз из-под куста и встал, массируя руками колено. Какой-то араб наблюдал за ним, сидя на осле. Затем толкнул осла коленями, и тот засеменил через кусты прочь, тени колонн скользнули по спине старика.

"Бежать. Но куда? Бежать, только бежать. Куда-нибудь. Кто укроет меня?" Задыхаясь и спотыкаясь, он устремился к вилле, под ногами захрустело стекло. "Нет, не сюда".

Возле лавки четверо мужчин пытались завести старый "пежо-403". Он поковылял к ним.

- Vous parlez francais?

Они уставились на него. Наконец один, улыбнувшись, сказал:

- P'tit peu.

- J'ai tombe, je suis blesse - ne рейх pas marcher - Je рейх aller avec vous?

На лице появилась смущенная улыбка.

- Je ne comprends.

Он повторил то же самое медленнее:

- Я упал и ушиб ногу. Вы не подвезете меня? Один из них понял.

- Оран - Nous allons a Oran. "Они едут в Оран".

- Je рейх у aller - avec vous?

Пожав плечами и обменявшись с приятелями несколькими словами по-арабски, он улыбнулся:

- Pourquoi pas?

Они поехали на запад к Тене, затем по зеленым горам в сторону Джельфы. Они были молоды, жизнерадостны и беспечны. Они то и дело порывались заговорить с ним, используя свой весьма небогатый запас французских слов. Это отвлекало их от пения довольно скверных арабских песен и смеха. Каждая очередная песня или разговор вызывали у них новый взрыв хохота. На закате они остановили машину на обочине и, встав на колени, помолились Мекке; проехав еще несколько минут, они остановились в каком-то городке под кронами пальм у темных ворот приземистого дома.

- La femme, - сказал один из них, показывая пять пальцев. - Cinquante dinars.

Сказав "нет", Коэн растянулся на заднем сиденье. Они вернулись через полчаса. Их песни и болтовня стали еще более громкими и жизнерадостными, чем прежде. Один из них повернулся к нему. В слабом свете автомобильных приборов блеснули выступившие в уголках его глаз слезы от смеха.

- Жаль, что ты etranger, - вздохнул он, - что ты не понимать.

Через окно Коэн смотрел на белевшую впереди пустыню.

- Да, - ответил он, - жалко.

Глава 12

- Не часто нам случается видеть иностранцев в "Елисейских полях". Полковник поднял свой стакан. - Мы несколько не похожи на нашего тезку, не правда ли?

- Вкусно, - невозмутимо сказал Коэн, глядя через шаткий столик, на котором стояла его тарелка с мясом, на входивших в дверь солдат.

- Американец? - полковник смешно приподнял брови.

- Ирландец.

- Вы хорошо говорите по-французски. Но с американским акцентом.

- Я учился в Гренобле.

- О! Я бы подумал, что в Париже.

Бар продолжал наполняться солдатами, одни из которых с любопытством рассматривали его, другие смотрели на своего командира.

- Вам он нравится? - спросил полковник, показав своим стаканом на Noces, лежавшую на столе.

- Да.

- Почти друг. Мало у нас было таких даже в то время. Коэн следил за солдатами и раздумывал о путях к отступлению. Их слишком много и стоят слишком тесно друг к другу. Задняя дверь? Он не осмеливался повернуться, чтобы взглянуть на нее.

- А вы ее читали?

- Нет, но я читал La Peste, в ней события разворачиваются именно здесь, в этом месте. - Поставив свой стакан на стол, он уселся на стуле напротив Коэна. - В Оране бушует страшная эпидемия. Все умирают. Может, и справедливо. Один врач борется с чумой до конца, не поддаваясь страху. И, что, возможно, тоже справедливо, он остается в живых.

Почувствовав что-то на ноге, Коэн посмотрел вниз. По плинтусу побежал желтый таракан размером с его большой палец.

- И жизнь становится наказанием, ниспосланным на выживших?

Полковник усмехнулся. Он что-то сказал по-арабски солдатам, собравшимся позади него. С безразличным видом они разошлись: четверо, сняв с плеча винтовки, устроились у двери, остальные сгрудились вокруг стойки бара. Полковник посмотрел на Коэна.

- Так откуда же ты?

- Откуда? А почему вы спрашиваете?

- Мало кто из иностранцев приезжает в Алжир. После трагедии в Мюнхене в прошлом году наши границы трудно пересечь. - Полковник сдвинул свою фуражку на затылок, обнажая иссиня-черные кудри. - Где ты пересек границу?

- Я приехал из Марокко.

- Ah, vraiment? - Полковник как-то немного осел на своем стуле. Фашистская страна. Король и еще несколько человек ездят на "мерседесах". А миллионы голодают. Скоро мы будем воевать. Vraiment. - Он выпрямился. Так, значит, ты едешь из Марокко?

- Vraiment. А какая разница? - Коэн почувствовал, как внутри у него все сжалось; вино обожгло горло.

- Граница закрыта. Normalement, ее невозможно перейти. - Пальцы полковника поигрывали по стакану. - Так где же ты перешел границу?

Коэн зевнул, прикрывая рот.

- Не помню. Какой-то маленький сонный городишко.

- Ага. Разве мы похожи на страну сонных городишек? Это, должно быть, Таурирт, Надор или Сиди-Бель-Аббес?

- Не могу вспомнить. Может, Надор.

- Друг мой. - Черные глаза полковника сверкнули из-под густых бровей. - Надор находится в Марокко, в сотне километров от нашей границы.

- Наверное, я так и шел.

- Значит, ты шел с юга? Но ты не слишком загорел в Хамаде - в пустыне.

Коэн пожал плечами. Между столом и солдатами, стоявшими у стойки бара, было футов двадцать; до тех четырех, расположившихся у двери, - еще футов десять. "Задняя дверь исключается. Не убежать. Кончено, Пол. Ты остаешься один".

- Так тебе понравилось в Надоре? Как пустыня? - Лицо полковника с аристократическими чертами было бронзовым от экваториального солнца, у него был узкий нос с морщинкой на переносице, подвижный, изящно очерченный рот выглядел почти дружелюбно.

- Да.

Полковник грустно покачал головой.

- Надор - на побережье, неподалеку от испанской колонии Мелилла. И не надо переходить никакую Хамаду. - Он тяжело вздохнул. - Так что мне придется посмотреть твой паспорт.

- Почему? - Коэн подался вперед. - Что вы морочите мне голову. Я гость в вашей стране, не умею читать по-арабски. Merde de Dieu - для меня все названия похожи одно на другое!

- По визе в паспорте мы узнаем название твоей сонной деревушки.

- Я получал визу во Франции!

- Но там наверняка должен стоять штамп твоего сонного городка!

- Он у моих друзей дома, вместе с моими вещами. Это они привезли меня сюда в "пежо" из Марокко.

Приподняв брови, полковник понимающе кивнул и, допив свой стакан, встал.

- Тебе взять? Это чай.

Коэн покачал головой и, отодвинув тарелку, сунул Noces за пазуху. Поговорив о чем-то с солдатами у стойки бара, полковник вернулся со стаканом.

- Нам надо поговорить.

- Но мне пора идти.

- Я расскажу тебе одну интересную историю, - сказал полковник, подняв вверх палец и подвигаясь ближе к столу. - Лет двадцать назад, когда началась наша революция, я учился в Алжире, намеревался изучить культуру и языки разных народов. Я был твердо уверен, что человечество - единое целое. Наши различия... лишь в непонимании. - Он поискал в нагрудном кармане сигарету. - На каникулы я вернулся в Гхардайю. Но не нашел там ни своего дома, ни семьи. Так же как и соседей. - Посмотрев на спичку в руке, он бросил ее на пол и затоптал ногой. - Французские бомбы. Некого было хоронить. Я вступил в Маки. - Он махнул рукой, разгоняя дым. - С тех пор я - солдат.