Кристоффер Хольст - Летний сон в алых тонах [litres]

Я вытираю слезящиеся со сна глаза, надеясь, что пожилая женщина не слишком расстроена тем, что ее лучшая подруга съехала и на ее место заявилась тридцатилетняя. Я видела Аниту один-единственный раз на Центральном вокзале, когда она передавала мне ключи. Стильная женщина, ничего не скажешь – красный пиджак и черное каре. Она так тихо говорила, что приходилось очень близко к ней наклоняться и изо всех сил напрягать слух, чтобы ничего не упустить. Наверное, она очень застенчивая или просто все время настороже. Как и я.

– Мне очень жаль, что она отсюда уехала, – говорю я.

– Ой да ладно! Что есть то есть. Она владела этим участком почти тридцать лет. Должно быть, просто решила, что пора оставить пеларгонии в покое и вместо этого почаще ходить в кино.

Рози улыбается. Я же краем глаза кошусь на одну из моих клумб – над комковатой землей бесцветными высохшими трупиками красуются поникшие цветы. Надо как можно скорее взяться за них. И вообще, прибрать все здесь. Почистить. Показать себя умелым садоводом-огородником. Пусть даже я слабо представляю себе, как выглядит эта самая пеларгония. И как надо за ней ухаживать.

– Вы всегда спите допоздна? – интересуется Рози.

– Э… а который час?

– Половина двенадцатого.

– Ох ты боже мой! Вообще-то я так долго не сплю, но вчера долго не могла уснуть… Чаще всего я встаю в…

Но Рози тут же меня перебивает.

– Чепуха! Мне-то что, спите сколько хотите. Я просто хотела разбудить вас, чтобы вы узнали, что происходит.

Я наморщиваю лоб. Дьявол. Я что-то пропустила? Какой-нибудь субботник или нечто в этом роде? Ежегодную буллхольменскую блошиную ярмарку? И теперь все дачники меня за это ненавидят? И собираются вышвырнуть меня прочь из своего кооператива? Я чувствую, как начинаю усиленно потеть под своим халатом.

– Простите, что я пропустила?

И тут Рози наклоняется ко мне. От нее пахнет кофе. Почти шепотом она произносит:

– Случилось нечто ужасное.

Я чувствую, что уже совсем ничего не понимаю. Только качаю головой.

– Что вы имеете в виду?

– На той стороне Буллхольмена найдена мертвая молодая девушка.

– Здесь? На острове?

– Точно. Ее нашли рано утром, так что, судя по всему, она умерла ночью. Очевидно, это была одна из устричных невест.

Я тупо таращусь на Рози. Такое чувство, что она забросила меня в темную пещеру, из которой я сама без веревки и карманного фонарика должна найти выход.

– Устричных…

– Ох, простите, порой я несу такой бред. Водится за мной такой грешок. Вы мне иногда говорите, чтобы я заткнулась. Ей-богу, я совершенно не обижусь. Устричными невестами мы обычно зовем всех этих богатеньких девочек из гавани. Подростки, которые каждый год с семьями приезжают сюда на лето. У них такие вычурные яхты, а по ночам они в основном ругаются.

– А. Понятно.

– И теперь одна из них мертва. Ну разве это не ужасно?

– Да, конечно, но…

– Девятнадцать лет. Представляете? Жизнь едва началась. Да еще в такой праздник. Прямо как в настоящем фильме ужасов. Аж мурашки по коже! Родные убиты горем. Впрочем, такое может случиться с каждым и…

Слова Рози в моих ушах превращаются в мешанину из звуков. Я чувствую, как живот скручивается в тугой узел. Похожее чувство бывает по утрам, когда опаздываешь на работу и второпях глотаешь одну чашку кофе за другой. Мне приходится зажать руками рот, чтобы меня не вывернуло наизнанку. Рози с любопытством наблюдает за мной.

– Что это с вами?

– Молодая девушка, – говорю я. – Я видела…

И в ту же секунду в голове всплывает ее образ. Белое платье, развевающиеся на ветру белокурые волосы, словно рой светлых комаров летней ночью. И молодой парень, зовущий ее по имени.

– Ее звали Карро? – спрашиваю я.

Глаза Рози сузились.

– Верно. Ее звали Каролиной. Каролиной Аксен. Девушка из высшего общества.

Тут старушка сделала шаг назад, словно только сейчас поняла, что, возможно, ведет себя слишком напористо.

– Вы ее знали? – спросила она.

Я покачала головой.

– Нет. Но думаю, я видела ее сегодня ночью.

Новый день столь же прекрасен, как и вчерашний. Солнце высоко стоит в дымчато-голубом небе и припекает мне лицо. Когда Рози поняла, что я все равно уже многое пропустила, она велела мне вернуться в дом и переодеться, пока она пойдет и сварит кофе. Пять минут спустя мы встретились с ней на проселочной дороге. В руках она держала два больших пластиковых стаканчика кофе с молоком, и, отпив по глотку, мы взяли курс на гавань. Со стороны можно было подумать, что мы давнишние приятельницы, идем себе, гуляем. На деле же меня так трясло, что я не могла вымолвить ни слова.

Когда мы подошли поближе, то увидели людей, которые стояли большими группами на причале и разговаривали. У меня же было такое чувство, словно я сплю и это все мне снится. Но все же я была благодарна своей новоявленной соседке, что она взяла на себя труд ввести меня в курс дела.

– Ее нашли сегодня утром несколько купальщиков. Гости одного из наших дачников.

– Каролину?

– Да. Рано утром, около семи, я думаю. На той стороне острова, как я уже сказала.

Ранние пташки, скажу я вам, эти купальщики. И эти ранние пташки постоянно делают мрачные находки вроде этой. Владельцы собак и прочий народ. Опасно иметь домашних животных, вот что я думаю.

– Где они ее нашли?

– У скал для ныряния на той стороне острова. Примерно в километре отсюда. Ее обнаружили на дне.

– О боже. Прямо-таки на дне? Она не всплыла?

– Нет.

– Выходит, захлебнулась?

Рози резко останавливается. Пристально смотрит мне в глаза. И шепотом произносит:

– Камилла…

– Силла. Зовите меня просто Силла.

– Силла, никому об этом не говорите. Пусть это останется между нами. Так вот, фру Ларссон, одна из купальщиц, которые ее обнаружили, она моя соседка. И я слышала, как она разговаривала сегодня утром со своим мужем. Она была в полном замешательстве.

– Ага…

– И я слышала, как она сказала, что к ноге Каролины был привязан груз. Полная канистра с водой. Понимаете? Выходит, ее утопили.

Стоило ей произнести эти слова, как я поняла, что мне очень трудно сосредоточить взгляд на лице Рози. Все, что я вижу, это белокурые волосы на ночном ветру. Молодая девушка. Утоплена в море. Такое даже представить себе нельзя. Соленая вода в глотке, замешательство, паника. Я вздрагиваю.

– Да, это ужасно, – говорит Рози. – Здесь, на Буллхольмене. На нашем милом уютном островке. Но должна тебе сказать, Силла, это уже не в первый раз.

– Как это? Хотите сказать, что здесь уже случалось нечто подобное?

Рози качает головой, и мы снова трогаемся с места в сторону причала. Я делаю глоток горячего кофе. Надеясь, что чуточка кофеина сможет пробудить меня от этого странного утра. Получается так себе.