Екатерина Глубокова - Вчера и завтра

К вечеру Даша не выдержала и позвонила Роману, они мило проболтали часа полтора, после чего Березину пригрозили вообще убрать телефон из палаты. Пообещав завтра непременно появиться, Даша положила трубку. Она была очень благодарна Роману за то, что он дал ей возможность прийти в себя, не ставя в неловкое положение и не требуя немедленно сдать сочинение на тему «Что я чувствую к г-ну Березину на этой неделе».

Часов в одиннадцать, включив радио, Даша залезла в ванну. Пора, наконец, собраться с силами и все обдумать, понять, во что же теперь превратится ее жизнь. Это нужно сделать до того, как она столкнется с Инессой в процессе следствия, и до встречи с Романом — точно. Жестоко заставлять его ждать слишком долго. Возможно, завтра она и не даст ему окончательного ответа, но промежуточный точно должна.

Начать, наверное, нужно с самого страшного.

Ники.

Даша глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь, которая трясла ее, несмотря на горячую воду. Итак, Николай Ларский, ее теперь окончательно покойный муж. Человек, с которым она познакомилась, будучи студенткой, за которого с радостью вышла замуж, прожила с ним семь лет счастливого, как ей казалось, брака, и искренне оплакивала, когда он погиб. Человек, которого она любила — совсем не так, как Березина. Роман — это огонь, а Ники был землей, устойчивой, надежной. Естественно, Даша растерялась, когда земля исчезла из-под ног. И вот выясняется, что все зря, и все это время Николай любил другую женщину — Инессу.

Он говорил, что задерживается на работе, а сам ехал к ней. Он дарил ей те же стихи, что и Даше — вот они у Несси, видимо, откуда. Возможно, он лгал и ей, кто знает. Возможно, Николай Ларский вообще никого не любил, а Инесса его просто гипнотизировала, как кобра. За ней это водилось, мужики ходили одурманенные, словно на веревочке…

«Ведь ты не такая, какой ты приходишь ко мне…»

А может быть, это была та самая пылкая любовь, о которой написано столько великих книг. Только зачем Николаю была Даша? Ведь он все равно возвращался домой, обнимал жену, говорил ей ласковые слова, занимался с ней любовью. Или ему просто нравилось такое положение вещей: дома — добрая красивая жена, вне дома — пылкая любовница. Может быть, Ники просто был тряпкой и не мог никому отказать?

— Ненавижу тебя, — произнесла Даша вслух и поняла: неправда, не ненавидит. Скорее, это чувство гадливости, будто перед ней поставили тарелку с мокрицами и дали ложку. Брр!

Хорошо, что Николая больше нет. Несколько месяцев назад эта мысль показалась бы настолько дикой, что Даша усомнилась бы в собственном душевном здоровье. Но теперь… Может быть, это неправильная мысль, и если Бог есть, он должен ее за такое наказать, но Дарья не могла думать иначе. Не могла, и все. Если бы Ники не погиб, а сидел бы сейчас за решеткой, как и Инесса, это было бы гораздо хуже: пришлось бы смотреть еще и в его глаза. И хуже нет, что нужно было бы еще проходить через суд с бывшим супругом, решать правовые вопросы, связанные с разводом — ведь по документам Ники один раз уже скончался. Нет. Все правильно. Может быть, Даша злая или жестокая, может быть, так нельзя думать и чувствовать — но от этого никуда не денешься, и за эти мысли она тоже готова платить, а отказываться от них не собирается.

По радио играли ретро. Закрыв глаза, Даша слушала голос Анны Герман, тоскливо-чистый, будто вылепленный из души.

Раньше все песни о любви принадлежали ей с Ники. А теперь кому они принадлежат? Наверняка есть на свете такие счастливые люди. Роман Березин… Нет, думать о Романе рано.

Все, хватит размышлять о Березине, переходим к следующему пункту программы, как ни противно.

Несси.

То несправедливое обвинение, брошенное Инессой во время разговора на даче, будто Даша ее постоянно обижала, сама того не замечая, вряд ли совсем не имело под собой оснований. Даже лучшие друзья способны иногда невольно задеть друг друга, потому что никогда нельзя узнать другого человека, как знаешь себя, даже если живешь с ним бок о бок много лет. И у каждого есть чувствительные точки, давление на которые — зачастую совершенно ненамеренное — вызывает обиду. Но никаких глобальных обид, которые она могла бы причинить Несси, Даша не помнила и вспомнить не могла. За всю историю их дружбы они, бывало, ссорились и мирились, дразнили друг друга и, бывало, обижались. Однако не было обид, за которые можно так ненавидеть. Так все люди живут.

Любила ли Инесса Николая? Способна ли вообще такая женщина любить, или она умеет только вычеркивать? «Да, у меня появился новенький, хотя можно сказать, что старенький…» Говорила ли она тогда о Ники? Сколько раз она говорила о Ники, а Даша не знала этого, не догадывалась? Сколько строчек было посвящено Николаем и кому?

«В тебе очень много неведомых маленьких черт…»

Никогда нельзя знать. Даша дружила с Инессой всю жизнь — и оказалось, подруга давно ее ненавидит. И спит с Ники. А Ники, любимый муж… про него она уже думала, и не нужно повторяться. Николая Даша презирает — посмертно, и Несси тоже. Ненавидеть не получалось, и страха перед этой парочкой Дарья тоже не испытывала — только презрение, переходящее в равнодушие.

Дело в том, что она сама виновата, вот и все. Она не выдержала испытания временем, не сумела за столько лет разобраться, кто есть кто. Она невнимательная — или просто дура?

— Ты просто дура, Дашенька, — безжалостно вынесла Дарья себе вердикт.

В самом деле, очень стыдно, в первую очередь перед самой собой. Как можно было не увидеть, не узнать? Хотя до сих пор не верится. Ее брак с Ники был идеальным — ни единой трещинки. Может быть, просто не хочется отказываться от красивой сказки: чудесный муж, верные друзья? Ведь все было так просто и легко, и даже скорбь Даши по Ники была чиста, без примеси грязи. Все было так правильно и ясно, как на картинке в детской книжке: вот принц, вот принцесса, вот их карета, а вот свита.

В детстве «вихри враждебные» трепали не столько Дашу, сколько ее маму, а Софья Станиславовна изо всех сил старалась сделать детство дочери счастливым, и ей это удалось. Были беззаботные школьные годы, потом институт, а дальше — Дарья встретила Ники. Она всю жизнь жила как по писаному, и все у нее было хорошо. Все. Кукла Барби в коробочке. Пластмассовая жизнь.

Даша всхлипнула, и по щекам покатились слезы.