Анна Данилова - Прости меня, твою убийцу

– Да дома, завтра у нее встреча с читателями в городе, в библиотеке… Готовится.

– Понятно… Ну, что здесь?

– Это она… – сказал Иван дрогнувшим голосом.

– Кто?

«Ну зачем я это спросила??? Какая же я глупая!!!»

– Наташа. Мне один человек шепнул, что у нее на шее золотая цепочка с Нефертити… Ты же помнишь ее?

Веру, услышавшую такую подробность, стошнило прямо под ноги Ивану. Она стала задыхаться…

– Тебе плохо? Плохо? – услышала она над самым своим ухом.

Николай взял ее под локоть. Отвел в сторону.

Ну надо же! Испортила ботинки Ивана!

Вера достала из сумочки пакетик со влажными салфетками, вытерла рот, затем хотела наклониться, чтобы вытереть ботинки Ивана, но тот запротестовал.

– Брось! Этого еще только не хватало!

– А где Татьяна? – спросил Николай у Ивана, и Вера, зная, что он справляется о Татьяне как о сестре (понятное дело!), тем не менее ощутила жгучую ревность, которая была воспринята ею как самое настоящее предательство.

Теперь между ними всегда будет стоять Татьяна. И это она войдет в жизнь Николая, она, родная ему по крови, а не Вера, которая могла стать еще ближе, но по любви…

– В теплице, под землей, нашли что-то вроде захоронения, там кости… – шепотом сообщал Ваня Николаю.

Вера зажмурилась – новое открытие опустилось ей на плечи, придавило ее. А ведь теперь и он, Иван, является родственником Николаю. Они – семья! И, безусловно, будут теперь встречаться, общаться, ездить друг к другу в гости, у них появятся и общие друзья, и какие-то памятные даты, к примеру двадцатое сентября, когда брат нашел сестру… А то, что происходит сейчас здесь, когда извлекаются из земли и укладываются на белую ткань кости и черепа убитых когда-то девушек, забудется и не будет ассоциироваться у них с тем радостным моментом, когда Татьяна узнала в Николае брата Нику.

– Я, честно говоря, и не предполагал, что так быстро начнутся раскопки, это просто моментальная реакция на ту информацию, которой я поделился с зампрокурора… Тем более что многое из того, что я озвучил, было вообще моими, вернее, нашими, Верочка, предположениями. Учитывая, что долгие годы Саватеева покрывали все, у кого только были полномочия проверить как его самого, так и его жену, странной кажется такая активность, не находите? – говорил Николай, поддерживая Веру под локоть и не отрывая взгляда от того, что происходило рядом с домом директора дома отдыха. – А если бы там ничего не нашли… Получалось бы, что я оклеветал семью…

Он словно сожалел о том, что сделал, о своем визите в прокуратуру.

– Да не парься ты! Я слышал, что все дело в Анфисе, у нее дядя депутат в областном центре. Это оттуда, из области, был звонок, чтобы нашли убийцу племянницы. Но поскольку Анфису убили только вчера и по горячим следам никого, понятное дело, не нашли, не вычислили, то и уцепились за твою информацию. Иначе как бы они могли самостоятельно, за сутки, связать ее убийство с Саватеевыми?

– Да здесь многие, если порасспрашивать людей, подозревали в убийстве девушек, в том числе и Наташи, Ларису Евгеньевну, – сказала Вера.

Она чуть было не сказала, что уже устала от этой темы. Все уже, история закончилась! Сначала арестуют самого Бориса Анатольевича, попытаются повесить убийства на него. А он, скорее всего, не дурак, к тому же молодожен, то есть человек, который собрался начать жить с чистого листа, с помощью адвокатов придумает, как свалить все на покойную жену. Просто поможет следствию остановиться именно на этой версии. Мол, он ни сном ни духом не знал о том, что его ненормальная жена убивала его любовниц… И сделать это будет просто. На самом деле, зачем ему-то было убивать девушек, это у ревнивой жены был железный мотив.

И тут в толпе произошло какое-то оживление, все как по команде повернули головы в сторону крыльца дома, где показалась почему-то Анжелика!

– Не понял… – проронил Иван. – Она что, в наручниках?

Да, на Анжелике были наручники! Ее под конвоем усадили в машину и увезли.

Но и на этом представление не закончилось. Буквально сразу после этого из дома вынесли носилки, на которых в окружении врачей транспортировали Бориса Анатольевича. За ним почти бежал, что-то громко выкрикивая, а может, и рыдая, его сын Вадим. Следом – Ирина…

– Нет-нет, он жив… Если бы покойник был, тело бы накрыли с головой… – сказал кто-то в толпе. – Видать, правда инфаркт!

– Какой ужас!

– Кого убили? Каких девушек? Это тех, что пропали тогда?

Вере показалось, что небо потемнело. Она подняла голову – солнце сияло ярко, но его свет казался ей каким-то странным, белым, мертвым.

Неужели никто не видит, что мир вокруг рушится? Одни люди оказываются оборотнями, а другие превращаются в предателей и врагов? И все, все – с двойным, а то и тройным дном!

Меня все бросили! Все!

Это уже не было для Веры открытием, и хотя она гнала от себя это, но теперь, увидев, как Николай приблизился к Ивану, оставив ее в стороне, и они оба позабыли о ней, увлекшись развернувшейся на их глазах драмой или даже трагедией, ей стало уже нестерпимо оставаться здесь.

Она сорвалась с места и попыталась выбраться из густой толпы людей, испытывая настоящие муки при соприкосновении с ними. Их запахи, шершавость рукавов, толчки, голоса – все вызывало в ней какой-то ужас! Они все были для нее чужими! Даже те, кого она еще недавно, как ей казалось, любила!

И как же так случилось, что она оказалась так далеко от дома, от любимой Сашки, в какой-то глуши, без поддержки? Здесь даже такси невозможно вызвать! И если раньше она могла позвонить Егору и попросить увезти ее отсюда, то теперь и его в ее жизни не существовало, он умер для нее. У него была теперь семья, дочь.

Хоть бы добраться как-то до «Отрады». Но на чем? Просто остановить любую машину, которая будет ехать из Докторовки в сторону дома отдыха? Нет, ей хватило приключений за последнюю неделю…

И тут она вспомнила про Татьяну. Может, она поможет ей добраться до города? Что-нибудь придумает? К счастью, она догадалась записать номер ее телефона. Позвонила, но трубку никто не брал. Тогда Вера решила найти ее дом и двинулась по дороге в глубь деревни.

Прошло пять минут с тех пор, как она оставила Николая, ни слова ему не сказав, потом еще десять минут, полчаса… Он о ней так и не вспомнил! Егор… А он вообще не вспоминал о ней целых три года, с чего бы ему думать о ней теперь, когда все, что ему от нее надо было, он уже наверняка получил! Вере было неприятно даже звонить Сашке, чтобы справиться, как все прошло, дала она ему деньги или нет.

Она шагала быстро, шла по обочине дороги, и ей казалось, что она на верном пути. По обеим сторонам улицы стояли дома, самые разные, и настоящие развалюхи, брошенные хозяевами, и выстроенные заново, добротные, с садами, хозяйственными постройками. Вера, разглядывая эти свинарники, теплицы, огороды, представляла себе здешнюю жизнь и понимала, что тут есть какое-то движение, люди много работают, чтобы чего-то добиться. И в сравнении с этой жизнью существование самой Веры вообще ничего не стоило. Если вначале она активно работала, продолжая семейный бизнес, могла даже ночевать в офисе, занимаясь документацией и отвечая на звонки, и ей нравилась ее работа, то потом, погрузившись после так называемой смерти Горы в болото депрессии, зачем-то пилила ногти, а заработанные таким образом деньги спускала на покупку никому не нужных дорогих букетов. Снимала комнату в коммуналке, и это при том, что у нее была возможность купить себе квартиру на семейные, принадлежащие ей по праву, деньги и продолжать жить нормальной жизнью! Не зря Сашка так переживала за нее! А она, Вера, злилась, ссорилась с сестрой. А ведь та была права, когда отзывалась о Горе дурно, считала его мошенником, а то и брачным аферистом. И ведь была, получается, права! Сашка!