Наталия Антонова - Фурия XXI века

– Вы решили ускорить процесс?

– Ничего я не решила, просто Машка так много рассказывала о том, какой Толик классный в постели, что мне захотелось самой в этом убедиться.

– Выходит, что подруга пробудила в вас любопытство?

– Выходит, – усмехнулась Оксана.

– А как вы собирались дальше действовать в этом треугольнике?

– Никак. Я не собиралась больше встречаться с Мерцаловым и была уверена, что Маша не узнает, что я переспала с ним.

– Вы могли сами невольно проговориться.

Оксана снова встряхнула своей рыжей гривой.

– Нет, я умею держать язык за зубами, – подумала и добавила: – Потом, годика через три, когда Машка давно забыла бы о Мерцалове, я, может быть, и призналась бы ей о моем маленьком приключении.

– Теперь, насколько я понимаю, вы стали непримиримыми врагами?

– Временно, – улыбнулась Оксана.

– Вы так уверены в этом?

– Конечно. Машка скоро перестанет злиться, и все у нас пойдет по-прежнему. Тем более что и Толика теперь нет.

– Скажите, Оксана, вы не знаете, кто мог желать его гибели?

– На словах многие. Особенно девчонки, которых он бросил. А на деле – не знаю.

– Он ведь не всегда хорошо расставался со своими девушками?

– Со всеми по-разному. – Рыжая грива взмыла в воздух.

– Были те, с которыми он особенно нехорошо обошелся?

– Этого я не знаю. Скорее всего, его друзья в курсе, – задумчиво проговорила Оксана. – Но насколько известно мне, Толик дарил своим девушкам дорогие подарки и никогда не требовал их вернуть.

– Ну что ж, спасибо вам за беседу, кофе и вкусные пирожки.

– Чем богаты, тем и рады, – отозвалась девушка, – только не думаю, что я хоть немного вам помогла.

– Как знать, – улыбнулась Мирослава и покинула квартиру Лутковской.

На улице по-прежнему было по-летнему тепло и солнечно.

Мерцающая мозаика бликов, просачивающаяся сквозь узорчатые листья липы, превращала современный двор в оазис умиротворения.

Мирослава села в автомобиль и достала телефон. Морис отозвался сразу, выслушал ее и обронил:

– У нас гости.

Судя по его тону, прибытие гостей не слишком обрадовало Миндаугаса. Значит, это не Шура. Мирослава уже догадалась, кто посетил их дом, и спросила, улыбаясь:

– Люся?

– Да. И Шура тоже.

– Чем заняты гости?

– Препираются.

Мирослава не выдержала и фыркнула в трубку.

– Не смешно, – печально проговорил Морис.

– Естественно, просто я радуюсь, что ты с ней не один и большая часть ее атак выпадет на долю Шуры.

Когда она приехала, то Шура с Люсей сидели на веранде и занимались своим любимым делом, как тонко подметил Миндаугас, – препирались.

– Шура! Ты просто сбрендил! – воскликнула Людмила.

– Я, может быть, и сбрендил бы, если бы ты угощала меня бренди, а ты поила меня чаем из пивных кружек, так что я мог только счаиться.

– Чаем тебя папа поил.

– Не знаю, не знаю, разливала ты.

Люся фыркнула.

– О чем разговор? – спросила Мирослава, присаживаясь рядом.

– Ой, обо всем понемногу. Я приехала посмотреть, как вы тут живете, и нате, пожалуйста, обнаруживаю Шуру.

– Она меня обнаруживает, – проворчал Наполеонов.

– Вы его тут бренди, что ли, поите каждый день?

– С чего ты взяла? – удивилась Мирослава.

– Как с чего?! Две недели назад он заехал к нам, папа, как всегда, угостил его чаем, а он хочет бренди.

– Ничего я не хочу! – возмутился Шура.

– Как не хочешь? – Люся округлила глаза. – Ты же сам сказал!

– Это ты сказала, что я сбрендил. На что я тебе ответил, что для того, чтобы сбрендить, нужно пить бренди. А от чая можно только счаиться!

– Нет, ты только погляди на эту мужскую логику! – обратилась Люся к Мирославе.

– Нормальная логика, – отозвалась та.

– Ты всегда мужиков защищаешь!

– А кто же нас защищать будет?! – вклинился Шура.

– Сами неплохо отбояриваетесь.

– Хватит пикироваться, – сказала Мирослава, – насколько я понимаю, Морис готовит ужин?

– Готовит.

– Шур, иди помоги ему, а мы тут с Люсей о своем, о девичьем поболтаем.

– Вот оно торжество феминизма! Если ты мужик, иди на кухню, а они поболтают.

Девушки весело рассмеялись, и вскоре до них донесся возмущенный голос Шуры:

– Скоро они нас рожать заставят.

Что ему ответил Морис, они не расслышали.

– Как здоровье папы с мамой? – спросила Мирослава подругу.

– Тьфу-тьфу, хорошо.

И тут же начала выкладывать ей новости о своем бизнесе. Они на пару с отцом держали автосервис, и дела у них шли совсем неплохо.

– Ты знаешь, – пожаловать Люся, – папа хочет на работу и мужиков брать.

– По-моему, Павел Степанович прав, – встала Мирослава на сторону отца подруги.

– Почему это он прав?! – Люся уперла руки в бока.

– Потому, что ты занимаешься дискриминацией.

– Никакая это не дискриминация! – не сдавалась подруга. – Просто у нас фишка такая – все работники сервиса девушки и женщины!

– И Павел Степанович? – поддела ее Мирослава.

– Папа исключение.

– И чего ты взъелась на мужчин, – лениво спросила Мирослава, – ты же сама не можешь жить без них.

Люся презрительно фыркнула. А потом неожиданно сказала:

– Я все чаще мечтаю о Максиме…

– О каком Максиме? – машинально спросила Мирослава. – О Галкином, что ли? Так он тебе не обломится.

Люся бросила на подругу сердитый взгляд и выпалила:

– О пулемете! Как у чапаевской Анки!

– А. Он сейчас не в моде. К тому же это не патриотично.

– Это еще почему?! – изумилась Люся.

– Что почему?

– Не патриотично почему?

– Потому что «Максим», учти, что ударение в названии на первом слоге, изобрел американский оружейник Хайрем Стивенс Максим.

– И что теперь?

– Ничего. Купи гранатомет.

– Какой?

– Ну, например, «ГМ-94». Весит мало, универсален, с высокой надежностью.

– Витька сказал?

– Почему сразу Витька… Информацию можно найти где угодно…

– Я подумаю…

– Люська, ты серьезно?

– Да нет. Это я так, для поднятия духа.

– Опять нелады на любовном фронте? – с сочувствием спросила Мирослава.

– Типа того. Но я уже этого козла бросила.

– Почему козла? Расскажи подробнее.

– Потому что он капусту любит! – выпалила подруга.

– Деньги, что ли?

– Если бы! Он любит обыкновенную капусту! Жрет ее, зараза, каждый день! Ну, это еще можно пережить. Но ты только представь, он хочет, чтобы я каждый день готовила ему голубцы, тушеную капусту, борщ, капустные котлеты.

– Может, он вегетарианец?

– Извращенец он!

Мирослава невольно улыбнулась.

– И ты его послала… на огород?

– Гораздо дальше.

– Понятно.

– Нет, вот ты мне скажи, ты стала бы стоять сутками у плиты?

– Нет, – призналась Мирослава.

– Тебе хорошо, – вздохнула Люся, – ты Мориса подцепила.

– Он сам подцепился.