Наталия Антонова - Ошибка маньяка

Ближе к вечеру, когда жаркий день уже начинал подумывать о прохладных объятиях ночи, детективы отправились в город.

На этот раз решили ехать на БМВ и за руль сел Морис.

Терентьевы жили в новостройке.

Мирослава знала, что Михаил работает в риэлтерской фирме, поэтому ничего удивительного в этом не было.

Хотя элитным дом назвать было трудно.

Вокруг дома были посажены голубые ели.

Совсем молоденькие они радовали глаз пушистостью веток.

На газоне возле подъезда Терентьевых пышно зеленела трава, и цвёл один единственный кустик бледно-жёлтых хризантем.

В подъезде пахло краской и лаком.

Терентьевы жили на девятом этаже, поэтому или по какой-то другой причине, Мирослава отказалась от подъёма по лестнице, и новенький лифт быстро поднял их на нужный этаж.

Волгина нажала на кнопку звонка, и прошло не менее минуты, прежде чем женский голос спросил, – кто там?

– Детективы к Михаилу Терентьеву.

– Да, да, Миша предупреждал.

Дверь открылась, и детективы увидели перед собой полную брюнетку лет тридцати.

– Не мамаша, – подумали оба.

– Проходите, – меж тем произнесла женщина и добавила, – мама с Мишей ждут вам в гостиной.

Мирослава вошла первой и уверенно двинулась по длинному коридору. Морис последовал следом за ней.

– Первая дверь направо, – донёсся голос брюнетки у них за спиной.

Дверь гостиной была открыта.

Мирослава ещё с порога увидела широкий диван, и сидящих на нём мужчину и женщину.

Мужчина при виде детективов поднялся, хотя женщина попыталась удержать его за руку.

– Михаил Терентьев? – резко спросила Волгина.

– Да, а это моя мама Нина Павловна, – мужчина поспешно повернулся к своей матери.

Но Мирослава проигнорировала его слова.

Вошла брюнетка и села рядом с Терентьевой старшей.

– Это Рада, моя сестра, – счёл нужным сообщить Михаил.

– Прекрасно, – сказала Мирослава, – пусть ваша мама и сестра посидят здесь, а мы с вами поговорил на кухне тет-а-тет.

– Да, растерянно, – отозвался он и вышел из гостиной. Мирослава последовала за ним.

– Миша! Ты куда?! – воскликнула женщина и резво вскочила с дивана.

Но в дверях её остановил Морис.

– Вам лучше остаться пока здесь, – произнёс он с мягкой улыбкой, однако не предвещавшей ничего хорошего.

– Мама, сядь, – проговорила Рада, – у полицейских так положено. А если мы будем сопротивляться, то нас арестуют и поместят в обезьянник.

– Куда?! – изумилась Терентьева старшая.

– В обезьянник.

И обратилась к Морису, – вы ведь правда нас арестуете, если мы будем препятствовать следственным действиям.

– Всенепременно, – заверил её Морис.

Рада же была весьма довольна создавшимся положением. Когда ещё можно будет сидеть в одной комнате с таким красавчиком и беззастенчиво его разглядывать.

Она забросила ногу на ногу и подмигнула Морису.

Он скупо улыбнулся.

– Рада! – воскликнула мать.

Но дочь проигнорировала её негодование и спросила Мориса, – а вам нравится работать в полиции?

– Ну…

– Я понимаю, что вы не можете раскрывать профессиональных тайн.

– Совершенно верно, – подтвердил он, мысленно сожалея о том, что никак нельзя заткнуть рот этой недалёкой девице.

Мирослава между тем расспрашивала на кухне Михаила Терентьева о его отношениях с Нелли Василенко.

Оказалось, что познакомились они в поликлинике, в процедурном кабинете, куда он ходил делать уколы по настоянию невропатолога.

Молодые люди сразу понравились друг другу и стали встречаться.

– А ваша мама не одобряла ваш выбор?

– Не одобряла, – признался он, опустив глаза.

– Почему?

– Она хотела, чтобы я встречался с дочерью её подруги.

– А вы не хотели?

– Не хотел.

– Девушка вам не нравилась?

– Если бы вы её увидели, вам бы она тоже не понравилась! – вырвалось у него.

– Почему вы так уверены? – удивилась Мирослава.

– Потому, что у Таньки над верхней губой усы, как у казака! А ноги покрыты шерстью круче, чем лапы у дворового пса!

– По-моему вы преувеличиваете…

– Незначительно!

– Почему же ваша мама хотела, чтобы вы женились на такой несимпатичной девушке?

– Потому, что это дочь её подруги.

– Но это ещё не повод портить жизнь сыну.

– Вот именно! Ей же с ней не спать! – выпалил он.

– Значит, есть более значительная причина.

– Есть, – признался он нехотя.

– И какая? Надеюсь, вы не сделали Тане ребёнка? – иронично усмехнулась Мирослава.

– Что вы! Что вы! – он замахал руками так, словно отгонял кошмарное виденье.

– Тогда что?

– Её мать владеет двумя продуктовыми магазинами, – тяжело выдохнул он.

– Тогда понятно…

– Но ведь я тоже не последнее место занимаю в нашей фирме! У меня хорошие перспективы роста!

– Верю. А теперь скажите, почему вы в тот вечер не проводили Нелли и позволили ей в столь поздний час идти одной?

– Мне Рада позвонили и сказала, что маме совсем плохо, вызвали «скорую» и что она не уверена, что мама доживёт до моего возвращения. И я помчался домой сломя голову, сказав, Нелли, что позвоню ей завтра.

– Извините, но ваша сестра змея, – с отвращением произнесла Мирослава.

Михаил кивнул, закрыл лицо руками и зарыдал в голос.

– Тихо, тихо, – сказала Мирослава, – теперь слезами вы Нелли не поможете.

Она налила воды в чашку из-под крана и дала ему выпить.

Он послушно, как ребёнок, выпил всё до капли.

– Вы с Нелли к ней домой шли всегда одним и тем же путём?

– Нет, – ответил он, вытирая слёзы руками.

– Вы не заметили, чтобы за вами кто-то когда-нибудь шёл?

– Не заметили, – горько улыбнулся он, – мы были так поглощены друг другом, что не замечали ничего вокруг.

– Вы не помните, было ли на Нелли что-то розовое?

– Что?

– Ну, например, туфли, пояс…

– Нет, нет, – замотал он головой, – только сумочка, которую я ей подарил. Она очень красивая и так шла к её маленьким рукам, – вздохнул он.

Мирослава не стала говорить и без того убитому горем Михаилу, что его подарок сыграл роковую роль.

Вместо этого она сказала, – хорошо, идёмте. Мне кажется, ваши фурии взбесились и набросились на моего напарника.

На самом деле Терентьева старшая, заслышав рыдания сына, бросилась к двери и попыталась выбежать из гостиной, она кинулась бороться с Морисом. Рада же вцепилась в мать и оттаскивала её от Миндаугаса.

Морису это всё надоело, он подхватил визжащую Терентьеву на руки и понёс её в направлении санузла, чтобы запереть её там.

И тут появились Михаил и Мирослава. Морис выпустил свою ношу из рук, и она растянулась бы на полу, если б он не успел её поддержать.

– Сыночек! – кинулась Терентьева к сыну, – что эта злыдня, – она скосила взгляд на Мирославу, – с тобой сделала?