Татьяна Устинова - Гений пустого места

— Не подходите ко мне! — пробормотала та и на всякий случай отъехала с креслом к стене.

Вот только драки ей не хватало! Драки с Галей и ее матерью в доме у Хохлова!

— Бабу привел! Надо же такому случиться! Да ладно бы еще была молодая, красивая, а то так, плюнуть некуда, посмотреть не на что! Чего глаза вылупила? Убирайся вон отсюда, а с мерзавцем я попозже поговорю по-своему! Нашел дур! Думает, раз Галочка нежная, беззащитная, об нее можно ноги вытирать! Мерзавец, урод! — Она подумала и еще добавила от души: — Половой извращенец!

— Прекратите! — заорала Арина и вскочила с кресла. — Хватит дурака валять! Вы что, обе полоумные?! Если полоумные, нужно не милицию, а санитаров вызывать! И не смейте называть Митю мерзавцем! Не смейте! Он самый лучший человек на свете, и я его люблю пятнадцать лет!

Выкрикнув это в запале, она вдруг поняла, что это истинная правда, только правда и ничего, кроме правды.

— Он всем на свете помогает, он добрый, умный! Он собаку с улицы подобрал, чтобы на морозе не умерла!!! Да! Собаку! А вы хоть кому-нибудь в жизни помогли?! Выручили?! Так, как он?!

Арина знала за собой такую черту — ее трудно было вывести из себя, и до последнего она старалась держаться, но когда бешенство переливало через край, чувство опасного наслаждения, когда она давала себе волю, затмевало все остальные. Она как будто ходила по краю пропасти, балансировала и не знала, упадет или нет.

Галя и ее мать молчали, Тяпа тихонько рычала, орала одна Арина Родина:

— Он меня сюда из жалости привез, а не потому, что он мой любовник! Да я была бы счастлива, если бы он меня любил хоть один день в своей жизни, а он меня никогда не любил! И вы еще смеете его называть прохиндеем! Да он порядочней всех на свете, и моя бабушка всегда говорила, что он самый лучший из всех моих парней! — Она перевела дух, как будто осознала себя над краем пропасти. — А сейчас убирайтесь отсюда! Обе! Сейчас же! Ну?!.

— Держи ее, она бешеная! — крикнула Галина мать и кинулась вперед. Галя побежала было за ней, но остановилась, не решаясь.

Родионовна, уже понимая, что придется принимать бой, проворно укрылась за креслом, присела, и маленькая цепкая мамашина ручка вцепилась ей в волосы, как раз в то самое место, которое болело еще с прошлого раза и воспаленно пульсировало.

Арина взвыла, слезы брызнули у нее из глаз, она стала отрывать от себя вцепившуюся руку, и тут над ней произошла какая-то короткая схватка — она не видела, что именно, потому что от боли не могла разлепить глаз, — послышался тяжелый прыжок, рык, визг, что-то с грохотом упало, и вершиной какофонии стал громовой голос, грянувший как с небес:

— Что здесь происходит?!

Арина, чувствуя, что больше никто не держит ее за волосы, проворно поползла и остановилась, только упершись лбом в стену. Перебирая руками, она поднялась и тут разлепила глаза.

Ничего особенного не происходило, только кто-то все еще продолжал дубасить ее по голове короткими острыми ударами, в самое темечко.

Раз-раз-раз, удар за ударом.

Пытаясь защититься, она закрыла уши руками.

Кресло было перевернуто, колеса у него крутились, и все в разные стороны — по крайней мере, Арине так показалось. Галя в отдалении беззвучно открывала рот, приседала и хлопала себя руками по бокам, как наседка. Из пасти собаки Тяпы свешивалась человеческая кисть, которая шевелила пальцами, как в фильме ужасов.

— Ти-ха!! — Это гаркнул Хохлов. Во все горло.

Он не может гаркнуть, потому что его здесь нет. Здесь только Галя и ее мать, которые называют его негодяем и прохиндеем и грозятся подвести под монастырь!

— Ти-ха всем! Тяпа, фу! Фу, я сказал!!

И тут произошло чудо. Удары в голову прекратились, и оказалось, что это были не удары, просто такой громкий крик, что Арине чудилось, будто он лупит в самое темечко.

Как только мамаша перестала вопить, стало слышно, что Галя приседает и бьет себя по бокам не беззвучно, а с причитаниями.

— Тяпа!!!

Могучие челюсти разжались, рука вывалилась из пасти, изрядно помятая и обслюнявленная.

— Что здесь происходит?! Тяпа, место!!! Арина, что происходит в моем доме, я спрашиваю?!

— Убиваю-у-у-ут! Спаси-и-ите! Помоги-и-ите! — тихонько простонала обслюнявленная Галина мамаша.

— Врача! — пискнула Галя.

Громко стонать и пищать никто не решался.

Хохлов кинул на пол какие-то пакеты, целую кучу, подошел, отпихнул Тяпу и ощупал мамашину руку.

— Зачем вы засунули ладонь ей в рот, Тамара Германовна? — осведомился он. — Хорошо, что она не откусила, а могла бы!…

— Она бешеная! — задыхаясь, простонала мамаша и села на пол. — Бешеная она! Усыпить! А мне укол! Укол в живот!

Хохлов еще пощупал, а потом приказал:

— Пойдите и вымойте руку, она вся в слюнях! Арина, почему ты без штанов?! Галя, как ты сюда попала?! Мы же решили, что ты здесь больше не живешь! Тяпа, место, я сказал! Почему на полу вода? Меня опять залили?

— Это я тебя залила, — призналась Арина. — Я мыла собаку, а она отряхнулась, и вот теперь вода кругом.

— Что ты делала? — переспросил Хохлов.

Арина совсем сникла:

— Собаку мыла.

— Таких собак, — сказал Хохлов назидательно, — моют на автомобильной мойке. В ванне их мыть нельзя. И чем ты ее мыла? Моим французским шампунем?

— Она бешеная! Они обе бешеные! Она на меня собаку натравила! Мне теперь придется уколы колоть! Ты мне заплатишь! Ты мне за все заплатишь, урод проклятый!…

— Да вы посмотрите на руку, Тамара Германовна, — предложил Хохлов, — на ней ни одной царапины нет, рукав даже не порван! Какое бешенство?! Кто вас травил собаками?!

— Твоя любовница, — пропищала Галя. — Твоя любовница натравила собаку на мою мать!

— Ты мне за все-о-о-о, за все-о-о-о заплатишь! Ты думал, что просто так отделаешься?! Не на ту напал! Все у тебя отберу, деньги отберу, квартиру отберу, машину, голым в Африку пущу, куда ворон костей не заносил!… По суду отберу, сейчас у народа все права есть!… — выла мамаша.

— Вы… о чем это? — спросил Хохлов. — Галь, зачем тебя сюда принесло?! Мы же все решили!

— Ни… ни… ничего мы не… не решили! Это ты меня бро… сил… подонок!

— Я подонок, — согласился Хохлов. — И я тебя бросил. И дальше что?

— Мить, — тихонько сказала Арина, — я, пожалуй, поеду. Где моя одежда?

— Понятия не имею. Я тебя не раздевал, — заявил Хохлов с ужасающей бесцеремонностью. — Подбери пакеты с пола и засунь еду в холодильник. Поняла?

— Митя, я не могу…

Хохлов подошел к ней, взял за руку повыше локтя и поволок за собой. Она упиралась, но шла, потому что он был сильнее, еще болела рука, за которую он ее схватил.

Он втолкнул Арину в кухню, вышел и через секунду вернулся с пакетами.

— Разбирай. Сделай что-нибудь полезное.

— Митя, я не могу. Я поеду домой.