Ирина Грин - Зыбучие пески судьбы [litres]

Но следующего раза не случилось. Как только, покончив с едой, команда «Кайроса» вернулась к работе, Ася вдруг удивленно произнесла:

– Кажется, у меня что-то есть.

Все, мигом оставив просмотр изрядно надоевшего кино, окружили ее стол.

На остановленном кадре действительно была Луиза – в жилетке с эмблемой службы доставки, бейсболке, скрывающей верхнюю часть лица, и с большой сумкой в руках.

– Звони Щедрому, – скомандовал Иван.

Кристина с сомнением посмотрела на часы – половина третьего.

– Звони, – подтвердил Тимур.

Кира сидела за столиком в маленьком кафе, которое находилось как раз на середине пути от дома до моря. И если дома отсюда видно не было, то море – вот оно, бирюзово-синее, искрящееся от растекшегося по его поверхности солнца и слепящее глаза. Вот уже скоро два месяца, как они живут в этом благословенном крае, а Кире до сих пор не верится, что это не сон.

Казалось, сейчас она проснется и снова увидит перед собой составленный Негодой список дел, которые нужно уладить перед отъездом. Как же она тогда испугалась – ей за всю жизнь столько всего не переделать. Но оказалось, что список этот Негода оставил скорее для себя. Вскоре все закрутилось-завертелось, и Кира только успевала отмечать галочками выполненные пункты.

Еще до выписки из больницы Бронислав Федорович свозил Киру в гостиницу, где жила Александра Соколова и где в камере хранения дожидались пропавшую хозяйку ее вещи. Нисколько не колеблясь, администратор выдал Кире чемодан, в котором кроме вещей лежали документы: паспорт, диплом об окончании Росланского колледжа, карточка пенсионного страхования и медицинский полис.

– Отлично, теперь нужно подать заявление об утере паспорта, чем мы сейчас и займемся, – сказал Негода, рассматривая бумаги.

– Так вот же он – паспорт, – возразила Кира.

– Так надо, – лаконично отозвался Бронислав Федорович.

И только получив через три дня новенький, хрустящий паспорт, Кира поняла, зачем все это было нужно – с паспорта на нее смотрела она сама, а не другая девушка, пусть даже очень похожая на нее.

Выписавшись из больницы, Кира в сопровождении Негоды съездила в Гореловск, чтобы выставить на продажу квартиру. Из вещей, оставшихся в отчем доме, Кира взяла только альбомы с фотографиями и изрядно потрепанный тетрадный листок, исписанный с двух сторон крупными буквами с рецептом пасхального кулича, начинающимся со слов: «Взять муку по сорок одной копейке…» Решился вопрос и с пенсией Матильды. На ее счету за время, пока она не снимала деньги, скопилась довольно круглая сумма. Кира хотела купить на них билеты на поезд, но Негода не разрешил.

– Деньги вам очень пригодятся, не торопись тратить.

И купил билеты за свои. Он выкупил сразу два купе: в одном на нижних полках разместились мама и Матя, а на верхних – Кира и Матины помидоры, без которых та – хоть убей – ехать отказывалась наотрез. В другом купе разместился Негода и немногочисленные пожитки трех женщин, а также купленный для Киры велосипед.

В Симферополь они приехали ранним утром. Железнодорожный вокзал поразил Киру красотой. Белоснежная колоннада, через которую они прошли на привокзальную площадь, напоминала античный храм, а высокая башня с часами – сторожа, охраняющего его покой.

На площади их уже ждал микроавтобус. Расторопный водитель, молодой мужчина с дочерна загорелым лицом и густыми черными бровями по имени Дамир, быстро разместил пассажиров, багаж, и путешествие началось. Ехали почти три часа: по городу, по выжженной степи, а затем по горному серпантину. Микроавтобус натужно гудел, хрипел, кашлял. Казалось, еще немного, и путешественникам придется идти пешком. Но опасения оказались напрасны.

– Приехали, – сообщил Дамир, и Кира увидела прямо перед собой словно выросшие из-под земли ворота.

Дом показался ей еще более красивым, чем на фотографиях. Несмотря на яростный солнцепек, внутри было прохладно. Кира взбежала по лестнице на второй этаж, распахнула дверь на террасу, увидела море и слившееся с ним небо. И это небо-море или море-небо было огромным, а выше его, до самого горизонта, карабкались по горам и холмам к самому солнцу виноградники. Еще выше вздымались к солнцу скалы. Кира замерла, зачарованная этой красотой.

– Вот видишь! – донесся снизу голос Мати. – Виноградники растут! Значит, и помидоры будут расти.

И тут до Киры донесся смех – радостный, искренний женский смех. Мама? Мама смеется? Господи, сколько же лет Кира не слышала ее смеха! Она сбежала по лестнице в небольшую гостиную, одновременно являющуюся кухней. Мама сидела во главе большого обеденного стола и с улыбкой смотрела на Матю.

– Господи, Кира, какое же ты у меня еще дите! Кому что, а тебе помидоры.

Счастье Киры – настоящей Киры – на мгновение померкло, но она тут же взяла себя в руки. Ну и пусть, пусть она не узнает меня, но она смеется, а значит, все у нас будет хорошо.

Уезжая, Дамир сунул Кире листок бумаги с нацарапанным разбегающимися в разные стороны цифрами номером телефона.

– Вы звоните, если что нужно – в город съездить за продуктами, в Симферополь за чем-нибудь. Только заранее.

Листок, врученный Негодой, был куда больше – тут были телефоны для заказа воды и газа, продуктов и дров, для вызова врача на дом.

– Если что – звони, – сказал он на прощание. – Я твоему отцу пообещал помогать тебе и нарушать обещание не собираюсь.

Жизнь потихоньку налаживалась. Кире удалось даже устроиться на удаленную работу менеджером в интернет-магазин детских игрушек. В ее задачи входило отвечать на вопросы покупателей, при необходимости вносить изменения в заказы, подбирать аналоги и сопутствующие товары. Рабочий день – двенадцатичасовой, с восьми утра до восьми вечера, зато через день. Платили немного, но Кира и этим деньгам была рада. Полмиллиона – отцовское наследство – она оставила на черный день. Ее зарплаты и пенсии мамы с Матей хватало на все: покупку продуктов, за которыми Кира ездила на велосипеде в расположенное неподалеку село, необходимых лекарств, воды, газа. Оставалось еще и на маленькие радости вроде чебуреков или янтыков из маленького кафе, расположенного на полпути от моря до дома.

Ей нравилось сидеть за столиком под песню цикад и наблюдать, как тетя Ляйсан, жена хозяина кафе дяди Карима, ловко раскатывает тесто. Поначалу в кафе было очень много посетителей, и Кире приходилось ждать свои чебуреки, сидя на большом валуне у входа. В такие дни дяде Кариму и тете Ляйсан помогали двое сыновей: принимали заказы, приносили подносы с едой, собирали посуду – одноразовые тарелки и пластиковые стаканчики. Дядя Карим же сидел на кассе, принимал деньги, а еще устраивал мини-дегустации вина собственного производства, рассказывая невероятные истории о вине и виноделах Крыма.