Наталия Антонова - Ошибка маньяка

Но записи камер всё-таки просмотрели, убитый мужчина ни на одном из кадров не фигурировал.

Значит, он пришёл с другой стороны, где сплошь жилые дома и никаких тебе камер.

По словам медэксперта, как всегда обещавшего подробности после вскрытия, убийство произошло около двух – трёх часов ночи.

– А я в это время пил чай с пирожными, – пронеслось в голове у следователя, – впрочем, нет, я уже спал, забыв о луне.

Но он тут же одёрнул себя, – вот только не надо себя виноватить. Я при всём своём желании не мог ему помочь.

На мысль о том, что в данном случае действовал не маньяк, убивавший девушек, наводил и нож, оставшийся в ране.

Маньяк нож всегда уносил с собой.

Уже когда Наполеонов сидел в своём кабинете, в который раз перечитывая протокол, позвонило начальство.

– Здравствуйте, Фёдор Поликарпович! Внимательно слушаю, – проговорил в урчащую трубку Наполеонов.

Начальство сообщило, что поскольку на нём висит дело о маньяке и ещё пара-тройка сложных дел, то убийство мужчины можно передать другому следователю.

– Фёдор Поликарпович! Можно я до завтрашнего утра подумаю, – попросил Наполеонов.

– Мне-то что, – проворчало начальство, – думай, на здоровье. Но только до завтрашнего утра.

– Так точно!

Но так долго думать ему не пришлось.

Позвонил эксперт криминалист Незовибатько, у которого Наполеонов чуть ли не в ногах валялся, умоляя Афанасия Гавриловича поскорее исследовать вещи потерпевшего.

– Могу тебя порадовать, – пробасил Незовибатько.

– Чем?

– В зажатой руке убитого обнаружена розовая шёлковая нитка.

– Розовая? – охнул следователь.

– Розовая.

– Отчего она?

– Не знаю… Но скорее всего от женского шарфа или платка.

– Рядом с трупом ничего подобного не обнаружено.

– Значит, убийца унёс его с собой.

– Скорее всего. Но зачем?

– Может он ночью увидел в руке человека, допустим, розовый платок, – предположил Незовибатько, – напал на него. А потом увидел, что обмишулился и убил не девушку, а мужика.

– Это, что же выходит, Афанасий Гаврилович, что маньяк близоруким оказался?

– Так ночь же…

– До этого он ни разу не ошибался!

– Но этого ему не попадался мужик, несущий в руке женский платок! – заметил Незовибатько.

– Ерунда какая-то, получается, – вздохнул Наполеонов.

– Может и ерунда, – легко согласился Афанасий Гаврилович, – но следователь у нас ты.

– Верно я, – снова вздохнул Наполеонов, – спасибо, пока.

– Не за что. Бывай! – пробасил Незовибатько в трубку и отключился

Вечер всё ещё не привык к тому, что день идёт на убыль и ему нужно пораньше выходить из его лилового дома, спрятанного от глаз людских неизвестно где.

А когда он всё-таки неторопливой походкой отправился в свой ежедневный путь, солнце начало клониться к закату…

Воздух постепенно густел и разливался по бархату мягкой тишины, впитывающей в себя не только звуки, но и ароматы.

– Самое ужасное, как я и предчувствовал, всё-таки случилось прошлой ночью, – проговорил Наполеонов, сидя на веранде Мирославиного коттеджа.

– Почём ты знаешь, что это и есть самое ужасное? – спросила она.

– Опять ты со своими загадками! – сердито махнул на неё рукой Шура.

– Предположим загадки это не мои, а твои, – парировала она и добавила, – возможно, их отгадки лежат на поверхности, – добавила она.

– Как же! Подумай сама, если маньяк начал убивать и мужчин, то найти его будет сложнее.

– Может он и не начинал убивать мужчин…– задумчиво проговорила Мирослава.

– Но я собственными глазами видел его труп!

– Чей труп?

– Убитого мужчины!

– Но ты не знаешь, кто он.

– Пока не знаю.

– Ну, так вот сначала узнай, а потом жалуйся на жизнь.

– Кстати, – заметил Морис, – ты ведь сказал, что нож остался в теле жертвы, – сказал Морис.

– Вот именно! – согласилась Мирослава.

– Не понимаю, к чему вы клоните?

– Маньяк, нападавший на девушек, всегда уносил нож с собой.

– Уносил.

– Почему же не унёс на этот раз?

– Спугнул кто-нибудь.

– Ворона!

– Очень смешно!

– Отпечатки пальцев на ноже есть?

– Есть, но смазанные. Видимо в последний раз за нож брались в перчатках.

– Разумно.

– Что это нам даёт?

– Я думаю, что убита не жертва, а маньяк, – невинно заметила Мирослава.

– Ты хочешь сказать, что хрупкая женщина убила мужика?– вытаращил на неё глаза Наполеонов.

– Почему нет, инстинкт самосохранения может придать недюжинные силы.

– Я тоже так думаю, – проговорил Морис.

– Откуда такая уверенность?

– Оттуда! Маньяк всегда убивал женщин ножом в спину, а мужик убит ножом в сердце.

– То есть она обернулась и схватилась за нож.

– Совершенно верно.

– Что заставило её обернуться?

– Возможно, он за что-то задел и её привлёк шум, либо она заметила промелькнувшую тень…

– Супер женщина, – усмехнулся Наполеонов.

– Почему нет?

– Она могла быть спортсменкой, – предположил Морис.

– Точно! – неожиданно хлопнул себя по лбу Наполеонов, – когда мы там всё вокруг осматривали, то видели школу гимнастики и секцию спортивной борьбы для женщин.

– Вот видишь!

– Пока я ничего не вижу, – вздохнул Наполеонов, – но коль ничего другого не остаётся, придётся отрабатывать эту версию.

– С чего начнёшь?

– Сначала сбросим в СМИ портрет убитого, может кто-то узнает.

– Шур, а ты не заметил, что все нападения совершались в одном районе.

– Нас учили, что преступники не пакостят там, где живут.

– Может это маньяк извращенец.

– А разве маньяком может быть не извращенец?

– Не может.

– Тогда…

– Всё может быть гораздо проще, – вклинился Морис, – смотрите, он нападал поздно ночью, то есть транспорт уже не ходил. А своего автомобиля у него могло и не быть.

– Разумно.

– Одновременно хочу послать оперов в школу и секцию, чтобы узнали, не носит ли кто из спортсменов или тренеров розовый шарф или платок.

Мирослава кивнула, но было заметно, что она думает о чём-то своём.

– Уж не влюбилась ли она в кого-нибудь на стороне, – всерьёз забеспокоился Шура.

В своих мыслях он давно поженил Волгину и Миндаугаса. В чувствах Мориса к Мирославе он был уверен.

А вот подруга детства та ещё вещь в себе. Как бы чего-нибудь не выбросила.

Но Мирослава думала не о любви.

Ей пришла в голову идея, и она хотела её проверить.

На следующий день полиции несказанно повезло. Убитого мужчину опознала кассир небольшого хлебного магазина. Она позвонила по указанному телефону и сообщила, что этот мужчина регулярно покупал у неё хлеб, рогалики с повидлом и булочки с маком.

Наполеонов сам лично помчался к позвонившей.

К своей неописуемой радости он узнал, что покупал мужчина хлебные изделия не в одно и то же время. Он мог прийти рано утром, днём и даже вечером чуть ли не перед самым закрытием. То есть жил он где-то поблизости.