Марк Фурман - Мораторий на крови

Теперь возьмем такое страшное зло, как терроризм. В нашем местном централе содержится жестокий убийца, приговоренный к высшей мере, — террорист Ариф Дамзаев, год назад взорвавший автобус с людьми под Волгоградом. Ранее он тоже участвовал в подготовке терактов, прошел подготовку в секретных лагерях боевиков в Ливане и на территории Грузии. В его «боевом списке» — 32 погибших, из них 9 детей, и около 20 раненых.

Как-то незаметно для всего мира уже сейчас Россия вышла на печальный мировой рекорд: впервые за всю ее историю количество осужденных пожизненно достигло 1545 человек, среди них десятки террористов. Известно, что несколько лет назад был убит террорист Салман Радуев, организовавший взрыв на вокзале в Пятигорске и совершивший кровавый рейс на Кизляр. В средствах массовой информации в свое время было опубликовано интервью с Радуевым. Как следует из него, настроен он был даже весьма оптимистично: «Жить я намерен долго. И вовсе не в камере. Еще два-три года, и Россия с Чечней помирятся. Меня выпустят, и я возглавлю чеченское теневое правительство!» Сейчас от многих террористов отказываются родные, лишь государство кормит, поит и одевает, теперь уж гарантированно на всю оставшуюся жизнь, этих нелюдей. Во сколько это обходится нам, налогоплательщикам, подсчитать несложно. Впрочем, деньги не главное. Важен нравственный фактор: зачем государству дарить жизнь тем, для кого чужая жизнь ничего не значит?

Перечень страшных преступлений, подчеркну — только из собственной журналистской практики — можно продолжить. Важны итоги, справедливая расплата за посягательства на святая святых — человеческие жизни: все упомянутые убийцы в прошлом судами приговорены к смертной казни с исполнением приговоров.

Так было. И в связи с этим выскажу свою точку зрения, зная, что ее разделяют не только большинство россиян, моих товарищей и коллег-журналистов, но и такие профессионалы, как судмедэксперт С. Вот его мнение:

— Редко кто видит столько человеческих трагедий, мучений и боли, сколько их видят эксперты. Они одними из первых сталкиваются с жертвами убийц на местах происшествий. Они же, передавая труп родственникам и близким покойного, уже не только знают, отчего наступила смерть, но обязаны в подробностях и деталях отобразить, как преступник, совершивший гнусное деяние, издевался над беззащитным, фактически потеряв людской облик.

Вдумаемся в краткую фразу, сказанную еще юристами древности: «Бывают преступления и преступления». Смысл ее предельно прост и точен, применим к случаю, связанному с убийством человека. Действительно, одно деяние может совершаться в состоянии аффекта, случайных обстоятельств, необходимой обороны, другое — безжалостно и жестоко, из низменных и корыстных побуждений или же без всякой мотивации. И нет никакой уверенности в том, что убийца, совершивший тяжкие преступления и отсидевший срок, выйдя на свободу, не сотворит нечто более ужасное.

Согласен с тем, что ни один невинный не должен быть осужден. Но как быть с ситуациями, когда от справедливой кары теперь с принятием моратория уйдут заведомые насильники и убийцы? Еще один довод противников смертной казни: о какой борьбе с убийствами можно говорить, если государство, реализуя ее, само совершает умышленное убийство? Отсюда вывод, будто высшая мера — это зло, которое непременно порождает новое зло. В таком рассуждении нет никакой логики.

Большинство россиян понимают исключительную меру как ответ государства на действия опасных преступников. Так что же подобные защитные меры — зло или добро? Думается, что ныне, когда мы, наконец, заговорили о милосердии, которого в России действительно не хватает, его следует понимать вовсе не как всепрощение убийц, лишающих жизни людей безжалостно и жестоко из сексуальных, корыстных, политических, религиозных побуждений или без всякой мотивации.

И вот Госдума РФ принимает Федеральный закон о моратории на исполнение смертной казни, подписанный президентом Кедровым. Поясню, мораторий — слово латинского происхождения, от смысловых значений: замедлять, отсрочить на время, вплоть до определенных событий.

Ни для кого не секрет, что мораторий на исполнение смертной казни принят в России после политико-экономического давления на нее со стороны Совета Европы. И хотя она действительно отменена в ряде стран мира, но немало государств считают преждевременной такую отмену. По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения, большинство россиян (72 процента) полагают, что в стране должна существовать смертная казнь, лишь 19 процентов выступают против такой меры наказания.

С мнениями граждан страны солидаризируется и такой далекий от жестких репрессивных мер человек, как Александр Солженицын. Вдумайтесь в слова великого писателя: «Бывают времена, когда для спасения общества, государства смертная казнь нужна, а сейчас вопрос стоит именно так».

Два года назад соросовский институт «Открытое общество» провел «Конкурс аналитической журналистики» на индивидуальные творческие проекты, с написанием статей по избранной теме. К тому времени у меня вышло несколько публикаций в тригорских газетах, две — в центральной прессе, которые я и представил на конкурс. Проект под названием «Экстремальная журналистика в средствах массовой информации: проблемы гуманизма и борьба с насилием» дошел до пятерки финалистов, но соросовского гранта я не получил. И поскольку среди материалов имелись такие, в которых автор отстаивал право на смертную казнь по отношению к серийным убийцам и террористам, координаторами конкурса высказано мнение о нецелесообразности утверждения «жесткого» по европейским меркам проекта.

Справедливости ради замечу, что вскоре этот же проект попал в число лучших в номинации Союза журналистов РФ, и мне довелось участвовать в Фестивале российской прессы в Москве. Там-то, в кулуарах, искушенный столичный коллега утешил меня мнением, что у российских организаторов Сороса «все было схвачено и предопределено заранее, разумеется, за деньги».

Между тем… В рождественские дни прошлого года «сладкая парочка», ранее неоднократно судимые А. Сенько и А. Каран, люди без определенных занятий, за неполный час лишили жизни шесть человек, практически половину и без того вымирающей деревни Погосово нашей области. Ножами, с помощью огнестрельного оружия, различными предметами немощным пенсионерам нанесли свыше сотни ранений. Море крови и страданий, показать бы их «в натуре» нашим законодателям! Убийцы надеялись скрыться в Чечне, где у них имелись покровители, но были задержаны по дороге — в Ставропольском крае. Расследование подходит к концу, но теперь высшая мера к нелюдям-убийцам будет неприменима.