Марина Серова - Тот, кто не умеет прощать

С этим трудно было поспорить.

— Ну что ж, подведем итог, Настя, — резюмировала я. — Ты считаешь, что твоя мать убила твоего папу и подставила своего любовника — хорошего парня Виталия.

Девушка с прищуром посмотрела на меня, пытаясь угадать, не иронизирую ли я. Но я было настроена по-деловому.

— Я уверена, что это не Виталик. И не только потому, что хорошо к нему отношусь. Ну не стал бы он так убивать папу, зачем ему брать ружье, он бы мог…

— Одним мизинцем, — перебила я ее, — это я уяснила.

— А она… думаю, она очень даже могла его застрелить, только ждала подходящего случая, чтобы было на кого вину свалить.

— А что Виталий говорит следователю?

— Он не признается ни в чем. Утверждает, что папа уже был убит, когда они приехали.

— Так… А мама?

— Она, представьте себе, говорит, что была подшофе после банкета, а потом на фоне шока толком ничего не помнит, в голове все помутилось. Мол, она задержалась в холле и, когда вошла в гостиную, Виталий уже стоял над телом папы. То есть напрямую не обвиняет, но все понятно.

— А что за ружье? Откуда оно взялось?

— Это папино охотничье ружье. Он охотой не увлекался, но, когда дарили, принимал. И в гостиной у него висит целая коллекция. Они все, конечно, незаряженные. Он же никогда не собирался из них стрелять. И патронов нет. Просто для интерьера висели вместе с саблями, рогами и всякой прочей фигней, которой у них принято украшать свои виллы. А тут вдруг ни с того ни с сего патроны нашлись и ружье зарядилось… Ну как это так?

Настя рассуждала очень зрело и логично, особенно для своего возраста.

— А следователи что по этому поводу говорят?

— Ой, у них все уже решено! Говорят, что, если он, Виталик, не раз бывал в коттедже, уже все вдоль и поперек изучил и мог заранее ружье зарядить…

— Так ружье было у Виталия в руках?

— В том-то и дело, что нет! Оно лежало на полу в гостиной, и отпечатки пальцев были все стерты. Следователь говорит, что, если бы Виталий не держал ружье в руках, он не стал бы стирать все отпечатки, в том числе и папины.

— А мама, получается, вне подозрений?

— Ага! Чиста и невинна! Жертва обстоятельств. Затюканная мужем-миллионером…

— Ты сейчас тоже с ней не общаешься?

— Конечно, нет! Виделись на похоронах. Но я даже и не подходила. Она, кстати, съехала с нашей городской квартиры.

— Куда?

— Стала бы она мне говорить! Без понятия, куда.

— Ну, дальше Тарасова она не сможет уехать, пока следствие продолжается. Наверняка под подпиской о невыезде находится, — сказала я. — А номер ее сотового у тебя есть?

— Есть. — Настя вынула из кармана телефон.

— Погоди, может, еще какие-то контакты нужно будет скинуть.

— Вы мне поможете, Таня? — робко спросила Настя.

Видя, что я не спешу с ответом, она добавила:

— Я вам заплачу десять тысяч долларов, — и с этими словами вынула из другого кармана пачку стодолларовых купюр.

Увидев мое слегка растерянное лицо, она затараторила:

— Вы не подумайте ничего криминального! Это мои личные деньги.

Приятно, конечно, когда тебя умоляют взять десять тысяч баксов, но… Всегда откуда ни возьмись появляется это «но».

— Мой тариф гораздо скромнее, Настя. Тем более ты несовершеннолетняя.

— Эти деньги мне папа подарил на поступление в институт. Я не собиралась их тратить, лежали в шкатулке без дела. Возьмите! Пожалуйста!

Я согласилась взять половину из этой суммы, а оставшуюся часть она должна была мне заплатить после расследования.

Прежде чем отпустить Настю, я пробежалась по новостным сайтам. Мне надо было еще кое-что уточнить.

— Настя, а следователи никак не рассматривали версию о политическом убийстве? Ведь твой папа баллотировался в депутаты Заксобрания.

Настя отрицательно покачала головой:

— Вот, я же говорю, нашли козла отпущения. Единственный человек, который откупиться не может…

— Настя, — доверительно заговорила я, — что у тебя с этим Виталием?

Как я и ожидала, девушка несколько смутилась. Но быстро справилась с собой и бойко произнесла:

— Я люблю его, — и, с вызовом глядя мне в глаза, добавила: — И он меня тоже любит!

— Так любит, что встречается с твоей мамой? — стараясь говорить ласково, чтобы не задеть чувств жертвы первой любви, спросила я.

А сама подумала, не кроется ли в этом соперничестве такая острая неприязнь к матери.

— Вы сейчас решите, что я из-за Виталика мать ненавижу, — прочла мои мысли Настя, — но это совсем-совсем не так! Про Виталика, если хотите, я вам сейчас все расскажу.

— Расскажи, пожалуйста, это очень важно для расследования.

— Виталий — по образованию айтишник. Когда мы познакомились, ему было двадцать два года, сейчас двадцать три. Он приходил к нам домой настраивать систему «Умный дом». Он в фирме «Миг» работает. Там какие-то заморочки были, поэтому он не один день к нам ходил. Настраивал, потом объяснял нам, как всем этим управлять. Он мне сразу понравился, но я тогда еще училась в школе, точнее, готовилась к ЕГЭ, а он мне показался уже взрослым, он уже закончил бакалавриат. Мы с ним быстро подружились. Я вообще люблю айтишников, хоть сама и гуманитарий. Вот и с Деном Бронниковым дружим с восьмого класса. Но Виталий совершенно другой. Он очень крутой разработчик, но еще спортсмен и хохмач к тому же! А внешность у него такая, что хоть сейчас в Голливуд можно.

Видимо, Настя заметила улыбку умиления, с которой я наблюдала за ее порозовевшим личиком.

— Вы не подумайте только, что я только из-за внешности в него влюбилась. Всегда терпеть не могла смазливых качков. Нет, Виталий очень умный и очень хороший.

— Я верю, Настя, продолжай — что дальше было?

— Ну вот, когда он закончил настраивать, мы обменялись контактами и договорились, что не будем теряться. Некоторое время так и было. Встречаться не встречались — мне экзамены надо было сдавать, но постоянно общались в сети. Он всегда интересовался, как у меня дела. Поднимал мне настроение, рассказывал, как будет круто стать студенткой… А потом вдруг исчез. Перестал появляться в соцсети, в мессенджерах не отвечал и сообщения не просматривал.

Настя вздохнула и глотнула из бутылки с водой.

— Я, естественно, навязываться не стала. Если не хочет общаться, то так тому и быть… Но через два с половиной месяца я вдруг его увидела… Он садился в машину к ней.

— К твоей маме?

— Ага! — Настя, бледнея от злости, заерзала в кресле. — И знаете, как ни в чем не бывало. Увидел меня и будто ничего особенного не произошло. Махнул так, как будто вчера расстались.

Девушка замолчала, погрузившись в свои невеселые воспоминания.

— То есть получается, что твоя мама и Виталий стали любовниками?

— Ну да! Я сразу обо всем догадалась! Хотя она вела себя так, как будто ничего такого не происходит. По ней ничего ведь не поймешь. Ведет себя как Снежная королева — вся такая неприступная… Даже не потрудилась мне объяснить, что он делает в ее машине. А я не стала сама спрашивать, все равно ничего, кроме какой-нибудь гадости, я бы от нее не услышала.