Андрей Воронин - Дальнобойщики

— Просто у меня сейчас так сложились обстоятельства.

— Я понимаю, не объясняй.

Егор приподнял ее голову за подбородок и нежно поцеловал в губы. Они оказались сладкими от вина, мягкими и податливыми. Он ощутил у себя во рту ее тверденький язычок, попробовал его на вкус. Девушка застонала, тихо, едва слышно.

Новый, неконтролируемый и всепоглощающий, прилив страсти захлестнул Егора. В голове бешено запульсировало, кровь закипела, застучала в висках. Все мысли и чувства, кроме одного, притупились и отошли на задний план. Он буквально впился в нее с жадностью измученного жаждой человека, с каждым мгновением, с каждым новым движением, новым стоном становясь ненасытнее. Крепкие руки подхватили хрупкое девичье тело под ягодницы. Она обвила руками его шею, а ногами обхватила талию. Его пальцы, впивающиеся в ее тело словно клещи, причиняли ей боль, оставляя на белой коже синяки. Но боль не отталкивала. Нет!.. Сейчас она только придавала остроту ощущениям. Ей было хорошо, как никогда раньше. Этот мужчина, нетерпеливый, дикий, необузданный, но в то же время ранимый и несчастный, безумно возбуждал.

Егор бросил девушку на неразобранную постель и навалился на нее всем телом. Не переставая целовать и ласкать ее, он сунул руку под сарафан и рывком сорвал с нее трусики. Тяжело дыша и издавая приглушенные хрипы, дрожащими пальцами расстегнул ширинку. Металлические пуговицы не поддавались, выскальзывали из пальцев, не проходили в петли. Он рвал их с силой, сгорая от нетерпения.

Затем одним мощным толчком он вошел в нее. Она была уже готова, она ждала его, и она приняла его. Их тела слились.

Когда наступила минута наивысшего блаженства, женский стон и нечеловеческий рык огласили комнату, пугая соседей. Потом силы оставили их, и они лежали, не двигаясь, не разговаривая. После такого яростного секса требовалось время для восстановления.

Холодный душ смыл усталость и пот. Обернув вокруг бедер полотенце, Егор растянулся на кровати.

— Сделать тебе массаж? — предложила Ольга.

Он кивнул. Сил говорить не было.

— Тогда перевернись на живот и лежи ровно.

Девушка уселась верхом на его ягодицы. Полотенце сползло, и он ощутил прикосновение жестких волос и горячей влажной ложбинки между женских ног. Во время массажа она терлась о него, приводя в возбуждение и себя, и партнера. Ее руки умело гладили спину, мяли, растирали. Постепенно мышцы расслабились, стало легко и приятно.

— Откуда у тебя этот шрам? — спросила Ольга, прикасаясь к грубому рубцу под правой лопаткой. Из Афгана.

— Ты воевал?

— Было дело. Разведвзвод седьмого десантного батальона. А шрам — память об осколке. Так, ничего серьезного, только шкуру попортил.

— А это тоже Афган?

Она погладила ровный пятисантиметровый рубец на пояснице.

— Это производственная травма. Получил на первом курсе института, когда был в стройотряде. Пустяк.

Ольга вздохнула:

— Мой бывший парень сейчас на Северном Кавказе служит.

— Волнуешься?

— Нет, наверное. — грустно улыбнулась она. — Мы давно расстались. Он женат, — затем неожиданно заявила: — Ты классный мужик, Егор. Честное слово! А твоя баба дура. Я б на ее месте за тебя обеими руками вцепилась и на десяток других не променяла.

— Спасибо за комплимент, — усмехнулся Егор.

Сеанс массажа завершился, и они отправились бродить по городу, уступив номер Александру и Юле.

Бурная ночь, проведенная с Олей, окончательно вымотала Егора. Выжатый словно лимон, он распрощался с девушкой. Их короткое, но приятное знакомство завершилось так же внезапно, как и началось. Она ушла на работу, а он остался отсыпаться.

К обеду он проснулся, покинул гостиницу и отправился на поиски Мельникова. Вдвоем они долго слонялись без дела, ожидая звонка и разрешения тронуться дальше в путь. Но Гарик их разочаровал. Он сказал, что на дорогах все еще полно ментов и придется ждать до следующего утра. А может, и дольше. Им сообщат.

После обеда у Егора жутко разболелась голова. Две таблетки аспирина не возымели желаемого эффекта.

С каждой минутой становилось все хуже и хуже. Маленький пульсирующий центр, появившийся над переносицей, разрастался и теперь распространился на весь мозг. После нескольких рюмок водки, пропущенных в баре в компании с Мельниковым, положение только усугубилось. При каждом движении, при каждом повороте головы внутри происходил маленький взрыв и к горлу подкатывал ком. К вечеру Егор понял, что если в ближайшее время он не завалится на кровать, то вырубится прямо за столиком.

Прибывая словно в тумане, он в сопровождении Александра добрался до гостиницы. Администраторша долго изучала их паспорта, тщательно сравнивая изображения на фотографиях с красными подпухшими физиономиями, находившимися перед ней.

— Это я. — радостно улыбаясь, Александр наклонился и ткнул пальцем в свой паспорт. Но так как он принял изрядную дозу алкоголя, а попросту говоря, наклюкался в стельку, то не удержался на ногах и начал заваливаться на администраторшу.

Испуганная и возмущенная до глубины души женщина завизжала. Ей пришлось бы не сладко, если бы Егор не успел схватить друга за ремень.

— Благодарю. — поблагодарил Александр, приняв вертикальное положение.

— Гражданин, что вы себе позволяете! Я сейчас милицию вызову. Шляются где попало, пьют, а потом.

— Не нужно милиции, — забеспокоился Егор и незаметно сунул ей в руку купюру достоинством в сто рублей.

— Да, не надо милиции! — пьяным голосом поддержал его Мельников.

Администраторша презрительно скривила губы, но деньги взяла.

— Чтобы больше сегодня я вас тут не видела! Бандиты. — она вернула паспорт и добавила: — Ключи возьмете у горничной.

Они направились к лифту. Единственным желанием Егора было как можно скорее добраться до номера, плюхнуться в постель и забыться во сне. Первый. Второй. Третий. Четвертый этаж. Лифт замер. Нетвердой походкой, поддерживая друг друга, друзья двинулись по коридору к комнате горничной.

Потянув на себя дверь, Егор тут же пожалел, что сперва не постучал: там определенно шло выяснение отношений. До его слуха долетели обрывки фраз:

— Стерва. Проститутка. Убью.

Этого оказалось предостаточно, чтобы понять: они явились некстати.

Егор и Александр переглянулись. Ничего не поделаешь, придется прервать «душевный разговор».

— Извините. — неуверенно промямлил Шувалов, протискиваясь в комнату.

За ним как тень, последовал Мельников.

Девушка, сидевшая на диване, растерянно ойкнула и обернулась. Огромные изумрудные глаза были переполнены слезами. Тушь потекла, оставляя на раскрасневшихся щеках темные подтеки. Опомнившись, она принялась лихорадочно вытирать тушь и приводить себя в порядок.