Дарья Симонова - Кассандра пила массандру

Читая это нежданное признание, Василий чувствовал, как воображение разрывает рамки повествования. И ему так явственно представлялось, как раненная судьбой Фея рассказывает школьной любви свои перипетии. О том, как она стала матерью своим племянникам и помогла им обрести профессию. О том, как прогрессировали ее болезни. О том, каким она оказалась крепким орешком. Вот только сложно было представить, как Илья в мстительном порыве убивает Помелышева. Пускай даже мстителя настигло внезапное понимание того, что Помело, которое из ментовского рвения посадило фактически невинную девушку и которое обокрало дольщиков «Марилэнда», — это одно и то же лицо… Но идти на криминал, когда мерзавца и так вот-вот посадят? Абсурд…

Подробности нападения Илья описал скупо. Где-то на крытой стоянке он подкараулил злосчастного прокурора, и, хотя Илья знал, что домашний арест — фикция, его все равно взбесила эта наглая беззаботная рожа. К ней за годы чиновничьей карьеры словно прилипло выражение хамской безнаказанности — Василий это тоже прекрасно представлял. А потом Илья так ударил Помелышева, что тот якобы упал и больше не поднялся… Однако еще интересней то, что тело прокурора нашли-таки в его квартире, а не на стоянке рядом с офисом его воровского общества с ограниченной ответственностью.

В общем, версия трещала по швам. С другой стороны, зачем человеку оговаривать самого себя? Вася последовательно сформулировал все свои вопросы и терпеливо ждал ответов, но Илья молчал. Звонить ему нельзя, говорить об этом он наверняка не может — ведь Настасья Кирилловна ничего не знает… Или знает? И почему о ней надо позаботиться…

Идиот! Василий хлопнул себя по лбу и набрал знакомый номер.

— Что случилось? — попытался он спросить как можно мягче.

— Да, в сущности, ничего, — с ледяной интеллигентной яростью отозвалась Настя. — Ничего, кроме того, что моя жизнь коту под хвост.

— Илью опять забрали?!

— Ну почему же забрали… — чуть помедлив, ответили в трубке. — Сам сдался. Сознательный гражданин. Он же теперь герой. Заступник за первую любовь! — Голос Настасьи Кирилловны вдруг патетически взлетел: — У него же вторая молодость нагрянула! Убийство — это способ помолодеть, ты в курсе?!

Базилевс растерянно согласился. Вторая молодость — штука кровавая.

Савва пытался себя успокоить разумными доводами, но ничего не получалось. Куда мог пропасть заветный конвертик, письмецо счастья, как напутствовал его тот дивный дон Хуан… Ведь специально спрятал его здесь, у родителей, в ящике своего старого школьного стола! Здесь всегда было самое надежное место. Но что-то пошло не так. А без того чудного вещества, как без ста граммов, нынче не разобраться. Савва покрывался испариной и отгонял абсурдные предположения. Но, черт побери, это же мама! Она не могла ему навредить. Может, к ней приходил кто… Но почему этот «кто» шарился в чужом столе?!

И сколько нынче дают за хранение веществ, изменяющих сознание?

Перебирая варианты возможного злоумыслия, Савва все сильнее желал того самого волшебного блаженства. Катарсиса всепонимания. Оно успокоит и ответит на все вопросы! На все на свете. А понять происходящее и выстроить план дальнейших действий просто жизненно необходимо. Потому что реальность стремительно выходит из берегов объяснимого. Разве есть разумное объяснение тому, что Семен Марченко отказался возвращаться в Strekoz'y? На повышенный оклад! Этому невротическому субъекту простили синюшную смехотворную агрессию, а он развернулся задом, как вышедшая в тираж примадонна… Хотя можно сколько угодно сыпать проклятьями в его адрес, но этот задохлик что-то почуял. Но что?! Выходит, его тетушка — дражайшая няня Людмила Гавриловна — затаила зло… А если сложить два и два и обратиться к отчету службы безопасности, то здесь вообще махровая теория заговора! София М., так называемая писательница — что и принесла на хвосте историю о перипетиях семейства Марченко! — проводит время в компании Рубена Г., дилера волшебного вещества, а также Василия С, отца Алены С, контактирующей с Владой О. При этом Василий С. связан с Ильей К., задержанным в связи с убийством прокурора Помелышева…

Боже, что за клубок! Что это за боевая группа для сбора компромата на Савву Лёвшина! Кто-то явно хочет его уничтожить. Да что его — весь его бизнес… Вот только почему эти «демоны Чарли» встречаются в таком шумном месте. Сейчас что, у заговорщиков, как в тридцатых годах, мода на джаз?

— Мама! — крикнул он из своей комнаты. — К вам кто-нибудь приходил?

Из кухни в ответ лишь бубнил зомбоящик и доносился аромат итальянского чечевичного супа — единственного, который Савва выносил. Мама считала, что, если сын пожаловал, надо накормить его горячей адской кашицей. Потому что жидкая пища целительна, полезна и редка в рационе преуспевающего ребенка-трудоголика.

— Мама! — раздраженно повторил Савва, войдя на кухню. — Кто-то был у вас недавно? У меня из ящика пропала одна вещь.

— Да ты что? Кто мог взять, подумай сам! Какая вещь-то?! — затараторила мама.

— Лекарство! Очень мощное, мне привезли его из Китая, здесь оно не продается, — оттарабанил Савва в ответ щадящую версию.

— Лекарство? Тебе нездоровится? Что у тебя болит?! — Встревоженные вопросы посыпались как из рога изобилия.

— Да ничего не болит! — отмахнулся Савва. — Просто чтобы мозги взбодрить! Для концентрации внимания. Мне вот как раз сейчас позарез надо… а лекарство пропало! Из моего стола. Вот как такое может быть?

— Ну, Савенок, я не трогала! Я даже представить не могу… да кто у меня был — да никого! Разве что тетя Надя с дядей Борей заходили… — началось припоминание друзей семьи. — Ну а папа Лева же в пансионате, ты знаешь.

— Это он сейчас в пансионате. А раньше… может, к нему кто-то приходил?

— Ну кто к нему, тот ведь и ко мне, — резонно заметила мама с невинным видом, искренне не понимающим, в чем дело.

Глухо. Папа Лева? Но это совсем не его почерк. У него открытость — это идефикс. Если предположить такую фантастику — что он взял тот злополучный конверт, то он бы вывесил об этом записку на холодильнике и раз двадцать нервно позвонил бы Савве. А если бы он еще идентифицировал волшебное зелье, то сынок давно бы уже был уложен в наркологическую клинику со строгим режимом. Нет, папа Лева совершенно неспособен нарушать закон и моральные нормы. Он родимый зануда. Он патологически нормален.

Савва вдруг с обжигающей ясностью понял: пока он выстраивает завиральные пиар-стратегии и следит за веселящимися людьми, кто-то следит за ним. А ему совсем не до веселья! Он угрюмо борется с желанием позвонить Рубену, чтобы снова попасть к волшебнику-Химику. Ему позарез необходимо откровение! И плевать, что и София, и Влада, и этот чертов Рубик опутаны зловещими связями. Плевать, что кольцо заговора вокруг Саввы сужается. Попади он снова в ту нирвану — и ему откроется путь…