Анна и Сергей Литвиновы - #останься дома и стреляй!

– Тебя все-таки переводят? – Ее голос звучал растерянно.

– Да! Конечно же, да! Чему ты удивляешься? Я и так ждала слишком долго! У нас будет свой дом, Кася! Сад. Пятичасовой чай! И полная свобода!

– Лизочка, это очень здорово! Я тебя поздравляю! – прощебетала она.

– Ты нас обеих поздравляй! Мы добились! Мы это сделали! Мы уезжаем!!!

– Но я ведь замужем, – напомнила она.

– Наплюй! Высшие силы – в лице моего босса – сегодня освободили тебя.

– Я… очень рада, конечно…

И только сейчас я заметила: голубые глаза мечутся в страхе, и никакой радости в них нет.

– Кася, ты что? – Я взяла ее за подбородок.

– Просто это так неожиданно. – Взгляд уткнулся в пол. – Я столько лет ждала этот Лондон, что и не знаю, как реагировать…

– Давай пить шампанское! А еще я сейчас закажу фейерверк. Выйдем на балкон и пальнем!

– Лиза. – Она аккуратно убрала с подбородка мою руку и отступила на шаг. – Мне надо подумать.

Я опешила:

– То есть как подумать? О чем?

– Лондон был хорош три года назад. А сейчас я уже не уверена, что хочу разводиться.

– Но… как же так? Ты всегда говорила мне… И как вообще можно возвращаться к человеку, который тебя бьет?!

– Не бьет, а один раз ударил. Причем за дело.

– Кася! Ты не можешь так со мной поступить.

– Лизочка, – она взглянула умоляюще, – я очень тебя люблю! И понимаю, что ты хочешь поехать со мной в Лондон. А Саша очень просит меня вернуться. Осталось понять, чего хочу лично я. Дай мне, пожалуйста, пару дней.

Но я – убитая, раздавленная – смотрела в ее лицо, оскверненное мужским кулаком, и понимала: Кася меня уже предала.

Беда красивых девушек в том, что они уверены: за ясные глазки и смазливые личики им позволено творить что угодно. Смотрят на тебя преданным взглядом, говорят, что любят, и самонадеянно полагают: от них, прекрасных-изумительных, партнер стерпит любую подлость.

Я не стала показательно ссориться с подругой. Отказалась от назначения в Лондон и осталась в России. Мы продолжали встречаться – примерно раз в месяц.

Кася так же старалась в постели, позволяла собой восхищаться и даже умерила аппетит в плане подарков. Я притворялась, будто по-прежнему боготворю ее, но сердце мое обратилось в кусок льда. Никто и никогда еще не смел вытирать об меня ноги! Смазливая медсестричка это сделала, а я никогда не прощаю своих врагов. И я поклялась себе: убрать с Касиного личика ее вечную счастливую улыбочку, сделать ей еще больнее, чем мне сейчас, заставить страдать, плакать, а может, и стереть с лица земли.

Самой воздать предателю – это приятно и почти по-библейски, но пачкать руки, ломать карьеру и портить собственную жизнь не хотелось. По счастью, у меня имелось чрезвычайно полезное знакомство.

Вера Власова. Она тоже ненавидела Касю, но – в отличие от меня – ненавидела от души. Без примеси любви. Ибо моя продажная медсестричка сломала Веруне жизнь.

Когда Кася еще работала в Клинике ментального здоровья, главный врач ее всячески поощрял (в том числе и материально) флиртовать с пациентами, пробуждать в них эротические фантазии, выводить таким образом из депрессии. Кассандра моя к общественной нагрузке относилась ответственно, глазки строила активно, постельных утех тоже не чуралась.

Переспала она в том числе с младшим братцем Веры Власовой, который лечился в клинике от панических атак. Несчастный парень (типичный, по виду, интроверт и девственник) отчаянно на Кассандру запал. Моя подруга с удовольствием хихикала над его телефонными звонками, зачитывала любовные стишки, довольно бездарные, но искренние. Я укоряла Касю в неразборчивости. Она парировала, что девушка свободная и малообеспеченная, а за секс с пациентами ей начальство премии выдает.

Никто не ожидал, что несчастный влюбленный покончит с собой. Кася своей вины абсолютно не чувствовала и считала, что уволили ее несправедливо. Сестра погибшего страдала, писала на Клинику ментального здоровья бредовые отзывы, проникала на форумы медсестер и гнобила на них Касю.

Я тогда как раз писала для «Лондон пост» серию очерков о нескладных судьбах русских женщин. Трагическая история Веры показалась мне достойной английского читателя, и я (Касе, конечно, ни слова!) решила с несчастной сестрой познакомиться.

Легко выяснила, что напиваться несчастная сестрица ходит в ближайший к дому бар. Однажды подсела, угостила коктейлем, задала пару участливых вопросов. Верочка почти немедленно начала мне выкладывать всю свою печальную историю. Я сочувственно кивала. Взяла у нее телефон, но свой номер не дала и назвалась вымышленным именем.

Через пару дней позвонила, напросилась в гости. Веру застала в невменяемом состоянии. Какая там водка! Тут, похоже, и клей нюхали, и таблетками от кашля (или что там деклассированные элементы принимают?) догонялись. В кухне на полу дрых жалкий, смачно храпящий бомж.

– Зачем ты это делаешь, Вера?

Я укоряла и понимала: алкоголика (тем более когда он под газом) воспитывать вообще бесполезно.

Она отмахивалась:

– Я только для Веньки жила, а теперь мне все равно.

Я вышвырнула из ее квартиры бомжа, вызвала клининговую компанию, заказала ужин. Категорически запретила Верочке запивать изысканную пиццу водкой и даже предложила оплатить лечение в наркологической клинике.

Она бормотала:

– Вы такая добрая…

А я холодным взглядом наблюдала за ней и придумывала завязку-кульминацию-развязку для своей статьи.

Но после пиццы и пары бокалов белого вина Вера смущенно предложила:

– Не знаю, как вас благодарить. Хотите, массаж сделаю?

– А ты умеешь?

– Да. Брату всегда плечи разминала.

Она зашла мне за спину, начала неумело поглаживать, засопела в ухо и прижалась всем телом. Я едва не расхохоталась. Во второй раз в жизни (после Клэр) соблазняла не я – а меня!

Веруня, крупная, нескладно скроенная, мне совсем не нравилась. Но найти себе любовницу в России весьма не просто, с Касей мы виделись редко – я чувствовала себя постоянно на взводе, поэтому отказываться не стала. А Верочке – той, по-моему, все равно было: мужик, женщина рядом.

В итоге писать про нее для «Лондон пост» я не стала, но еще несколько раз приезжала в гости. Подкидывала продуктов, удовлетворяла свою похоть, но эстетического удовольствия не получала. К тому же мимолетная моя любовница все стремительнее летела в зловоние алкогольного и наркотического болота, и в постели с ней я никак не могла побороть брезгливость.

Последний раз мы виделись с Верой почти полгода назад, и я понятия не имела, на какой стадии падения в пропасть она находится сейчас. Но на мой звонок Власова ответила, обрадовалась и немедленно позвала в гости. Я – по традиции – привезла полный багажник продуктов, накормила и (словно бы между делом) спросила: