Екатерина Глубокова - Вчера и завтра

— Что вы здесь делаете?

Обращалась она, разумеется, к Игнату. Видимо, запомнила на том празднике в усадьбе.

— Вы ведь у Дарьи в подчиненных ходите? — продолжала госпожа Позднякова. — Зачем сюда пришли?

— Вообще-то, я работаю в подчинении не у госпожи Ларской, а у господина Березина, — любезно пояснил Игнат. — Присутствие же мое в фирме «Всезнайка» объясняется интересами расследования, которое мы вели.

— А-а, — протянула Инесса, — значит, вы подсадная утка. Очень мило.

— Госпожа Позднякова, я Артем Вересов, — бархатным голосом начал адвокат. — Если вы согласитесь, я буду защищать вас на суде. Вы позволите задать вам несколько вопросов?

— Нет, спасибо, — отрезала Несси. — Это совершенно лишнее.

— Разве вам не нужен адвокат?

— Абсолютно.

— Но вы не сможете квалифицированно защитить сами себя.

— Ну и что. Мне все равно. — В голосе ее появилась горечь. — Без Ники ничего не имеет значения.

Игнат и Артем переглянулись.

— Но, может быть, на пару вопросов вы все же ответите? — осведомился Соколов.

Инесса пожала плечами, потом посмотрела на Игната.

— Я готова поговорить, но только с вами одним.

— Артем, выйди, пожалуйста, — попросил Соколов. — Извини, что тебя потревожили.

— Ничего, обращайтесь, когда нужно. — Вересов попрощался с несостоявшейся подзащитной и ушел.

— Я сама не знаю, зачем я согласилась с вами говорить, — Инесса сидела, устало сгорбившись, и взгляд у нее уже был не волчий, а пустой. — Какая-то ужасная потребность покаяться. Никогда такого не испытывала, но со смертью Ники мир надломился.

Игнат незаметно нажал в кармане кнопку диктофона.

— Я расскажу вам, в чем все дело, — продолжала Инесса. — Просто так. Заодно потренируюсь: мне еще не раз предстоит пересказывать эту историю. Я не собираюсь запираться и готова подписать любые признания.

Несси совершенно не походила на ту фурию, какой ее описывала Даша. Просто усталая женщина… сломленная, кажется.

— Мы с Ники любили друг друга всегда… — начала свой рассказ госпожа Позднякова.

Диктофонная запись крутилась, и Даша сидела, закусив губу и крепко-крепко сжав кулаки. «Мы с Ники любили друг друга всегда». Вот так просто.

— …или мне это только казалось? — произнес голос Инессы. — Как бы то ни было, он увлекся Дарьей, но через полгода после свадьбы не выдержал и вернулся ко мне. Он был человеком, который никогда не знал до конца, чего он хочет. То ему приспичило трахаться с Дашкой — и вот он на крыльях летит домой, в их уютное семейное гнездышко, к блондинке-жене и ужасной собаке. То жена ему надоедает до зубовного скрежета, и он падает в мои объятия. Но я находилась при нем каждый день по несколько часов, и знала, что никуда он от меня не денется. Вам этого не понять, вы мужчина. А я привязала его накрепко.

— Расскажите мне про деньги Квасневского, — попросил голос Игната.

— Деньги Квасневского… Вы ведь ничего о них не знаете, да? Не такие уж вы с вашим Березиным крутые детективы, какими хотите казаться… Егор — один из воротил теневого бизнеса. Криминалитет. Через «Метрополию» он отмывал грязные бабки, мы вообще вовсю работали как отмывочный банк, и были широко известны в узких кругах. Полагаю, после того, как я сделаю официальное признание, эту контору как следует тряхнут. Может быть, и Квасневского зацепит, но он хитрый, выкрутится… Не суть.

Пауза.

— Мы с Ники давно подумывали о том, что пора бросать эту гребаную страну и сваливать куда-нибудь, где потеплее и посвободнее. Но на какие деньги обустраиваться и жить? У нас не было таких больших сумм, к тому же, при разводе Николай стал бы делить с Дашкой совместно нажитое имущество, пришлось бы что-то делать с фирмой, волокита не на один год… Мы оба, конечно, не бедствовали, но для того, чтобы перебраться в другую страну, исчезнуть навсегда, наших накоплений явно не хватало. И тут Квасневский сообщил нам, что собирается отмыть через «Метрополию» небывалую сумму денег — сто двенадцать миллионов баксов, ни больше, ни меньше.

Роман присвистнул.

— У Николая, конечно, присутствовала деловая хватка, но операцию от начала и до конца спланировала я, — самодовольно сказала Инесса. — У нас было очень мало времени. Для начала мы заказали фальшивые паспорта и наконец-то стали супругами — Виолой и Леонидом Шмелевыми, но ждать, пока оформят документы, пришлось пару месяцев. Впрочем, в тот момент нас это не волновало, у нас имелся долгоиграющий план. Это был тот самый день, когда Ники должен был «погибнуть». Квасневский привез деньги наличными. Я занималась паспортами, а Ники — переговорами с другим отмывочным банком, в котором мы должны были обезналить эту сумму. Мы не могли задействовать для этого «Метрополию», нас бы вычислили в момент. В итоге, мы подали все так, будто Ники решил присвоить денежки, никому об этом не сказав ни слова. Получив сумму, он отправился и перевел ее в безнал, а после этого разбил на части и снова перевел — на три разных счета, где она должна была благополучно лежать до поры до времени. Все эти переводы были совершены внутри российской банковской сети, поэтому мы практически ничем не рисковали. Вечером того же дня я обеспечила себе алиби, напросившись к Дашке в гости. Ники тем временем занимался аварией.

— Кто сидел за рулем его машины?

— Я не знаю. Какой-то бомж. Мы задействовали того типа, который делал нам паспорта, он вывел нас на нужного человека: частный профессионал, с Квасневским не связан и работает всегда в одиночку. Идеальный иллюзионист, прямо Дэвид Копперфильд. Ники отправился на дачу, я дала ему ключи, там он должен был сидеть и ждать меня, когда бы я ни приехала. Еду он закупил. Ну, мы с Дашкой сидели и ужинали, потом позвонили из милиции, сообщили об аварии. Дашка так расстроилась, глупая курица! Естественно, мы поехали опознавать тело, я прикинулась добренькой и отправилась на опознание сама, сунула местному лейтенантику денег и попросила не затягивать с процедурой. Потом опознала то, что осталось от бомжа, клялась и божилась, что вот эта родинка была у Ники на плече всегда, потому это точно он и не имеет смысла проводить подробную экспертизу. Нас довольно быстро отпустили, и я приступила ко второй части плана — затаилась.

— Но вы могли уехать одна.

— Конечно, теоретически, могла, но практически… Представьте, как бы я уехала, на следующий день после гибели Николая, бросив все имущество? За мной пристально наблюдал Квасневский. Он еще на похоронах ко мне подъехал, начал выспрашивать, где его деньги. Но Егор прекрасно знает, что у нас отмывкой занимался непосредственно Николай, а я лишь подготавливала некоторые бумаги, в процессе почти не участвовала. Я сделала большие невинные глаза и сказала, что о деньгах ничего не знаю, и этим вопросом занимался Ларский, а меня не посвящал. Он поинтересовался, не откровенничал ли Ники с женой. Жутко хотелось сказать, что Дашка в курсе, едва удержалась. Но он, кажется, все равно и за ней следил. За мной две недели бегали ищейки Квасневского, однако я мирно сидела в Москве, занималась своими делами и никуда не собиралась убегать. Через два месяца Егор, видимо, окончательно уверился, что я ни при чем, и смирился с потерей денег. Николай мертв, документов, понятное дело, никаких нет, куда канули бабки — никто не знает. И лишь после этого я начала вести переговоры с одной фирмой по поводу продажи квартиры и дачи. Не бросать же их, в самом деле, деньги немаленькие…