Ника Иванова - Услышь моё молчание [СИ]

Сейчас, спустя несколько лет после тех событий, он по достоинству оценил поступок Глеба. Не каждый друг способен пожертвовать собственной свободой ради чужого ребёнка. А Глеб… Он, даже после того, как услышал весьма упрощённую исповедь, потому как Герман даже с ему не был готов рассказать абсолютно всё, не отказался помочь. Он не только согласился взять на себя обязанности генерального директора их издательства, но и взвалить все проблемы с созданием журнала, набором персонала и многим другим. Глеб согласился на переезд в Питер, где располагалось это самое издательство, так небрежно и странно подаренное покойным Артуром. А ещё Глеб помог в самом главном — он согласился оформить опеку над маленькой девочкой по имени Злата. Герману для этого пришлось встретиться с её прабабушкой и признаться ей, что Стас не пропал без вести, как её убедили, а был убит. Пожилая женщина пережила новость стойко, оказалась к тому очень умной и всё понимающей. Она взяла несколько дней на размышления, а потом подписала все необходимые бумаги. Так у маленького Саши появилась приёмная сестричка. Глебу удалось уговорить старую женщину переехать в Питер, где он сразу же купил квартиру в элитном доме. Через год после переезда, она спокойно умерла, уверенная в том, что судьба её внучки в надёжных руках.

Дядя Рома, узнав подробности о гибели своего друга Отто и махинациях Альбины, захотел сразу же переоформить всё выкупленное у мачехи на имя Германа. Пришлось убедить его оформить всё на Сашу и Злату, которые в любом случае станут наследниками и Горянских и Рейне, ведь своих детей у Глеба никогда не будет. Осложнения после простуды сделали его бесплодным, и в этом была ещё одна причина его согласия стать опекуном двоих детей. Он всегда, даже зная свой диагноз, хотел стать отцом. Спокойно оставив финансовые дела в руках надёжных людей, Герман отправился в Китай, к Таю. Он почему-то был уверен, что там он сможет встать на ноги и вновь обрести себя. Опасения Глеба были не так уж далеки от истины. Герман на самом деле почти год, проведённый рядом с мастером Фу, родным дедом Тая, метался между желанием спрыгнуть со скалы и желанием начать жить заново. Старый мудрый человек, к счастью, прекрасно владеющий английским языком, не лез к нему в душу, а просто рассказывал истории из жизни, всегда странным образом соответствовавшие моменту. Он просто учил его искать и находить ответы на вопросы, мучающие его. Он заставлял его монотонно повторять одни и те же упражнения, которые не только укрепили его тело, но и помогли обрести душевное равновесие. Он подолгу медитировал, учился защищать себя и бродил, совершая долгие прогулки. Благодаря мастеру Фу и Таю, Герман сделал потрясающий репортаж с первоклассными фотографиями для первого номера журнала «Пилигрим».

Ещё через год случилось то, чего Герман не ожидал после всего того, что с ним случилось. Терпеливый Тай сумел излечить его от страха быть с кем-то, научил любить и понимать собственное тело, не стыдиться собственных желаний. Герман был удивлён, что плотские желание не умерли в нём навсегда, а были очень даже живы. Он думал, что никогда не захочет быть близким с мужчиной, но Тай убедительно показал, что это не так. В отличие от Глеба, ему Герман рассказал обо всём, что случилось. Исповедь была долгой, мучительной и грязной. Но Тай… он сумел сделать то, что не смог бы никто другой. Он пробился сквозь боль, страх, одиночество и подарил наслаждение. Прежде чем взять, он с радостью подарил себя и всю свою нежность и любовь, прекрасно зная, что ответить взаимностью Герман не сможет. Любовь многолика и иногда ценность её в том, чтобы стать лекарством для разбитой души. Герман всю жизнь будет благодарен Таю за то, что он такой, какой есть. Тёплый, живой, мудрый и любящий без всяких обещаний. Тай редкая драгоценность и Герман надеялся, что когда-нибудь он найдёт того, кто это оценит.

Все эти годы Герману не сиделось на месте. Он успел сделать неплохую карьеру фотографа. Оброс связями, друзьями и знакомыми по всему миру. У него в Париже состоялась первая персональная выставка, прошедшая с большим успехом. Их с Глебом журнал стал популярным изданием. И вот пришло время вернуться домой на долгое время, а не на несколько дней в год. Глеб давно настаивал. Этот упрямый человек рассказал Саше, кто на самом деле его отец и умный не по годам мальчик принял факт того, что папа у него не один. А Герман… Он долго избегал близкого знакомства с сыном. Он попросту боялся встречи с ним, и оказалось зря. Саша полюбил его так же, как и Глеба. Маленькие дети, живущие в любви и заботе, счастливы и готовы делиться этим счастьем со всеми. С момента приезда Герман попал в капкан к двум маленьким непоседам и с радостью сдался в плен. Каждый раз, когда он смотрел на Злату, так похожую на своего отца, его сердце сжималось от тоски и Герман готов был жизнь отдать, чтобы защитить от всех невзгод, что могли возникнуть когда-нибудь на их пути.

Прозвенел звонок с пункта охраны. Снизу сообщали, что к нему пожаловал некто Александр Гриневский. Герман секунду помолчал, а потом дал разрешение пропустить. Дело в том, что он сразу же облюбовал верхний этаж издательства под свои личные апартаменты. Старое здание ещё дореволюционной постройки очаровало его. Глеб, учтя все пожелания друга и получив солидную сумму, нашёл подходящего дизайнера. Теперь к услугам Германа была роскошная квартира-студия, в которую не попадёшь, минуя охрану издательства. Высокие потолки, большие окна, расположенные в два ряда, деревянный пол и стены из красного кирпича делали его жильё весьма экстравагантным, но и по-своему уютным. Герман любил простор и потому мебели был минимум, зато она была удобной и практичной. Тёмные однотонные шторы на окнах почти всегда были открыты, позволяя видеть панораму города. Яркие пятна ковров рядом с диванами и креслами разбавляли строгую мужскую палитру. Лишь на кухне глаз радовала деревянная мебель в светлых тёплых тонах, белый прозрачный тюль и несколько зелёных неприхотливых растений. Детям нравилась его жилище именно возможностью носиться по лестницам, прятаться от няни на балконах. Они просто обожали играть здесь в прятки, доводя няню и Глеба до инфаркта.

− Добрый день, Герман, − поздоровался Гриневский, как только хозяин открыл ему дверь.

− Здравствуйте, Александр. Простите, что не узнал вас в клубе.

− Пустое. Я тоже, признаться, узнал вас не сразу. — Гриневский немного смущённо и оттого ещё более обаятельно улыбнулся. — Может, давай на «ты»? У нас не такая огромная разница, чтобы вести себя как чопорным господам.

− Да, так будет удобнее, − Герман пропустил гостя в своё жилище и приглашающе махнул рукой, приглашая идти за собой. — Проходи!