Галина Романова - К северу от любви

Губы Игнатьева пошли кривой линией: то ли улыбался, то ли гримасничал на нервах.

— Можно взглянуть? — спросил он, неуверенно протягивая руку к фотографиям.

Дорофеев пододвинул к нему стопку фото. Игнатьев осторожно взял верхнюю. Посмотрел. Отложил. Взял следующую. И так пока не осталось последней. На ней он вернулся на железнодорожный вокзал на такси, и не нужно быть экспертом, чтобы понять — Игнатьев сильно подавлен.

— Это ничего не доказывает, — неуверенно проговорил Егор и кончиками пальцев отодвинул от себя стопку фотографий. — А главное, это не доказывает, что я — убийца!

— Возможно. Этим предстоит заняться следствию. Но это доказывает, Игнатьев, что на момент убийства Светланы Ивановой у вас нет алиби.

— Есть, есть у меня алиби. — Егор едва слышно простонал, закатывая глаза: — Ася! Она — мое алиби!

— Ася? — Дорофеев недоверчиво вывернул губы. — Она так же, как и вы, врала все это время. Искала вас по всему городу, уверяя меня, что в последний раз видела вас на пляже. Врала мне. Врала вашему деду. И вы предлагаете мне ее показания в качестве алиби? Не выйдет, Игнатьев. И она… Ее участие во всем этом деле еще предстоит выяснять. Из свидетелей она может перекочевать в разряд подозреваемых.

— Бред! — фыркнул Игнатьев совершенно искренне и впервые повеселел. — Это бред! Она ни при чем!

— Нам совершенно точно известно, что захоронением тела Ивановой занимались два человека, мужчина и женщина. В деле появились новые детали…

Дорофеев не блефовал. Место гибели Ивановой обследовали еще раз, более тщательно. Каждый сантиметр едва не под микроскопом рассмотрели. Спасло то, что оцепление с места происшествия еще не было снято. Да и желающих там гулять не оказалось.

Он достал из папки заключение экспертов и принялся зачитывать.

— На месте происшествия, а точнее, в могиле, которую выкопали убийцы, был найден обломок палки, которой яма копалась. И на этой палке сохранились отчетливые отпечатки пальцев.

— Ну не мои же! — возмутился Игнатьев. — Если бы мои, вы бы давно меня по этапу отправили.

— Нет. Врать не стану. Отпечатки принадлежат женщине.

— Это не Аська! — Егор побледнел. — Это не ее пальцы. Можете проверить.

— Уже… Уже, гражданин Игнатьев. В настоящий момент с нее снимаются показания. И отпечатки уже сделаны. Заключение будет готово через час. Или меньше.

— И хорошо, — вдруг обрадовался Егор. — Сразу убедитесь, что Ася никакого отношения к убийству Светланы не имеет. А заодно и я, потому что мы были вместе. Потому что мы в ту ночь… В общем, мы переспали. Мне так противно об этом вспоминать. Ася для меня всю жизнь была как сестра. А тут такое… Противно.

Дорофеев не знал, куда ему девать вспыхнувшее лицо.

— Я сейчас, — коротко обронил он, сгреб со стола документы и вышел из допросной.

Идиот! Чертов идиот! Тряпка! Она использовала его, врала про какую-то школьную дружбу с Игнатьевым, а сама уже с ним переспала!

Она уверяла, что Игнатьев никогда не смотрел в ее сторону, а сама уже с ним переспала!

Выпачканное платье… Обувь в грязи… Все это обнаружила наутро в ванной ее мачеха. Она не стала задавать лишних вопросов. Ася девушка взрослая и сама за себя отвечает.

А ночью шел дождь. Он пошел, еще когда она приехала на вокзал к Игнатьеву. Зачем? Уговаривала одуматься? Предлагала себя? Где это случилось, интересно? Под какими кустами, в какой канаве?

Нет, он не желает об этом знать! Ему неинтересно! И он…

И он, сам не понимая как, очутился у дверей экспертов.

— Вот, все готово, — протянул ему распечатку эксперт Олег Вязовой. — И спешу сообщить: совпадений нет. Это не ее пальцы.

Отпечатки на обломке палки не принадлежали Асе. Тогда кому?

— Да, и еще, там был обломок накрашенного ногтя. Помнишь, да?

— Помню.

— Он не принадлежит убитой. И не принадлежит твоей фигурантке.

— Точно установлено?

— Абсолютно, — покивал Олег и склонился к микроскопу, пробормотав: — Ищи женщину, майор. Ищи другую женщину…

Он медленным шагом возвращался в допросную, когда наткнулся на Виталика Сушилина. Вот кого ему точно не хотелось бы видеть. Именно сейчас! По сути, он втянул его в неприятную историю, навязав помощь милой девушке Асе.

— Привет.

Сушилин преградил ему дорогу, склонил голову к левому плечу, опустил подбородок, будто о приклад винтовки оперся, и натурально прищурился, как будто прицеливался.

— Что происходит, майор?

Прищуренные глаза Виталика Сушилина смотрели недобро.

— А что происходит?

— Почему Ася вся в слезах? Рассказывает мне невероятные вещи, что, типа, у нее брали отпечатки пальцев. Допрашивали ее.

— Разве ты не знаком с процедурой разработки фигурантов, Виталик?

У Дорофеева свело челюсти, с такой силой он их стиснул. Меньше всего ему сейчас хотелось обсуждать с кем-то Асю. Тем более с Сушилиным!

— А с каких это пор она из пострадавших стала фигуранткой? Да еще и подозреваемой? — широко распахнул глаза Сушилин. — Я что-то пропустил?

Они все много чего пропустили. Два осла, которых использовала, обведя вокруг пальца, предприимчивая расчетливая девица.

— И ты пропустил, Виталик. И я вместе с тобой. — Он прошелся взглядом по стенам, увешанным методическим материалом, глянул на Сушилина. — Но ты можешь выдохнуть, подозрения на ее счет не оправдались. Она… Она не убивала…

… — А кто, Игнатьев? Кто убил Иванову? Кто вырыл яму, втиснул туда бедную девушку и присыпал сверху землей?! Кто, если не ты!

— Я не знаю. Я не знаю, но я не убивал! Вы у таксистов спросите, куда они меня отвозили с вокзала и откуда забирали, чтобы обратно отвезти.

Он спрашивал. Их ответ озадачил. Место, куда уезжал Игнатьев, не было парком, где произошло убийство. Но и далеко от него оно не располагалось. Пешком минут двадцать. Бегом — десять.

Если Игнатьев решил убить Иванову, он запросто смог бы это провернуть. По времени получалось. Вопрос — зачем?

— Ты был обижен, разочарован. Она кинула тебя. Обозвала… Как она обозвала тебя, когда отказалась приезжать на вокзал? Как, Игнатьев?

— Нищим, — ответил Егор, недоуменно помахивая головой. — И что? Я в самом деле нищий. Это ни для кого не секрет. И если честно… Если честно, майор, не очень-то я разозлился, когда она отказалась со мной путешествовать. Пока сидел на скамейке под часами, вел подсчет. По всему выходило, что денег не хватит. Моих денег. А на ее отдыхать как-то стремно. Она уже начинала губы дуть, когда ей приходилось иногда за меня платить.

Дорофеев встал с места и зашагал от стены к стене. Ему необходимо было перейти к вопросам об Асе. Но он не мог! Подробности их ночного свидания были для него болезненны.

Понимал, да, что он должен быть профессионалом, что она недостойна его душевных страданий, но ничего не мог с собой поделать.