Наталия Антонова - Любовь как улика

– Иногда о театре. Вадим фанат оперетты.

– Понятно. Вы тоже любите оперетту?

– Люблю, – призналась Катя, – но не до фанатизма.

– А Ариадна знала о вашем романе с Вадимом?

Вопрос оказался настолько неожиданным для Екатерины, что она даже отпрянула и быстро пробормотала:

– Нет, что вы! Нет!

– Почему вы так в этом уверены?

– Если бы Ариадна что-то узнала, она сразу же сказала бы мне. Вы просто плохо её знаете. Она человек прямой. И всё лепит в глаза.

– Однако она не сказала вам о Кристине и о Регине.

– Вы имеете в виду дочь Бориса? – помрачнела Екатерина.

– Её самую. Или вы думаете, что Ариадна не знала о наличии сестры?

– Мне неизвестно, знала она о ней или нет. Но то, что она никогда не заводила со мной разговор о любовнице отца, я могу объяснить только одним.

– Чем же?

– Она щадила мои чувства.

– Возможно, – не стала возражать Мирослава, но добавила: – С точки зрения Ариадны, вы были очень удобной женой для её отца.

– Прошу вас, не говорите так! – Глаза женщины наполнились слезами.

– Катя, посмотрите правде в глаза! Вы же превратились в тень своего мужа и даже хуже! Вы растворились в нём! У вас не было своей жизни, исключая эпизодические встречи с Вадимом Карасёвым. Но он скорее служил вам болеутоляющим средством.

Екатерина разрыдалась в голос.

«И чего она её так мучает?» – подумал Морис, но влезать в разговор двух женщин не стал. В глубине души он надеялся на то, что Мирослава знает, что делает.

И она действительно знала. Ей хотелось так встряхнуть молодую женщину, чтобы из её подсознания вылетели все осколки её надуманной любви. Влюблённость молоденькой студентки в своего учителя не редкость. Но зацикленность на своей влюблённости до такой степени – это уже болезнь.

– Когда закончится вся эта история, вам, Катя, обязательно в первую очередь нужно будет устроиться на работу, завести друзей.

– А как же Вадим? – по-детски наивно спросила сквозь слёзы Екатерина.

– Спите со своим Вадимом на здоровье. Но не возводите его на пьедестал кумира, не считайте, что на нём свет сошёлся клином. Вокруг полно достойных мужчин, будьте открытой к отношениям с ними.

– Вы, что же, предлагаете мне спать со всеми подряд? – неожиданно обиделась Катя.

– Я вам не спать с ними предлагаю, а общаться и найти среди них свою половинку.

– А. Но я боюсь, – призналась женщина.

– Чего?

– Что будет так, как с Вадимом.

– То есть?

– Я ведь вовсе не хотела с ним спать, просто не выдержала его напора. А потом втянулась, и всё пошло по наезженной колее.

– Когда вы виделись с ним в последний раз?

– Мы расстались с ним незадолго до гибели Бориса.

– Чья это была инициатива?

– Моя, – тихо сказала Катя.

«Интересно, как она на это решилась», – подумала про себя Мирослава, а вслух спросила:

– Что же вас подтолкнуло к принятию такого решения?

– Мне стало стыдно перед мужем.

– Вот как? – удивилась Мирослава, а потом решила, что при Катиной инфантильности такое вполне возможно. – И он не звонил вам и не настаивал на встрече?

– Нет. Он всё понял.

«Видно, её проблемы просто достали парня», – промелькнуло в мыслях Мирославы, и она сказала:

– Мне нужен его адрес.

– Но мы правда расстались, – обиженно, как ребёнок, проговорила Катя.

– И тем не менее.

– Хорошо, записывайте.

Когда детективы уже сидели в машине, Морис спросил:

– Зачем вы пытали её насчёт адреса? Он же у вас уже есть.

– Я хотела, чтобы Катя назвала мне его.

– Зачем?

Она ничего не ответила.

– Что, едем разыскивать Карасёва?

– Пока нет. Не думаю, чтобы он был слишком заинтересован в отношениях с Екатериной. А следовательно, у него нет мотива для убийства её мужа. Оставим Карасёва на закуску.

– Оставим, – согласился Миндаугас. И вспомнил, что оставил на кухне размораживаться карасей, которых собирался пожарить на обед. Если они поторопятся домой, то он ещё вполне успеет осуществить свои планы.

Но карасей удалось зажарить только к ужину, и больше всех им был рад Дон. Хотя Мирослава тоже похвалила блюдо. Зато приехавший Наполеонов ворчал и укорял Мориса, что он не догадался пожарить их в сметане.

– Перебьёшься, – сказала другу детства Мирослава, – а если тебе приспичило, то в сметане жарь сам.

Шура надулся. И пирог с грушами они ели в полном молчании. Сжалившийся над маленьким следователем Миндаугас пообещал, что в следующий раз обязательно пожарит карасей в сметане специально для Шуры. Мирослава на это только хмыкнула. А по глазам Дона было видно, что он одобряет эту затею и тоже не откажется от дегустации.

Мирослава неожиданно для себя проспала до половины девятого. «Что это со мной», – удивилась она. Приняла душ и сбежала вниз. Морис сидел на кухне и читал книгу. Как оказалось при ближайшем рассмотрении, кулинарную.

– Морис! У тебя есть совесть? – воскликнула она.

– В смысле? – удивился он.

– Почему ты меня не разбудил?!

– А должен был?!

– Ну… А где Дон?

– Поел и гуляет в саду.

– Тоже бессовестный, – заключила Мирослава.

– Завтракать будем? – спросил Морис.

– А ты что, ещё не ел?

– Нет, ждал вас.

– Извини, – расчувствовалась она, – а что у нас на завтрак?

– Сырники, если вы не возражаете.

– Не возражаю.

Морис достал из духовки сырники и объяснил:

– Я боялся, что они остынут.

Мирослава сама не заметила, как уплела пять штук.

– Как вкусно! – сказала она.

Миндаугас улыбнулся и хотел что-то сказать, но тут зазвонил стационарный телефон. Морис вытер руки салфеткой и снял трубку.

– Детективное агентство «Мирослава» слушает.

– Пригласите, пожалуйста, Мирославу Волгину.

– Кто её спрашивает?

– Андрей Незвецкий.

– Сейчас я у неё спрошу, сможет ли она подойти к телефону.

Незвецкий ясно расслышал подтекст – захочет ли подойти и, не сдержавшись, выругался в трубку.

– Вас брат художника спрашивает, – обратился Морис к Мирославе, – подойдёте?

Она кивнула и взяла трубку.

– Да?

– Это Андрей Незвецкий. Здравствуйте.

– Здравствуйте, – сухо ответила она.

– Вы сказали, что если я что-то вспомню, то смогу позвонить вам.

– А вы вспомнили? – спросила Мирослава.

– Нет.

– Тогда чего звоните?

– Я понял кое-что очень важное.

– Что же?

– Это не телефонный разговор.

– А вы не пудрите мне мозги?

– Нет, – быстро заговорил он, – честное слово, нет. Давайте встретимся, и я всё вам объясню.

– Ну давайте, – согласилась она не слишком охотно.

– Где?

– В «Старой мельнице».

– В кофейне?

– Да.

– Когда?

– Сегодня в час дня.

– Но уже… – начал он.

– Я знаю. Я успею подъехать. А вы?

– Я тем более. Мне до неё сейчас пешком минут двадцать.