Марина Серова - Принеси меня в жертву

Я отрезала от пиццы небольшой кусочек и подцепила его вилкой. Подула, чтобы остудить.

— Не все так просто, Вов.

— А что не так?

— Я пообщалась кое-с кем у него дома. Отзывы только положительные.

Кирьянов отложил очередной кусок, от которого хотел откусить. Я приняла это за проявление интереса к новой информации.

— Мария Петровна работает в его доме много лет. Помнит времена до того, как он женился на Елене. Говорит, что Шумский был добрым и справедливым человеком, а вот его жена, наоборот, всех доставала. Поэтому спрошу еще раз: ты уверен, что Вася мог попытаться изнасиловать няню своих детей в тот момент, когда дом был полон людей?

Кирьянов сразу же кивнул:

— Уверен. Особенно если он был пьян. Там же все пили, сама рассказывала.

— Пили, — согласилась я. — Да вот только в стельку пьяных там не было. Не успели.

— И что же помешало?

— Драка между Игорем Мареевым и Шумским. Мареев на него набросился первым, Василий был вынужден ему ответить. Я успела пообщаться с ним еще до всего этого и не заметила какой-либо отсылки к тому, что он любитель залезть кому-то под юбку. Со всеми был вежлив. Называл обслугу «помощники». Не верится, Вов.

— Ты меня поражаешь, Тань, — распахнул глаза Кирьянов. — Это что за бабские штучки? «Не верится». Ты себя сама-то слышишь?

— Да слышу я.

И я с досадой воткнула сигарету в пепельницу.

— А давай не только доверять, но и проверять? — предложил он.

— Доверие и вера не одно и тоже, — ответила я. — Я говорила о втором.

Но Кирьянов вдруг разошелся не на шутку:

— Нет, я серьезно, Тань. О’кей, будем верить. А поиск доказательств вообще упраздним. Ну а что? Мы же все примем на веру, так?

Мне вдруг порядком все надоело. Я достала из сумки деньги и вышла из-за стола. Положила купюры на край и ушла. Молча.

Для того чтобы купить нужную мазь, пришлось отстоять очередь. Правда, мужчина-фармацевт с такой скоростью обслуживал покупателей, что я не успела опомниться, как оказалась перед прилавком.

— Слушаю вас, — улыбнулся он.

Я сняла очки.

Фармацевт сдвинул брови.

— Вам подороже или подешевле? — деловито осведомился он.

— Чтобы к вечеру и следов не осталось, — ответила я.

Через две минуты я покинула аптеку с невозможно дорогой мазью от синяков. По уверениям продавца, уже завтра я должна была увидеть разницу.

Ленка, как и следовало ожидать, оказалась дома.

— Я тут как возле адова котла, — весело объявила она. — Утром по пальцу ножом проехалась, а недавно руку обожгла. Приезжай. Я огурцы закрутила и шесть банок компота. Приедешь?

Услышав мой тоскливый голос, она сразу же сменила тон.

— Как вы умудрились поссориться? — расстроенно спросила она.

— Не сошлись характерами, — ответила я.

На самом деле я прекрасно понимала Кирьянова, потому влезла со своими предположениями туда, где меня не ждали. Понятная до сих пор картина с моим появлением стала на глазах распадаться на куски, а это мало кому понравится.

Но он меня услышал, это главное. Доводы, которые я приводила в пользу своих догадок, были логичны, не надуманны и имели под собой совсем не шаткую основу в виде рассказов людей, которые были знакомы с Шумским лично и долгое время провели рядом с ним.

Случайно потянув за ниточку, я постепенно наматывала из фактов клубочек, обещавший быть большим и тяжелым.

Кирьянов просто не был к этому готов. Возможно, просто устал после ночного дежурства. И конечно, в нем все еще боролись две внутренние сущности.

Одна говорила, что закон превыше всего. Если все говорит о том, что человек напортачил, значит, так оно и есть. А другая, приняв мой образ, умоляла отказаться от принятого решения, потому что это будет честно по отношению к Шумскому.

Сразу после Ленки, в тот момент, когда я на синяк накладывала волшебную мазь, позвонил Кирьянов.

— Ты говорила, что никто не видел, чтобы Шумский проявлял насилие, — без предисловий сказал он. — Все, с кем ты разговаривала, смогут это подтвердить?

— Наверное, — согласилась я.

— Собирайся, заеду за тобой через полчаса. Посмотрим, кто из нас прав.

Пришлось самым срочным образом маскировать следы побоища.

Оставшееся до его приезда время я провела именно за этим занятием.

Мы припарковались около больницы. На больничной парковке было полно свободных мест, но охранник не сразу разрешил нам заехать на территорию. Повыделывался для вида, но, услышав имя врача, который разрешил нам приехать, смилостивился.

— Главный врач разрешил навестить обоих, — предупредил Кирьянов, заглушив мотор. — Оба в сознании. К ним вообще никого не пускают, но мне пошли навстречу, как следователю, который ведет это дело.

— Может, подождать, пока им станет легче? — испугалась я.

— Им уже легче.

Он вылез из машины и пошел вперед, но я осталась стоять на месте.

— Блин, Вов, но я против того, чтобы делать это сейчас. Мы можем поговорить с ними потом, — уперлась я. — Что за срочная необходимость?

— Именно что срочная, — бросил через плечо Киря. — Не позже. Именно сейчас.

Заведующая отделением интенсивной терапии, с которой договаривался Кирьянов, была в ординаторской, о чем нам сообщила медсестра.

Ждать, пока она освободится, пришлось недолго.

Через пять минут из ординаторской вышли несколько человек в медицинских костюмах и, переговариваясь, двинулись по больничному коридору, а вслед за ними показалась полная женщина. Она тоже была одета в униформу, что делало ее похожей на астронавта, который только что снял скафандр. На носу сидели очки с толстыми стеклами, отчего ее глаза напоминали двух маленьких юрких рыбок, плавающих в круглых колбочках.

— Евгения Львовна, — представилась она. — Меня ждете? Назовите фамилию пациента и цель визита, пожалуйста.

— Мы не к пациенту, — пояснил Кирьянов. — Я звонил сегодня утром.

Женщина сделала шаг назад.

— Ах, это вы мне звонили? Это вы из полиции? — вспомнила она.

— Подполковник… — начал Кирьянов, но Евгения Львовна предупреждающе подняла руку. — Не нужно званий. Как к вам обращаться?

— Владимир Сергеевич, — представился Киря.

Ко мне она не обратилась. Я была ей неинтересна. Не то что Кирьянов — грудь колесом, мужественный взгляд и звание подполковника.

— Был срочный консилиум, но у меня перед операцией есть пара минут, — сообщила Евгения Львовна. — Прошу в мой кабинет.

Мы пошли по коридору. Евгения Львовна возглавляла процессию.

— Значит, вы еще и оперируете? — переспросила я.

— Если другие не справляются, — бросила через плечо завотделением. — А что не так? Не можете представить меня в операционной?

— Просто для понимания того, что вы загружены работой, — объяснила я. — Но мы не отнимем много времени.