Марина Серова - Тот, кто не умеет прощать

Константин внимательно посмотрел на меня и кивнул, давая понять, что ждет продолжения.

В этот момент нам принесли заказ, и Константин с удовольствием принялся за еду. Должно быть, как и я, успел проголодаться.

Мы заказали по порции отбивных с рисом, от которых исходил просто сверхаппетитный аромат.

— Вот скажите, — обратилась я к Константину, отложив вилку, когда мы утолили первый голод, — вы не замечали, что ваш шеф был чем-то подавлен или, например, сильно обеспокоен?

— Замечал. С некоторых пор… — Калачев вздохнул и нахмурился.

— И вы не пытались выяснить, чем вызвана такая перемена настроения? Я слышала, что Андрей Анатольевич обычно был довольно уравновешенным, даже веселым человеком.

— Да, он был таким… — машинально подтвердил Калачев, думая о чем-то своем.

Затем, словно стряхнув оцепенение, живо произнес:

— Не только пытался, но и выяснил. Только Андрей Анатольевич взял с меня слово, что я ничего не скажу об этом его жене и особенно дочери. И вообще никому.

— Не скажете о чем? — уточнила я.

— О том, что у него рак, — тихо произнес Константин. — Андрей Анатольевич сказал, что уже ничего нельзя сделать. Врачи дают ему несколько месяцев, максимум год, если повезет.

Калачев немного помолчал и отпил кофе.

— А вы, случайно, не знаете, в какой клинике Андрей Анатольевич проходил обследование? — Хотя мне самой удалось это выяснить, я все же ожидала, что Калачев сообщит мне дополнительные сведения. Может, назовет имя врача, выдавшего заключение.

— Да в том-то и дело, что не знаю! — Константин досадливо нахмурился. — Я вообще понятия не имел, что он куда-то обращался или, там, лечился, пока Андрей Анатольевич сам мне не рассказал. Ума не приложу, когда он там бывал и как добирался. Обычно он всюду ездил со мной, такси вообще не жаловал. А тут…

Калачев вздохнул и потянулся за сигаретой. Затем, вспомнив, что курить в кафе не рекомендуется, вновь убрал пачку.

— А когда именно Андрей Анатольевич сообщил вам, что болен?

— Да почти перед самой смертью, — не раздумывая, ответил Калачев. — Сказал, что подготовил завещание и что меня не обидит. Я, конечно, возмутился, какое, мол, завещание, ему еще жить да жить, Настю замуж выдавать, внуков нянчить. Но он только грустно улыбнулся и сказал…

Калачев отодвинул чашку с недопитым кофе и уставился в окно.

— То есть вы знали, что будете упомянуты в завещании? — задала я провокационный вопрос.

— Ну да, знал, — машинально ответил Калачев и тотчас, словно стряхнув оцепенение, резко повернулся ко мне: — Вы что, подозреваете, что это я мог убить Андрея Анатольевича?! — возмущенно произнес Калачев несколько громче, чем мне бы хотелось.

В нашу сторону немедленно обернулось несколько любопытных посетителей кафе. Привлекать повышенное внимание к своей персоне в мои планы не входило.

— Я пока никого не подозреваю, только собираю факты, — спокойно возразила я. — Тем более что подозревать именно вас по меньшей мере нелепо. Насколько мне известно, у вас твердое алиби на момент убийства, разве нет?

Калачев невесело усмехнулся.

— Алиби! Будь оно неладно… — Он вновь проделал давешние манипуляции с пачкой сигарет и с раздражением бросил ее на стол. — Может, выйдем на улицу? А то курить охота, сил нет!

Я не возражала, ведь обедать мы закончили. К тому же я и сама была не прочь выкурить сигарету.

Мы перешли на другую сторону улочки и оказались в небольшом уютном сквере. Народу в это время было немного, и мы без труда отыскали свободную лавочку.

Поздняя осень выдалась удивительно солнечной, в этом году стоял аномально теплый ноябрь, как выразились бы синоптики.

Усевшись на скамейке, Калачев с нескрываемым удовольствием затянулся сигаретой, я последовала его примеру.

— Насколько я поняла, вы недовольны тем, что у вас есть алиби, — вернулась я к интересовавшей меня теме.

— Ишь, как вы вывернули! — усмехнулся Калачев и вздохнул. — В том-то все и дело, что, если бы я в тот вечер выполнил свои прямые обязанности, Андрей Анатольевич был бы жив. Он ведь просил меня отвезти его домой, но я не смог…

— Что-то случилось с машиной? — удивилась я.

Калачев отрицательно покачал головой:

— Нет, с машиной все было в порядке, как и всегда. Что может случиться с иномаркой класса «люкс»? Понимаете, это был корпоратив, все напились, в том числе и я. Ведь программа вечера подразумевала плавный переход в ночевку в отеле. Там ресторан на первом этажа, где, собственно, и шла гулянка. Ну там, поздравления, песни-пляски-тосты, все такое… Андрей Анатольевич сам сказал: «Веселитесь, ребята, до утра!». И такую речь произнес, все аж визжали от восторга, многие даже прослезились. Выпивка рекой текла, как это водится на таких мероприятиях. Ну и я не стал от народа отставать, чем я лучше-то?

— А что же случилось дальше? — спросила я, поскольку Константин вдруг замолк, словно задумавшись. — Почему Андрей Анатольевич решил вдруг поменять свои планы и вернуться домой? Ведь, если я вас правильно поняла, ваш шеф собирался веселиться вместе со всеми и никуда уезжать не собирался. Иначе вы вряд ли позволили бы себе выпить лишнее, я вас правильно поняла?

— Да если бы я знал, что он соберется куда-то ехать, я бы к выпивке даже не притронулся! — Калачева, похоже, возмутило мое предположение, что он способен выпить хоть каплю спиртного, прежде чем сесть за руль. — А тут в разгар вечеринки вдруг подходит ко мне и с серьезным лицом говорит, что ему, мол, срочно надо домой. А я, если честно, уж и на ногах не держался, куда мне за руль.

Он нахмурился и сердито покачал головой.

— Да нет, держался, конечно, это я уж хватил… Но все равно, выпил прилично, вести машину точно нельзя. С девчонкой еще одной замутил, Аня, кажется, ее звали… Ну да, вроде бы Аня. Мы с ней потом наверх ушли, ну вы сами понимаете.

— Аня была в числе приглашенных? — поинтересовалась я, припомнив, что в материалах дела упоминалось, что Калачев был на вечеринке не один. Вот только имени его спутницы я не запомнила.

— Да она работает в компании, — пожал плечами Калачев. — То ли бухгалтершей, то ли секретаршей, точно не помню. Да и не интересовался особо. Мы с ней раньше не пересекались, я ведь только привозил Андрея Анатольевича и домой отвозил. Ну и по делам, куда скажет. А в самом офисе я и не бывал, что мне там делать.

— А что же Андрей Анатольевич? — вернулась я к основной теме.

— Ну что… Он и сам понял, что я никакой, и не стал настаивать. Сказал, веселись, Костя, я сам доберусь. Я было удивился, как он доберется, думаю. Такси он не жаловал, Андрей Анатольевич вообще предпочитал ни с кем, кроме меня, не ездить. А тут такое…

— И вы не спросили, почему ваш шеф решил так резко сорваться с корпоратива, который сам же организовал? — спросила я.