Наталия Антонова - Любовь как улика

– А потом вы рассказали об этом художнику?

Муратов кивнул.

Едва Мирослава выехала со двора, где жил Аркадий Зебров, как зазвонил её сотовый. Она посмотрела на высветившийся номер, подумала и ответила:

– Да, Андрей.

– Я хочу попросить прощения.

– Считайте, что уже попросили.

– Я звонил вам несколько раз, но мой номер, наверное, был заблокирован.

Она не ответила.

– Мне нужно с вами поговорить.

– О чём?

– Пожалуйста!

– Хорошо. Подъезжайте на пересечение Полевой и Ломоносова. И ждите меня возле клумбы.

– Возле клумбы? – недоумённо переспросил он.

– Да, где трамвайная линия поворачивает в сторону Цветочного оврага.

– Понял.

Когда Мирослава подъехала к пересечению двух улиц, Андрей Незвецкий уже стоял у клумбы. Она остановила машину и вышла из салона. Вид у него был унылый. Она подошла сзади и тронула парня за плечо.

– Андрей.

Он резко обернулся.

– Вы пришли?

– Приехала. Вы что-то хотели мне сказать?

– Нет, спросить.

– Спрашивайте.

– Что происходит?

– Вам лучше знать об этом.

– Да ничего я не знаю! В доме гнетущая атмосфера. Ариадна почти не бывает дома. Детей сбагрила к своим родителям. Илья ходит хмурый как туча. Слова из него не выдавишь.

– Ваш брат бисексуал? – неожиданно спросила Мирослава.

Андрей растерянно посмотрел на неё.

– Я не понимаю…

– Он идеальный муж, не смотрит на других женщин, кроме Ариадны. Зато любит молодых юношей.

– Что вы такое говорите?!

– Неужели, находясь постоянно рядом с братом, вы этого никогда не замечали?

– Он действительно много времени проводит со своими учениками. Но это ничего не значит!

– Ладно, – сказала Мирослава, – я поеду домой.

– Подождите, – остановил он её.

Она замедлилась.

– Неужели вы не понимаете, что я люблю вас?

– Это не любовь, – проговорила она устало.

– А что же?

– Вопли уязвлённого самолюбия.

– Нет, вы ошибаетесь.

– Андрей, выкиньте всё это из головы. И займитесь реальными проблемами.

– Которые нам устроили вы?! – выкрикнул он ей вслед.

Но она ничего не ответила и даже не обернулась. Дома Мирослава всё рассказала Морису и сообщила, что созрела до разговора со следователем Абашкиным.

– Но у нас одни косвенные улики, – напомнил он ей.

– Прямые доказательства может добыть только официальное следствие.

– Как?

– Хорошо, если на орудии преступления остались отпечатки пальцев.

– А если нет?

– Хотя бы потожировые… И потом…

– Что потом?

– Думаю, что Илья не собирался убивать тестя. Он надеялся уговорить его ничего не говорить Ариадне и вообще замять дело.

– И что?

– Это значит, что, скорее всего, они где-то присели хотя бы ненадолго.

– Возможно.

– Следовательно, отпечатки пальцев Бориса Гусарова и Ильи Незвецкого должны были остаться на скамейке.

– Скамеек много.

– Эта должна быть недалеко от дома Гусарова.

– В любом случае их отпечатки сложно будет отделить от других отпечатков.

– Сложно, но возможно.

Прихватив пакет, в который был упакован стакан с отпечатками пальцев Ильи Незвецкого, Мирослава с утра пораньше отправилась к Юрию Тимофеевичу Абашкину, надеясь застать следователя на месте.

Абашкин явно обрадовался её приходу.

– Как давно мы с вами не виделись, Мирослава Игоревна!

– Да, давненько, – рассмеялась она.

– Прошу вас, присаживайтесь. Вы по делу? Или так зашли, чаю попить?

– По делу, но и от чашки чая не откажусь.

– У меня только в пакетиках, – признался он с виноватым видом.

– Ничего страшного, заварите в пакетиках.

– За что я вас люблю, – обрадовался Абашкин, – так это за простоту общения. Никаких тебе вывертов.

– Да помилуйте, Юрий Тимофеевич, какие же могут быть выверты между своими?

– Я имел в виду женский пол, – ляпнул Абашкин, не подумав, – их, этих женщин, не разберёшь. – Он махнул рукой. – Это у них называется кокетством, – простодушно объяснил следователь.

Мирослава снова рассмеялась.

– А вы старый генерал и не знаете слов любви.

– Вот! В самую точку! – с удовольствием поддержал её шутку следователь.

Они выпили по чашке чаю, и Мирослава положила перед следователем бумагу, на которой были изложены её соображения.

– Что это? – тихо спросил Абашкин.

– Всё, что нашему агентству удалось собрать по делу об убийстве Бориса Аввакумовича Гусарова.

– Так вы тоже этим делом занимались? – удивился он.

Она кивнула.

– А Наполеонов мне ни гугу. Хоть бы намекнул, хитрец.

– Он сам был не в курсе, – не стала подводить друга Мирослава. Она достала стакан с отпечатками Ильи Незвецкого.

– А это что? – спросил следователь.

– Отпечатки нашего главного подозреваемого – зятя Гусарова Ильи Незвецкого.

– И за что же он его?!

– А вы прочитайте, – Мирослава постучала пальцем по бумагам, лежащим на столе.

Абашкин углубился в чтение, а Мирослава сидела неподвижно, как сфинкс, и ждала.

– Вот такие вот дела, – вздохнул следователь, – и куда мир катится? – спросил он. И Волгина поняла, что ответа он на свой вопрос не ждал.

– Доказательств маловато, – пробормотал Юрий Тимофеевич.

– Негусто, – согласилась Мирослава. – Но есть определённые зацепки.

– Какие?

– Телефон Гусарова у вас?

– Да. Нашли в мусорном контейнере, жена его опознала.

– А ещё что-то там же нашли?

– Увы, – развёл руками следователь, – ума не приложу, почему убийца выбросил телефон и унёс всё остальное.

– Скорее всего, убийца, не слишком сведущ в криминалистике, решил, что на телефон позарится какой-нибудь бомж и именно его и обвинят в убийстве.

– Разве только так.

– Вы посмотрели, с какого номера был сделан звонок Гусарову в ту роковую ночь?

– Напрасно вы думаете, что Незвецкий звонил со своего телефона.

– Не исключено. Художники не слишком подкованы в тонкостях оперативной работы.

– Да, вы говорили…

– И ещё. Рядом с местом убийства или недалеко от него есть какая-нибудь скамейка?

– Лавочка буквально в двух шагах.

– Нужно снять отпечатки.

Абашкин схватился за голову.

– Да вы представляете, Мирослава Игоревна, сколько там могло народу пересидеть с момента убийства?!

– Представляю. И всё-таки эту работу нужно проделать.

– Проделаем, – принял решение следователь.

– А на орудии убийства следов не осталось?

– Преступник протёр прут. Но у основания остался чёткий отпечаток большого пальца.

– Уже хорошо.

– К тому же нужно опросить под протокол Семёна Муратова и его отца. Гусаров приходил и к тому, и к другому.

Абашкин кивнул.

– И ещё, – сказала Мирослава. – Если Илья приезжал на встречу с Гусаровым, то, скорее всего, на своём собственном автомобиле.