Жоэль Диккер - Загадка номера 622

В одиннадцать вечера случилось чудо. Ольга, выяснив, что человек, с вожделением глядевший Ирину, – управляющий активами в Эвезнер-банке, достигший лучших годовых показателей, решила проявить инициативу и отправилась знакомить его с дочерью.

В ту же минуту Клаус предложил уйти из “Паласа” и двинуться всем вместе в ночной клуб в Вербье. Макер поддержал его. Анастасия, усмотрев в этом возможность смыться, обещала приехать прямо туда, если, конечно, мама позволит.

Когда они вышли, Анастасия окликнула мать:

– Мама, Клаус зовет нас в ночной клуб!

– Так иди, доченька! Чего ты ждешь?

– Я, видимо, поздно вернусь, вот и хотела попросить у тебя разрешения…

– Давай, давай! – обрадовалась Ольга. – Иди, развлекайся! Только поосторожнее там. Завтра все мне расскажешь. Ну, вон отсюда!

Анастасия просияла. Она поцеловала мать и поскорее убежала. В спешке она не заметила человека, не спускавшего с нее глаз.

Она пронеслась по тому же узкому коридору, открыла дверь служебного входа и увидела его. Он не успел еще снять гостиничную форму, но царственного вида не утратил. Анастасия не удержалась и громко окликнула его по имени. Какое красивое, восхитительное имя!

– Лев!

Он обернулся и одарил ее улыбкой, сверкнув идеальными зубами.

– Ровно одиннадцать, минута в минуту! – сказал Лев, у которого только что закончился рабочий день.

Она бросилась к нему и поцеловала долгим поцелуем. Долгим головокружительным поцелуем. То, что она чувствовала, было неописуемо. Словно у нее внутри что‐то взорвалось. Словно мурашки по телу пробежали. Словно тысячи разноцветных бабочек вырвались из ее груди.

Они поднялись на служебном лифте под самую крышу “Паласа”, где находились крохотные клетушки сотрудников. Он привел ее к себе. У него было очень чисто и повсюду лежали книги. Не прекращая целоваться, будто их губы слились воедино, они неторопливо разделись в мерцании множества свечей, которые Лев расставил к ее приходу. В его комнатке, вдали от мира, от мороза, у мансардного окошка, из которого открывался поразительный вид на долину Роны, они занимались любовью.

Анастасия давно не была девственницей. Она ни в чем себе не отказывала. По совету матери, она послушно ложилась в койку со всякими мажорами из Клостерса, Санкт-Морица и Гштада. “У мужчин есть определенные потребности, – любила повторять ее мать, – надо их удовлетворять, иначе они никогда тебя не выберут”.

Но чувства, которые она испытала той ночью со Львом, были ей внове. Они еще не спали, когда забрезжил рассвет. Обнявшись, они смотрели, как над горными хребтами медленно встает солнце, раскрашивая небо чудесными цветами. Лев крепко прижимал ее к себе сильными руками, скользя кончиком пальца по ее обнаженной спине, и она вздрагивала от каждого прикосновения. Она его любила. За эти несколько часов она поняла, что значит любить.

Наконец Анастасия заснула. Когда она снова открыла глаза, его уже не было рядом. Лев сидел у кровати. В гостиничной форме. Он протянул ей чашку дымящегося кофе и полную корзинку еще теплых круассанов.

– Мне пора на смену, – сказал он. – Оставайся тут сколько захочешь. Спустишься на лифте. Дорогу ты знаешь.

– Когда мы увидимся? – спросила Анастасия.

Лев, похоже, был удивлен ее вопросом: – Увидимся? Ты хотела бы снова со мной увидеться? – Конечно, я хочу снова с тобой увидеться. Что за вопрос? – По-моему, я тебе не пара. – Что значит “ты мне не пара”? – изумилась она. – Я мелкий служащий без будущего. Живу под крышей отеля, в котором выполняю грязную работу. Существую на чаевые, если клиенты соблаговолят мне их оставить. Я гол как сокол, Анастасия! У меня ничего нет. Я жалкий гостиничный мальчик на побегушках! – А я кто, по‐твоему? – Богатенькая русская княжна, которая проводит зиму в Швейцарии, лето на Лазурном берегу, будучи налоговой резиденткой Англии или Монако. Она рассмеялась и поцеловала его. – Ничего подобного! – Упиваясь ощущением свободы и полноты жизни, она просияла при мысли, что в кои‐то веки можно не врать. – Мы с сестрой спим в каморке вроде твоей. Моя мама – продавщица в универмаге. У нас нет ни гроша в кармане. В Вербье мы теснимся втроем в мерзком номере “Оберж де Шамуа”. Мама хочет любой ценой ввести нас в высшее общество и выдать за князя, барона или кого‐то в том же роде. Мы тоже бедняки, к твоему сведению! И да, я очень хочу снова увидеться с тобой! Я вообще больше не хочу с тобой расставаться. Он ответил ей влюбленной улыбкой: – Анастасия, то, что я сейчас чувствую к тебе, я никогда ни к кому не испытывал.

– Анастасия?

Макер затормозил у отеля, где уже собрались сливки банковского общества Женевы. Было 7.25 вечера.

– Ты в порядке? – спросил Макер.

Она утерла слезу:

– Все хорошо.

– Ты плачешь?

– Нет, что‐то в глаз попало.

– Литературный ответ, – заметил он. – От этого слезы не льются.

– Льются, чтобы смыть воспоминания.

Он не понял. Парковщики открыли дверцы с двух сторон, и их подхватила толпа, валом валившая в отель. В белом мраморном вестибюле бурный поток банкиров, гордо выступавших под руку с супругами, стремился к банкетному залу на втором этаже. Гости приветствовали друг друга, громко разговаривали, взволнованные приближающимся концом года и раздачей бонусных слонов, и, преисполненные собственной значимости, твердили себе, что они и есть элита и сливки общества.

Анастасия и Макер тоже вошли в зал. Красивая пара – она в длинном черном атласном платье, он в смокинге. Засунув руку в карман, он нервно теребил пузырек с ядом.

Тут Макер увидел Тарногола, который стремительно спускался по лестнице, против общего течения. Думая, что он идет ему навстречу, Макер замер и одарил его невинной улыбкой.

– Добрый вечер, дорогой Синиор! – сказал Макер голосом идиота.

Но Тарногол прошел мимо, даже не взглянув на него, и, поспешно выйдя из отеля, сел в такси. Тут Макер заметил Левовича, неотразимо прекрасного в костюме-тройке.

– Черт, – прошипел он, – вот и Левович! Что он тут забыл?

Анастасия подняла глаза на своего любовника и не смогла сдержать счастливой улыбки. Она чувствовала, как сильно бьется у нее сердце. Она чувствовала себя еще более влюбленной, чем когда‐либо. Она восхитилась им, самым красивым, самым честным, самым могущественным из всех, кто сновал сейчас вокруг него, – он так выделялся на их фоне! Она чувствовала себя живой в его присутствии. И на мгновение увидела его таким, каким он предстал перед ней шестнадцать лет назад, когда они познакомились.

16 лет назад.

Первый Большой уикенд Анастасии в Вербье.

Субботний вечер

В “Паласе Вербье” Анастасия, ее сестра и мать поднимались в бальный зал на втором этаже. Кроме них в лифте никого не было.