Алена Алтунина - Страшное обаяние

Когда я приехала к кинотеатру, митинг уже закончился, участники расходились. Илья с кем-то разговаривал. Увидев меня, он показал жестом подождать. Через десять минут он подошел ко мне.

– Привет! – поцеловал он меня в щеку. – Я тебя не сразу узнал. Ты чего это так выглядишь? Влюбилась или замуж вышла?

– Как «так»? – напросилась я на комплимент.

– Офигенно сногсшибательно!

Вот это комплимент – не придерешься! Емко и восторженно!

– Спасибо, Илья! Пойдем в кафе поговорим? Я угощаю.

– Вот спасибо! А то я на мели, – сказал Илья.

Отношения Ильи с деньгами весьма своеобразны. Как только они у него появляются, он гуляет на широкую ногу, а через пару дней опять «на мели». И тогда его поддерживают все, кто знает его щедрую расточительную натуру.

Я заказала много вкусностей, чтобы накормить Илью впрок, да и самой перекусить – ведь почти время обеда. Когда довольный и сытый Илья закурил сигарету, я приступила к расспросам:

– Скажи, пожалуйста, что делала дочь такого известного человека в три часа ночи возле казино?

– Кристина была активная посетительница ночного клуба «Сейшелы». Он находится в том же здании, что и казино. Этот клуб очень пафосный, дорогой, не каждому по карману. В нем развлекаются дети очень небедных родителей, «золотая молодежь». Одни машины чего стоят, которые припаркованы возле клуба! Еще клуб пользуется дурной славой: там крутится наркота. Вернее, не серьезные наркотики, как считают сами посетители, а так – «колеса» разноцветные, порошок, травка. Где деньги – там и психотропные вещества. Только я тебе этого не говорил. Если докопаться до клуба, многим родителям будет несладко. Их репутация может пострадать,…! (Выругался Илья). А дети гибнут. От баловства к зависимости – прямая линия. Если разбирать конкретные случаи, там уже клиника.

– Ты хочешь сказать, что Кристина тоже употребляла наркотики?

– Я почти уверен. Только это закрытая информация, ее нельзя освещать в прессе.

– Понятно. Но это ничего не меняет. Наркоманка она или нет – неважно. Она погибла не от этого, а от наезда.

– Да, но при этом вела себя неадекватно: перебегала улицу с одной стороны на другую. Ее «перло». Она, кажется, была на ЛСД или другой подобной хрени. Когда их «колбасит» всю ночь, и они не чувствуют усталости.

– Ты хочешь сказать, что она сама попала под машину?

– Не могу утверждать, но такой вывод напрашивается сам собой.

– Так почему же этот факт не учли, как смягчающее обстоятельство для водителя?

– Этот факт и другие, которые могли бросить тень на Кристину, и, следовательно, на ее отца, нельзя освещать нигде. Ни в прессе, ни в суде. Можно остаться без головы.

– Так-так… На суде отец негодовал и обещал уничтожить убийцу его дочери. А получается, что это убийство по неосторожности. Приговор должен был быть другим.

– Должен, должен… Но – сама понимаешь.

– Да, понимаю. Что еще есть по этому делу?

– Дорохов с дочерью не жил. Они с ее матерью давно развелись. У него теперь очередная молодая жена или сожительница.

– Глупый вопрос, но как мать перенесла смерть дочери?

– Вот здесь все серьезно. Я видел ее после суда, (сам суд проходил в закрытом режиме), на нее страшно было смотреть. Она очень страдала.

– Думаешь, Дорохов не страдал?

– Не знаю, насколько он страдал, но больше жаждал мести.

– Спасибо, Илья, ты мне очень помог.

– Тебе спасибо за обед. Давай, не пропадай!

Мы обменялись номерами телефонов и разошлись. Вернее, Илья поехал в редакцию, а я осталась сидеть в кафе. Здесь было тепло и уютно, хорошо думалось. Все, что я услышала от Ильи, полностью подтверждало мои подозрения о причастности Вадима Дорохова к покушениям. Теперь звоню Люции.

– Кто это? – спросила она.

– Люциечка, это я, Стеша!

– Вау! Ну ты что? Ну где ты была? Я даже переживала.

– Спасибо, дорогая! Я вела журналистское расследование, была в отъезде по заданию редакции.

– Хоть бы предупредила. А мы тебе такой сюрприз готовили!

– Не напоминай. Я ваш сюрприз надолго запомню.

– Ты что, видела? Тебе не понравился?

– Да я забежала домой ненадолго, увидела манекен и подумала, что это труп. Пришлось убегать через окно.

– Труп?… – задумалась Люция. – Ты знаешь, весьма похоже. Значит, мы тебя напугали?

– Еще как!

– Прости, Стешечка! Мне и в голову не пришло, что манекен правда похож на труп. Фу, какая гадость! – Люция была очень доброй девушкой и не лукавой.

– Но кольцо супер! – попыталась я ее утешить.

– Да? Это я выбирала! – обрадовалась Люция.

– Я догадалась. Спасибо! Я хотела с тобой поговорить.

– О чем?

– Давай встретимся? – предложила я.

– Хорошо. Где, когда?

– Я сейчас в кинотеатре «Пушкинский», в кафе. Если ты недолго будешь собираться, я подожду.

– Я уже собралась. Хотела прошвырнуться по магазинчикам, но могу это сделать позже. Жди, я скоро.

Я позвонила в «Росстрой», в приемную Максима и попросила передать ему, что наша встреча сегодня не состоится. Пусть еще немного понервничает: вдруг это как-то поможет в расследовании.

Люция приехала через сорок минут, как всегда эффектная до невозможности. Все посетители кафе разглядывали ее: мужчины – с восторгом, женщины – с завистью. Она же, привычная к подобной реакции, их взглядов не замечала.

– Стешечка, какая ты стала сладкая! Умничка, так держать! Только волосы слегка вот здесь убери, а здесь прядочку выпусти и будет блеск. Еще сапожки можно постильней. В этом сезоне носят яркую обувь, можно контрастную с сумочкой. И ремешок на пальто смени. Можно от «Барбур», у них сейчас распродажа.

– Спасибо, Люция! Я учту. Скажи, как у тебя в личной жизни, есть изменения? – спросила я. Эта тема была у нее любимой после скидок, распродаж и шмоток.

– Есть, Стеша, – затаив дыхание, сказала Люция. – Ты представляешь, мне нужно было встречать из аэропорта брата. У него жена беременная. Я заверяла их, что встречу организую в лучшем виде. А сама проспала! Вылетела, как чума, почти не причесанная, одета и накрашена, как попало. Еще и машина не завелась. Я ловила такси, а остановился «Мерседес». А в нем – мой спаситель. Он меня спрашивает: «Девушка, у вас что-то случилось?» – «С чего вы взяли?» – отвечаю я. – «Да так».

Я и говорю, что брата с женой нужно встретить, а у меня машина не завелась, и вообще. Он улыбнулся, говорит: «Вы не расстраивайтесь! Я вам помогу». Он меня до аэропорта довез и родных моих встретил. Брат тоже спросил: «Ты чего такая? Проспала?» – «Ну да», – говорю я. – «А это кто? Знакомь!» – говорит брат. Я хотела сказать, что этот мужчина посторонний, и не знаю, как его зовут, а он сам представился: «Петр Орловский». Брату он понравился, а я была в таком «раздрыге», что и не поняла, какой он. Он нас домой отвез, денег не взял, а попросил мой номер телефона. А я, когда в квартиру вошла и в зеркало посмотрела, чуть в обморок не упала! У меня только один глаз был накрашен. Представляешь! Я «одноглазая» полдня по Москве разъезжала, еще и в аэропорту перед иностранцами «засветилась»…