Екатерина Барсова - Змей в саду Ватикана [litres]

Вскоре его нос почуял запах. И это было нечто: пахло грибами, аромат щекотал ноздри и возбуждал аппетит.

– Хлеб черный? Белый?

– Белый. Два кусочка.

Перед ним появились тарелка с грибным супом и блюдце с хлебом. Данила зачерпнул ложкой суп и – пропал. Такого вкусного грибного супа он не ел, пожалуй, никогда в жизни… Следом принесли картофель со сметанным соусом и котлеты… и соленый огурец – ядреного засола… И компот… Съев обед, Данила понял, что хочет добавки.

– А еще можно?

– Чего?

– И первого, и второго, а хлеба можно не давать.

Здесь девица прыснула, и Данила разглядел, что вообще-то она симпатичная, только бледная и грустная.

– Давненько я так не обедал. Ура повару.

– Это я.

– Вы? – удивился Данила.

– Ну я. Похоже, вы меня только и оскорбляете…

– Сердечно прошу извинить… Правда не хотел. Но обед прекрасен. Обычно молодые девушки готовить не умеют.

– Я и не умела, если бы не бабушка… Она и научила. Была с юга, жила в Таганроге, готовила – божественно…

– Как вас зовут?

– Мария.

– Данила. Кафе в вашу честь?

– Можно сказать и так…

Съев вторую порцию обеда, Данила подумал, что можно хозяйку кафе кое о чем порасспросить.

– Вы местная?

При этих словах Мария насторожилась.

– А что? – Она старалась быть равнодушной, но у нее это получалось плохо.

– Просто хотелось кое-что узнать.

– Спрашивайте…

– Спасибо. Надеюсь, что это останется между нами…

– Говорите!

– Вы можете подсесть ко мне за стол, не хотелось бы говорить слишком громко.

Она оглянулась. Вокруг никого не было, Данила являлся единственным посетителем кафе «У Марии».

– Пока никого нет – могу. Только если кто зайдет, я вас покину. Так что примите это без вопросов.

– Все норм.

Она села, но как-то неуверенно, на краешек стула.

– Меня интересует один человек. Кирилл Рогов.

На лице промелькнуло выражение напряженности.

– А… этот дурачок.

– Почему дурачок?

– У него с головой не все в порядке. Он сюда иногда заглядывал.

– Что-то заказывал?

– Да. Обычно чай брал травяной или компот с пирожком и смотрел в окно. Иногда разговаривал.

– О чем?

– О разном. Какие-то обрывки снов, прочитанные книги, он любил читать… Фильмы пересказывал.

– Он жил один?

– Один. Временами появлялись какие-то алкаши или сожительницы, но потом они исчезали.

– Откуда сожительницы брались – раз он сумасшедший?

– Ну… – Мария замялась. – Он был довольно симпатичный.

– А… понятно. Сердобольные барышни. Никого вокруг нет, поэтому…

Здесь Мария рассердилась вновь.

– Послушайте вы из столицы, да? Сноб такой. Я с такими сталкивалась… Сплошная распальцовка.

Внутренне Данила ужаснулся: неужели он производит именно такое впечатление – московский мажор, который оскорбляет людей просто так – походя…

– Бог с вами, какая распальцовка?

– Короче! Счет принести? Или что-то еще будете заказывать?

– Что у вас будет на ужин?

– Мы закрываемся в восемь. Будут сырники в сметане. Есть еще тефтели с гречневой кашей. И чай на третье – травяной или малиновый. По выбору.

– Буду!

– Не позднее половины восьмого приходите…

– Ну так что с Кириллом? Когда вы его видели в последний раз?

Мария вскинулась.

– С ним что-то случилось, да?

– С чего вы взяли?

– Давно не видела.

– Как давно?

– Ну… недели две или даже больше… Я еще подумала: куда-то он уехал.

– А родственников у него не было?

– Был брат. Но он давно живет за границей… и сюда не приезжал.

– За границей? – удивился Данила. – Кто это сказал?

– Сам Кирилл.

– То есть брата никто никогда не видел?

– Я не видела. Говорят, как-то был. Но когда… не знаю…

Данила хотел было сказать, что брат – близнец Кирилла, но осекся… эту информацию он решил пока не выдавать. Значит, здесь Данила не появлялся. Не хотел светиться. Что ж, вполне убедительная причина.

– Спасибо, вечером приду на ужин.

Мария ничего не ответила. Данила подумал, что она все еще сердится на него за снобизм.

Дом, где жил Кирилл Рогов, был двухэтажным и стоял в глубине двора. Сбоку в кустах приютился кирпичный гараж, черно-белый кот в подъезде выгнул спину и потерся о ноги Данилы.

– Ничего нет и не проси, – сказал он вслух.

Квартира Рогова помещалась на втором этаже. Данила постучал в дверь – за ней было тихо. Он постучал громче. Позади раздался шорох, открылась дверь квартиры напротив. На Данилу уставился мужчина лет шестидесяти с опухшей физиономией и заплывшими глазами-щелками.

– Простите… – начал Данила.

Дверь моментально захлопнулась.

Данила подошел ближе.

– Мне нужны сведения, – негромко сказал он. – Я заплачу.

Дверь снова приоткрылась.

Он достал из бумажника две тысячи и помахал ими в воздухе.

– Устраивает?

Какое-то время мужчина колебался, но жадность взяла верх.

Он распахнул дверь и сказал:

– Заходи.

Данила переступил порог. Обшарпанный коридор. Облезлая комната со свисающими обоями. Окно полузакрыто короткой тюлевой занавеской. Темно-красный диван, светлый полированный стол и два стула с гнутыми спинками. Кажется, их называют венскими. Мужчина был одет в белую майку и темно-серые треники, на ногах – зеленые шлепанцы.

– Деньги дай. – Голос у него был неожиданно высоким.

– Сначала информация.

– О чем?

– О твоем соседе напротив, Кирилле Рогове.

С минуту-другую мужчина чесал затылок.

– А что именно?

– Когда ты его в последний раз видел?

– Не помню.

– Тогда денег не получишь. Ты же здесь целыми днями сидишь. Пенсионер, да? – напирал Данила.

– Да, пенсионер. И что? И я не сижу целыми днями. У меня в городе дела…

– И что насчет Рогова?

– У него кукушечка поехала. С прибабахом парень. А так – тихий, безобидный, никогда не буянит. Если бы все психи такими были. – И мужик рассмеялся, обнажая желтые зубы. – Что он натворил-то?

– Пока не знаю. Просто ищу его. Нужен он мне. – Данила старался говорить как можно убедительней. – И все-таки вспомните, когда вы его видели? Напрягите память.

– Когда я видел его в последний раз? Говорю же – не слежу ни за кем.

Данила вынул пятитысячную бумажку и поднял ее вверх.

– А это видел?

И вдруг мужика стала бить дрожь.

– А, – заскулил он. – Ничего я не знаю… И не помню, когда с ним сталкивался. Чего мучаешь-то?

– Ой ли! – Данила понял, что нужно жать до последнего. Только так можно что-то вытянуть из него. В противном случае – он не расколется, потому что сидит в нем какой-то страх, который мешает говорить. Это было видно невооруженным глазом. Интересно, в чем дело?

– Все останется между нами, – поспешил успокоить его Данила. – Ваша информация, мои деньги… Идет? Как зовут-то?