Борис Сударушкин - По заданию губчека [Повесть]
- Название:По заданию губчека [Повесть]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Верхне-Волжское книжное издательство
- Год:1982
- Город:Ярославль
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Сударушкин - По заданию губчека [Повесть] краткое содержание
В работе над книгой использованы воспоминания председателя Ярославской губернской чрезвычайной комиссии М. Лебедева, учителя М. Драчева, материалы следствия по делу организаторов мятежа в Рыбинске и Ярославле.
Образы главных героев книги носят собирательный характер — в них отразились черты мужественных чекистов, таких, как Михаил Лебедев, Николай Панин, Степан Васильев, Георгий Иванов, Василий Климов. Им, первым ярославским чекистам, и посвящается эта книга.
Для детей среднего и старшего школьного возраста.
По заданию губчека [Повесть] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Не иначе как ящики из археологического музея. К нам уже обращались из Питера — оттуда музей во время германского наступления эвакуировали.
О находке на барже как-то узнал Зубков, наверное, от Краюхина. Однажды остановил Тихона в коридоре губчека, поинтересовался с самым серьезным видом:
— Слышал, ты жуткое преступление раскрыл?
— Какое преступление? — не сразу понял Тихон, о чем речь.
— Не скромничай. Редко у нас в губчека такие преступления раскрывают — целый ящик одних черепов! — расхохотался чекист на весь коридор. — Жди от Лагутина благодарности.
Сказал он это шутя, но шутка его оправдалась — за ревизию Тихону в числе других объявили благодарность. Старые спецы, прятавшие грузы, ссылались на забывчивость, на неразбериху в документах, однако комиссия доказала — это саботаж. Арестовали около сорока человек, а через несколько дней губернская газета сообщила: «Восемнадцать человек из виновных в укрытии особо ценных грузов уже нигде и никогда не будут мешать Советской власти».
По вине саботажников стояли заводские машины, замерзали в нетопленых квартирах дети. Суровость приговора так подействовала, что «само собой» нашлось еще много «потерянного» на складах и баржах.
После того как Тихон поработал ревизором, Лагутин переменился к нему, стал добрее, Но окончательно поверил в парня после одного случая…
6. Беспризорные
В этот день Тихон возвращался в губчека с Московского вокзала — в город неожиданно прибыл патриарх «всея Руси», Лагутин послал чекиста обеспечить охрану бывшего ярославского митрополита. Всякое могло произойти — патриарх не раз благословлял интервентов и контрреволюцию, грозил верующим отлучением от церкви, а церковникам лишением сана за поддержку Советской власти, с амвона объявил ей анафему.
Но здесь, в Ярославле, где верующие только что испытали на себе власть «благословенной» контрреволюции, патриарх вел себя осторожно: отслужив в Спасском монастыре литургию и всенощную, уехал в Ростов.
От свечного и лампадного духа, от заунывного, церковного пения и молитв верующих Тихона покачивало, кружилась голова, хотелось спать.
У лавки потребительского общества «Единение» на Стрелецкой извивалась длинная очередь. Всех товаров в лавке — спички, махорка да гарное масло, всех продуктов — серая капуста, пшеничные отруби и картофель, который продовольственные отряды привозили из Ростовского уезда. Сахара не видели в городе почти год, из сырого картофельного крахмала кое-где начали кустарно вырабатывать паточный сахар.
Из-за нехватки продуктов городские власти ввели классовый паек из четырех категорий: первую получали рабочие, вторую — служащие, третью — «люди свободных профессий» и четвертую — «лица, пользующиеся наемным трудом и капиталом», — так разъяснялось в местной газете.
Чекисты сидели на второй категории, голодные обмороки случались прямо в губчека.
Обыватели, причмокивая, вспоминали:
— А что до революции было? Разлюли малина. Зайдешь в магазин — глаза разбегаются: масло парижское, гольштинское, русское. В рыбный свернешь — бери, чего душе угодно: севрюга, судак, стерлядка, балычок осетровый, сельдь шотландская и астраханская, икра черная и красная! А при большевиках одна вобла осталась. Видать, от Советской власти подальше вся хорошая рыба в Персию уплыла.
Другой — с одышкой и брюшком, которое не убавилось даже за шестнадцать дней мятежа, — тяжело вздыхал и брюзжал:
— Что масло, что рыба? Только желудок пощекотать. Какое мясо на Мытном продавали?! И баранина, и свинина, и говядинка на всякий вкус, от одних названий, как вспомнишь, слюнки текут: челышко, грудинка, филей. От рябчиков, фазанов, куропаток прилавки ломились. А большевики скоро дохлыми кошками будут кормить, помяните мое слово.
Женщины, старики, ослабев от недоедания, стояли в очереди молча. И вдруг Тихон услышал отчаянный крик — милиционер в шлеме с синей звездой вытаскивал из толпы мальчишку в лохмотьях, по всему было видно — беспризорника. Он упирался, падал, милиционер опять поднимал его.
Очередь перекосило, передернуло. Женщина в дырявом вязаном платке, потерпевшая, забегала вперед, замахивалась на беспризорника узелком и повторяла одно и то же:
— Ты чего делаешь, чего делаешь? Исчадье ты рваное!
Из толпы кричали:
— Да отбери ты у него хлеб, отбери!
Но хлеб, как догадался Тихон, «преступник» уже съел.
Женщина опять было замахнулась на беспризорника, но милиционер загородил его:
— Да отвяжись ты, видишь, он едва тлеет? — и объяснил подошедшему Тихону: — Хлеб, пайку, вырвал да в рот и засунул. Они его бить, а он уже проглотил…
— Куда ты его теперь? — спросил Тихон.
— В комиссариат, куда еще.
Мальчишка, пока они разговаривали, шипел, вырываясь:
— Пусти, гад. Живой не будешь…
Нездоровый румянец проступал на его грязных полосатых щеках, дышал он тяжело, с хрипом.
— В больницу его надо.
— Не примут! — вздохнул милиционер. — Там набито, ногой ступить негде.
— Давай я отведу! — неожиданно для самого себя вызвался Тихон.
— А ты кто такой будешь?
Тихон не без удовольствия показал новенькое удостоверение. Милиционер, прочитав его, объявил женщинам:
— Товарищ из губчека, а вы орете.
Женщины растерялись, только потерпевшая не смутилась:
— Ты, товарищ из Чека, на нас не обижайся. Злобиться голод заставляет.
Женщина махнула рукой, пошла по улице.
Тихон взял беспризорника за руку. Мальчишка дернулся, но, почувствовав силу, покорно поплелся рядом.
Не долго раздумывая, Тихон повел его в губчека, прямо в кабинет Лагутина, объяснил все. Лагутин, посмотрев на беспризорниц, ничего не сказал, тут же стал названивать по больницам. И правда — больницы были забиты, но место все-таки нашли.
По дороге Тихон спросил мальчишку, как его зовут.
— Пашка-хмырь, — буркнул тот.
— Значит, Павел? А фамилия?
— Я же сказал тебе — Пашка-хмырь.
— Нет такой фамилии — хмырь.
— У других нет, а у меня есть, — бубнил свое беспризорник.
Вовремя привел его Тихон в больницу — врач сказал, у мальчишки воспаление легких.
Дважды навестил он Пашку, а когда пришел в третий раз, мальчишки здесь уже не было, сбежал. Расстроился Тихон, при случае сказал об этом Лагутину. Тот с горечью произнес:
— Если бы не контра, всех бы чекистов бросил на беспризорников. Сколько их гибнет, со шпаной связывается. Надо что-то делать.
А через неделю он взял Тихона в Дом народа, где состоялось совещание по вопросу о беспризорниках.
До самого губернаторского особняка шли молча, спешили. В кабинете, где совещались, до того начадили махрой, что щекастые амурчики на потолке едва просматривались сквозь пласты сизого дыма.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: