Говард Фаст - Лидия

Он полез в карман, но я поспешно заверил, что хочу оставить пятерку ему.

— Только не пререкайтесь со мной, — сказал вдруг он. — Я говорил вам, что здесь нет черного хода? Отвечайте. Да или нет?

— Мне показалось, что да.

— Ну вот, видите. Нет — ничего подобного! Я сказал, — он говорил совсем медленно, с расстановкой, — что отсюда нет другого пути. Как зовут вашу девушку?

— Лидия.

— Нда. Симпатичное имечко. Чего-то вы ее вдруг одну оставили?

Он проводил меня к столу, за которым сидела Лидия. Встретившись с недоуменным взглядом девушки, официант успокаивающе улыбнулся и произнес:

— Я только присяду на минутку. С ног просто падаю от усталости.

Лидия кивнула.

— Да, после какого-нибудь званого ужина я испытываю то же самое. Я работаю горничной, так что я вас отлично понимаю.

— Что значит — горничной? — спросил философ.

— Домашней прислугой… Служанкой. Я должна мыть, убирать, подметать, сдавать белье в прачечную, накрывать на стол — все, что боссу заблагорассудится. Даже ручку ему целовать.

— Ну и сукин сын же этот Сарбайн! — не выдержал я.

— Харви, надеюсь ты не ревнуешь? Нам с тобой только этого не хватает.

Я обратился к официанту:

— А твой босс не разозлится, увидев тебя за нашим столом?

— Ха, он мой кузен. Я, кстати, владею двадцатью процентами акций этого заведения. К тому же сейчас все спокойно — всего три пары остались, наши постоянные посетители. Если их огорчит, что я решил посидеть с вами, пес с ними — обойдемся и без них. Слушайте, ребята, а на кой черт вам сдался черный ход?

Мы с Лидией переглянулись. Потом она улыбнулась, а я сказал назойливому итальянцу:

— Там, снаружи, нас поджидают двое парней, с которыми мы предпочли бы не встречаться.

— Крутые ребята?

— Не знаю, — сказал я. — Это долгая история. Мог бы рассказать, но это займет около часа. Проще будет, если мы сразу воспользуемся черным ходом.

— Наверное, — кивнул он. — Что ж, раскладка такова: вы попадаете во двор и видите перед собой три стены. Слева — жилой дом, высотой футов в сто. Тут делать нечего. Справа — немецкий ресторан, двор которого охраняют три презлющих добермана-пинчера. Если пойдете туда, вам либо придется прикончить этих псов, либо смириться с тем, что вас разорвут на части. Что остается? Только идти вперед. Преодолев стену, вы очутитесь в другом дворе — там тоже живут люди и постоянно гремит музыка. Если вы любите, когда вас дубасят кувалдой по голове, то это музыка. Я называю это по-другому. Хотите рискнуть?

— Знаете, — сказала Лидия, — нельзя сказать заранее, любишь ты джаз или нет — нужно хоть раз услышать, что это такое…

— Мы рискнем, — вмешался я.

— Да, ребята, — покачал головой неудавшийся Сенека. — Вы — отчаянные люди. Никогда прежде таких не видел…

— Прошу прощения, — снова перебил я, опасаясь, что это никогда не кончится. — Давайте условимся так: если эти двое войдут сюда, то вы ничего не знаете. Хорошо?

— Не знаю, не знаю, — закивал официант. — Вы ушли — и все.

Он провел нас через кухню, где мы увидели повара, который читал газету и прихлебывал суп, затем через кладовую и наконец подвел к двери черного хода.

— Не беспокойтесь о том, что я скажу им, — напутствовал он нас. — У вас и без того хватает хлопот. Вам бы еще между собой разобраться. Ступайте — путь свободен.

Он закрыл за нами двери, оставив нас в полной темноте. Не в кромешной, конечно — в Нью-Йорке никогда не бывает так темно. Впереди нас высилась стена, за которой мелькали странные огоньки и гремела музыка. Я постоял, пока глаза привыкли к темноте. Стена превратилась в деревянный забор. Внезапно Лидия, прижавшись ко мне, поведала, что ей страшно. Вцепившись в мою руку, она забормотала:

— Прежде такого не было, Харви, а тут вдруг словно нахлынуло…

Она начала дрожать и я сделал то, чего не делал вот уже много лет приложил ладонь к ее лбу, чтобы проверить, нет ли у нее температуры.

— Ты решил заменить мне отца, Харви?

Я, в свою очередь, поинтересовался, не этого ли она ждет.

— Нет, черт побери! Я всю жизнь прожила без отца и заводить себе нового не собираюсь. Как, впрочем, и мистера Крима. Хватит на меня пялиться — лучше подумай, как нам перелезть через эту стену.

Ну, вот, подумал я, стоит мне хоть попытаться приоткрыть завесу отчуждения, как Лидия тут же прячется в свою ракушку. Я прошагал к забору, высотой около семи футов, подтянулся и сел на него верхом. По другую сторону от забора раскинулся живописный двор, заставленный скамьями, стульями и столиками, за которым маячил дом с высокими застекленными дверями и раздвижными стенами. За прозрачными панелями танцевали люди, звенела музыка. Не заметить меня, взгромоздившегося верхом на забор, как на насест, было просто невозможно.

— Чего ты ждешь, Харви, — нетерпеливо окликнула Лидия. — Помоги же мне забраться.

Тем временем меня уже заметили. На скамейке в маленьком садике, разбитом справа от двора, сидела рыжеволосая девушка в длинном серебристо-белом платье. Сидевший рядом с ней мужчина неуклюже приставал к ней, — впрочем, постороннему наблюдателю любые приставания кажутся неуклюжими, — а девушка вяло отбивалась. Я нагнулся и втащил Лидию на забор — острая доска едва не перерезала меня пополам. Лидия, не дожидаясь от меня дальнейшей помощи, проворно соскользнула вниз. К ней тут же подскочила рыженькая.

— Кто это? — спросила она, указывая на меня.

Подоспел и ухажер, который попытался оттащить подругу назад. Судя по его реплике, он предположил, что я вор или какой-нибудь извращенец.

— Отстань, дубина, — отшила его рыжая. — Надоел уже до смерти.

Я спрыгнул вниз.

— А откуда ты знаешь, что он не бандит? — не унимался дубина раскормленный, розовощекий и довольно симпатичный малый лет двадцати с лишним.

— Не болтайте ерунду, — заступилась за меня Лидия. — Это Харви Крим, частный сыщик из страховой компании. Мы с ним только что поужинали в соседнем доме.

— Ясно — в итальянском ресторане, — хихикнула рыжая. Как будто все посетители этого ресторана перелезали затем через эту стену. Тут ее толстомордый приятель припомнил, что видел Лидию на одном из уик-эндов в колледже.

Лидия недоуменно посмотрела на него и сказала, что служит горничной.

— Какого черта бы я делала на уик-энде в колледже? — с вызовом спросила она.

Бегемотик смешался и отступил.

Рыженькая, похоже, решила со мной потанцевать. Во всяком случае, она тесно прижалась ко мне и, словно повинуясь какому-то внутреннему ритму, то приникала ко мне, то чуть отступала, покачивая бедрами.

— Посмотри, как я одета, — не унималась Лидия, пытаясь что-то втолковать толстомордому. Тот недоуменно спросил, в чем, собственно, дело.