Надежда Черкасова - По следу лжи [litres]

Итак, Лиза теперь в тюрьме. Интересно, знают ее родители об этом или нет? Наверное, знают: полиция сообщила. А если нет? Значит, нужно им сообщить. Но откуда Юленька может знать о гибели тетушки, если она сейчас с мужем отдыхает на море? Нет уж, сообщать она ничего никому не будет, чтобы случайно не попасть в поле зрения полиции.

Им со Славиком теперь следует сидеть тихенько и терпеливо ждать, когда гроза над их головами закончится сама собой и темные тучи опасности развеются. Вот тогда-то и можно будет поднять голову и расслабиться в ожидании наследства. А потому Юленька заявила мужу, что пока полиция тут разбирается с убийством, пора им и в самом деле отправиться куда-нибудь на Черноморское побережье и, не светясь по гостиницам, снять жилье у частников. Да и позагорать не мешает. Чтобы было что впоследствии предъявить полиции, если вдруг понадобится. Что для органов правопорядка может быть убедительнее, чем такие естественные доказательства непричастности, как загорелые упругие молодые тела?

Неделя пролетела так стремительно, что Юленька и Славик и не заметили, полностью растворившись в курортной сутолоке, морской пене и беспечном отдыхе под палящим солнцем. Юленька наслаждалась жизнью, предоставив неумолимому времени, а также расследованию идти своими путями и надеясь на то, что тропинки их никогда не пересекутся. Однако терпения ей больше чем на неделю не хватило, и, решив, что загар вполне достоверный и достаточный, она собралась – несмотря на остерегающее подсознание не лезть зря на рожон – вновь окунуться в непредсказуемую авантюру под названием жизнь.

Вернувшись в Москву, Юленька «с ужасом» узнала от матери о смерти тетушки Симы. Оказывается, к матери приходили из полиции, когда опрашивали соседей Лизы. Испугавшись, что Лизу посадили в тюрьму и обвиняют в убийстве, матушка Юленьки не стала особо откровенничать с полицейскими и благоразумно утаила от них факт родства, пусть и дальнего, с несчастной Лизой и ее бедной тетушкой. Юленьке осталось только порадоваться на сообразительность матушки.

И все бы нормально, если бы не настроение Славика. Весь день он бродил по съемной московской квартире как в воду опущенный, по ночам вздыхал и стонал, вскакивал, как ненормальный, повторяя: «Нет-нет! Я не убивал! Это не я!» И Юленька поневоле начала задумываться о том, чтобы избавиться от мужа-убийцы. Ведь рано или поздно, если тот и дальше не прекратит себя вести как истерическая особа, то и впрямь попадет под зоркое око полиции. А это никак не может закончиться чем-то хорошим.

Но как от Славика избавиться, пока он и ее не утопил? Предпринимать активные действия рискованно. Во всяком случае, до окончания следствия – почему-то затянувшегося, хотя и так же все ясно! – и суда, который приговорит Лизу к тюремному заключению лет эдак на пятнадцать-двадцать и поставит наконец жирную точку в деле об убийстве тетушки Симы. А пока Юленька придумала, как временно изолировать Славика от общества. Она скоренько нашла горящую путевку за границу, купила билет на самолет, снабдила мужа пластиковой картой с довольно приличной денежной суммой и проводила его в аэропорт.

– Может, поедем вместе? – робко спросил Славик жену.

– Боишься потеряться?

– Я боюсь, что с тобой случится что-то непоправимое здесь.

– А ты не бойся. Все будет хорошо. И я скоро приеду к тебе с хорошими вестями.

– Лучше бы тебе поехать со мной. Там безопаснее. А здесь ты рано или поздно попадешь на глаза полиции.

– Ну и что? Они никогда не смогут найти связь между мной и той беременной с седьмого этажа.

– Ты их недооцениваешь.

– А ты их переоцениваешь. И закрыли эту тему! Поскорее приходи в себя и возвращайся. Теперь мы ни в чем не будем нуждаться. Потому что благодаря тебе мы богаты. И своего журавля в небе уже поймали. – Она чмокнула мужа в щеку и протянула руку, чтобы стереть помаду, но Славик мгновенно прикрыл лицо журналом, который купил, чтобы почитать в самолете.

– Ты чего? – удивилась Юленька.

– Ничего. Просто не стоит тебе пачкать руки помадой, я сам сотру. – И он вытер щеку разовой влажной салфеткой, которую достал из кармана.

– Вот глупенький, – рассмеялась Юленька. – Так они у меня и так нечистые!

«Вот именно, – подумал брезгливо Славик. – А потому нечего трогать мое лицо своими грязными руками. И журавль твой в небе мне тоже не нужен. Лучше синица в руках. – Он положил руку на грудь, проверяя наличие во внутреннем кармане дарственной и документов на квартиру, хозяином которой он по-прежнему оставался. – И неважно, что ты сможешь взять у нотариуса дубликат дарственной, все равно тебе в регистрационной палате укажут от ворот поворот, так как у тебя отсутствуют документы на саму квартиру. Прощай, любимая! Лучше бы я тебя никогда не встречал!»

Юленька благополучно дождалась, пока самолет поднимется в воздух, удостоверившись, что ее слабонервный муженек со своими истериками действительно улетел, а не вернулся вдруг обратно, и, успокоенная, что он теперь не станет путаться у нее под ногами, вернулась домой. Теперь она готова встретиться со следствием. Ведь надо же разведать обстановку, да и дружеские чувства пора к подруге проявить – наведать ее в тюрьме, посочувствовать, гостинцев принести.

Матушка Юленьки, как узнала о желании дочери, тут же притворилась больной, лишь бы не дать ей сделать опрометчивый и непоправимый шаг. Ну не отправлять же и матушку за границу. И Юленька пошла на хитрость.

– Так я теперь день и ночь буду у твоей постели дежурить? Может, наймем сиделку? А у меня дел по горло. Вон Славик, чуть не обманул меня с квартирой. Надо как можно скорее оформить ее на себя. А для этого – хочешь ты этого или нет – мне придется отправиться в Северную столицу.

– Может, ну ее, эту квартиру? – вздохнула матушка. – И потом, куда же он денется, если ты оставишь его без жилья?

– А тебе кого больше жаль – меня или его?

– Тебя, конечно.

– Тогда не мешай мне создавать ту жизнь, о которой я мечтаю. Или ты думаешь, меня устроит та, какую ведешь ты, – от пенсии до пенсии? Спасибо скажи, что я тебя поддерживаю, а то бы давно в нищенку превратилась.

– Спасибо, доченька! Но я очень боюсь, что ты со своим неугомонным характером вляпаешься в какую-нибудь историю.

– А ты за меня не бойся. Я веду себя предельно осторожно. Как ты меня и учила. До сих пор я была хорошей ученицей. Тогда почему такое недоверие теперь?

– Так ведь Симу же убили, а Лизу в убийстве обвиняют.

– А я-то здесь с какого боку? Да и Лизу больше некому навестить, кроме меня.

– У нее есть родители. Я боюсь, что когда они приедут, то расскажут, что мы их родственники. И полиция начнет нас тоже подозревать.