Галина Романова - Любитель сладких девочек

И у него огромный черный джип…"

— Слушай, — перебила она цитирующего собственные записи охранника. — У того, о котором ты боишься мне рассказать, черный «Лендкрузер»?

Стекла тонированные и…

— Пошла вон! — прошептал побелевшими губами охранник и даже замахнулся на нее журналом. — Пока я тебя вот этой самой дубинкой по бокам не отходил. Ходи отсюда!..

Больших подтверждений уже не требовалось.

Его испуг красноречивее всяких слов свидетельствовал о том, что она попала в самую точку.

Как она потом перебиралась через завалы покрышек и спотыкалась о промасленные детали, Маша помнила смутно. Но то, что сделала это быстро и не оглядываясь, запомнила отчетливо.

Она почти бегом пересекла дворовую площадь автомастерской, не забыв с силой ударить ногой по скрипнувшей воротине.

— Не хулигань, красивая! — крикнул кто-то, и в спину ей полетело дружное мужское улюлюканье.

Видимо, разборки с начальством закончились, и народ повалил из офиса. Вовремя она уложилась, ох как вовремя! Пробираться сквозь строй мужиков в таком состоянии она бы не смогла. Либо упала, либо разревелась.

А пореветь и в самом деле хотелось. Все, буквально все стало ясно! Все мгновенно встало на свои места, стоило крупным каплям пота выступить над верхней губой охранника, а смертельной бледности выплыть на его щеки. Он даже журналом на нее замахнулся, правда, не вполне убедительно, а как-то неловко, будто руки у него мгновенно отказались слушаться…

Итак, большой человек, произносить вслух имя которого так боялся охранник, оказывается, на самом деле ездит на черном «Лендкрузере». С неизвестным обладателем такой машины встречалась ее бывшая напарница. Она очень спешила на эту встречу и сильно нервничала при этом: видимо, на кон было поставлено слишком много, раз она не побоялась оставить Машу одну в своей конуре. Что она там, помнится, говорила о том, что Панкратов, уезжая от Маши на расхристанной машине, пересаживается потом в шикарный джип?.. И именно черный джип Маша видела, когда совершала одну единственную вылазку в соседнее село.

Панкратов… Значит, это все-таки он…

Да, все сходится…

Он достаточно влиятельный человек, поэтому вполне мог быть угрозой для жизни простых людей и внушать им ужас одним фактом своего существования.

Его жена, по словам, богатая наследница, погибает при загадочных обстоятельствах, то есть попадает в аварию из-за технической неисправности автомобиля. Экспертами было установлено, что эта неисправность была нанесена автомобилю умышленно. И сделано это было слесарем из авторемонтной мастерской, который потом пропадает в неизвестном направлении. Маша еще могла бы поверить, что Панкратов тут совсем ни при чем, если бы с точностью не знала это самое направление, в котором испарился виновник гибели Катерины.

Правда, знаком ей этот человек был совсем под другим именем, но это ничего не меняло. Его лицо она узнала бы из тысячи, если бы даже под ним бы значилось: В. И. Ленин.

Что теперь? И куда теперь? Хотела правды и получила ее. Идти в милицию и рассказать там все, о чем успела узнать и что сумела понять? Поступок, достойный идиотки. В милиции будут крайне рады принять ее в свои тесные объятия и застолбить за ней право обладания тюремной койкой.

И весь ее лепет будет расценен ими, как бред сивой кобылы. Тогда что?..

Почти полдня она проездила в переполненном транспорте, пересаживаясь с автобуса на троллейбус и наоборот, но так ничего и не придумала. Потом почувствовала вдруг, что дико проголодалась, и завернула в первую подвернувшуюся забегаловку. Полупустынный подвальчик исходил запахом квашеной капусты и подгорелого мяса. Оказалось, что это вовсе не мясо, а сосиски, но изрядно подгоревшие. Подавались они со слегка припущенной в свином сале квашеной капустой. И блюдо, так неаппетитно пахнувшее, именовалось «венской закуской».

— Больше ничего нет? — Маша повертела тарелку, с подозрением взирая на блеклую капустную размазню в обрамлении двух изогнувшихся, точно в агонии, сосисок.

— Не нравится? — Разбитная официантка с пониманием хмыкнула. — Ничего нет, дорогуша.

Только кофе. А, чипсы еще есть. Вот они съедобные.

А все остальное… Все остальное — через дорогу.

Маша проследила за ее кивком и через полуподвальное окошко меж снующих ног разглядела шикарно оформленный ресторанный вход.

— Ресторан?

— Он самый. Там все, что захочешь, только за баксы. А тут даже не за рубли, за копейки. Так что ешь, не сомневайся. Сейчас еще кофейку принесу.

Она ушла, а Маша, обреченно вздохнув, воткнула вилку в подгоревшую сосиску. На вкус она оказалась еще хуже, чем выглядела. А тут еще перед глазами размазня из перекисшей капусты, источавшая убойный запах сала. Поэтому, чтобы ее не стошнило прямо в тарелку, Маша сочла за благо уставиться в окно и, пытаясь отвлечь себя, принялась разглядывать посетителей ресторана.

Вопреки утверждениям официантки ресторанная публика была разношерстной. По ступенькам поднимались и сбегали вниз и в претенциозных костюмах, и в хлопковых рубашках навыпуск. Длинные юбки, короткие, совершенно пляжные платьица, обнажающие уже успевшие загореть стройные ноги. Обеденных залов наверняка было несколько, вмещали они всех желающих и отвечали самым разнообразным вкусам. Один мужчина в облегающей футболке, вяло переставляющий ноги вверх по лестнице, привлек вдруг ее внимание. Что-то в нем показалось ей знакомым, хотя она могла и ошибаться. Маша привстала, пытаясь получше рассмотреть его, но тут весь обзор загородил подъехавший к остановке автобус. Она вскочила с места и, швырнув на стол деньги, заспешила к выходу, не представляя, что будет делать, если этот мужчина окажется тем самым человеком: окликнет его или просто замрет в отдалении. А может, понаблюдает за ним какое-то время. Имело ли все это смысл, она тоже не знала. Просто увидела в толпе знакомый силуэт и побежала. Не дождавшись светофора, помчалась подземным переходом. И когда выбралась наконец на противоположную сторону улицы, то дышала, словно загнанная лошадь. Волосы выбились из-под кепки, и она сняла ее, рукавом вытирая со лба пот. Футболка, джинсы, куртка — все будто влипло в тело.

Конечно, мужчина уже ушел. Не мог же он подниматься по шести ступенькам вечно, как бы медленно при этом он ни переставлял ноги. Пойти за ним следом? Куда? Если залов несколько, она может блуждать по ним до вечера, тогда как он в это время может выйти из другого и исчезнуть в неизвестном направлении. Да и он ли это был вообще?

Мало ли в Москве людей, похожих друг на друга?

Да сколько угодно. Таких вот идиоток, как она, возможно, мало, а что касается остальных…

Неожиданно в глазах потемнело, и на нее вдруг накатила такая усталость, что Маша, отойдя к боковой колонне слева от входа, опустилась прямо на ступеньки.