Марина Серова - Принеси меня в жертву

— Может, стоило отвести ее к наркологу? — предположила я.

— Она не алкоголичка, как утверждает, — возразил Мареев. — Но врачу ей, безусловно, показаться стоило бы. Но она бы сама никогда не пошла, а я силой не могу. Но вернемся к приятнейшему вечерочку. Наталья накачалась пивом, которое сама же себе и купила по дороге туда. Отполировала это вином и стала вести себя из рук вон плохо. И все бы ничего, но тут Шумский повздорил с женой. Ленка с ним по жизни жестко обходилась, он все терпел, терпел, но в тот день, видно, она его достала. Я не слышал их разговора, хоть и сидел рядом. Не знаю, по какой причине он разозлился, я тут ни при чем. Ну, ушел и ушел, думаю, дела семейные. Остынет и вернется. Но тут понесло Наташку. Ты же объект новый, ей интересно, хочется потрогать, понюхать…

Мареев вел неторопливый рассказ, а я в сотый раз поняла, что мы ничего не знаем об окружающих нас незнакомцах. Что у них на душе, почему болит душа, кого любят, что скрывают? Все скрыто, все спрятано.

Вот и мне в голову не пришло, что Наталья спьяну начинает клеиться не к мужчинам, а к женщинам.

Но почему она не осталась рядом со мной, а пошла в дом?

Игорь сам ответил на этот вопрос:

— Она захотела покурить, но я-то об этом тогда не знал. Не предупредила. Решил, что по старой памяти увязалась за Васькой. Помнишь, Саранский пошел его искать и вернулся с перекошенным лицом?

— Конечно, помню. Лица на нем в самом деле не было.

— Мне оказалось достаточно. Решил, что он застукал Василия и Наташку. Поэтому, когда Василий пришел, первое, что я сделал, — врезал ему.

— Но вы же говорили, что смогли забыть про их давнюю связь?

— Забыл. Но в тот вечер вспомнил. Все сошлось, и я ударил.

— Подождите, подождите, — попросила я. — Елена после вашей схватки упрекнула мужа. Сказала, что вы долго терпели. На вашем месте она бы не ждала так долго. О чем она говорила?

Игорь поднял бутылку, потряс ею в воздухе.

— Между тем мы выпили все вино.

— Правда? Ни в одном глазу, — призналась я.

— Потому что пили правильно. Накрыли на стол, разговаривали и не спешили, — наставительным тоном заметил Мареев. — Я еще в магазине заметил в твоей тележке точно такое же. Так что, дорогая, все для тебя.

Он нырнул под стол, поставил на пол пустую тару.

Распрямившись, присмотрелся к моему бокалу.

— А ты не все допила. Сейчас поставлю кофе, как раз к нему успеешь.

Теперь Мареев рассказывал, стоя около плиты, чтобы удобнее было следить за туркой.

— На чем там я оста… Да. Я ударил Василия. В тот момент он был крайним, вот и все.

— Ты напал на него потому, что тебе что-то показалось?

— Не что-то. Я-то был почти трезвым, за рулем же. Просто представил их вместе и почувствовал такую тоску, что хоть пулю в лоб. Ну, и ударил.

— А если бы на его месте была Наташа? — тихо спросила я. — Тоже поднял бы на нее руку?

Мареев заглянул в турку.

— Скоро закипит… Не знаю. Никогда не бил женщин. Но к тому моменту, когда я ее нашел, злость улеглась. Стало стыдно.

— Где ты ее нашел?

— На заброшенной автобусной остановке недалеко от дома. Вышла покурить, увидела остановку и сидела там. Сторож подтвердил, что в дом она не заходила и с Васькой не общалась. Но мне уже было все равно. Приехали домой, отправил ее спать, а сам собрал все ее вещи. Утром вызвал такси и отправил к черту.

— Выгнал, получается, — констатировала я. — Ай, молодец.

Мареев закатил глаза.

— Да у нее в Тарасове своя однушка и родители живы. Профессия есть, значит, выживет. А с меня хватит. Надоело.

Он снова заглянул в турку, после чего достал из настенного шкафчика огромный вакуумный пакет. Зачерпнув из него ложку кофе, всыпал в турку. Пакет закрыл и убрал обратно в шкаф. Вместо него на столе появилась банка с обычным какао-порошком.

Я наблюдала за технологией приготовления кофе, а думала про Наташу. Девчонка, оказывается, была не с Василием, но это не волновало ни ее друга, ни Шумскую.

— А что там бормотала Ленка, я не слышал, — добавил Игорь. — Васька мог крутить с кем угодно, а она тоже думала на Наташку. Как вариант, а? Я, кстати, Ваське той же ночью позвонил, но он не взял трубку. Тогда я написал сообщение. Извинился как мог. Но больше я к ним не поеду. Наверное. Ни один, ни с кем-то еще. Плохо закончилось. Не хочу. Узнал от Саранского на другой день о том, что Ленка и Васька в тяжелом состоянии, что замешана в этом няня, что все на ушах. Жуткая вещь. Решаем с Антоном, вот теперь как нам быть. Васька же поставщик, да и помочь им как-то, наверное, нужно. Там же дети. Все завтра. Пожалуйста.

Он выключил огонь и бросил в турку щепотку порошка какао.

— Чтобы было помягче.

Сорт «Мадео» не произвел неизгладимого впечатления. Сам кофе был отличным, но я почему-то решила, что попробую что-то новенькое. Оказалось, что мне и этот вкус знаком.

Мареев снова нажал на кнопку в стене. Жалюзи медленно поползли вверх, открывая вид на вечерний Тарасов, переодевшийся в синие сумерки.

— На каком мы этаже, не напомнишь? — спросила я.

— На семнадцатом.

— Весь город как на ладони.

— Ты не хочешь остаться на ночь?

После этого вопроса вид вечернего Тарасова стал не таким интересным.

Я обернулась. Мареев стоял рядом с плитой с туркой в руке и с тревогой смотрел в мою сторону.

— Игорь, ты…

— Я понял.

Он опустил турку в раковину, включил воду и принялся мыть посуду.

Я стояла как вкопанная. Ну вот зачем он? Хорошо же сидели.

Мареев был интересным мужчиной. Именно так можно было его описать. Даже не зная его лично, но увидев, допустим, на улице, мельком, первая мысль в голове была бы такой: «Симпатичный мужик».

Сколько ему лет? Навскидку не меньше сорока, но не больше пятидесяти. Высокий. Мышцы именно в том количестве, которое необходимо для нормальной жизни, а не для диеты на анаболиках. Большие кисти рук, длинные пальцы. Щетина, что сейчас на пике моды. Начинает седеть. Все в нем было… качественным.

Да. С таким мы бы были чудесной парой. Во всяком случае, со стороны.

Но я ведь свободная женщина, черт возьми. Да мы практически незнакомы. И я вместе с Кирьяновым копаюсь в очень мутной истории, одним из героев в которой является именно Мареев.

Имеет ли он отношение к тому, что случилось в спальне Шумских позавчерашней ночью? А вот не знаю.

Забинтованный Шумский упомянул бы его имя, но ведь этого не произошло. Так что же меня сдерживает? Профессиональная этика? Точно?

— Кофе был прекрасен, — сказала я, и слова вылетали сами, словно без моего участия. — А на утро хватит?

Мареев застыл с мыльной губкой в руках. Потом убавил напор воды.

— Если нужно, то у меня коньяк еще остался, — произнес он. — И лимон, кажется, где-то был.

Обычные слова, сказанные будничным тоном. И такой красивый город за стеклом.