Питер Чейни - Великолепная западня

Я торопливо спустился вниз, кинулся в кладовую и выскочил из окна. Подбежав к гаражу, я распахнул дверь.

– Пошли, Джеральда, – сказал я. – У меня есть для вас небольшой сюрприз.

Ответом было молчание. Я включил фонарь Фратти, осветил машину и все понял. Окно было разбито, а Джеральда исчезла.

Я обошел гараж снаружи. В стене напротив двери окно тоже было разбито. Это доказывает, что красивую бабенку редко удержишь там, где ей не хочется быть. Что-то в этом духе когда-то высказал этот парень Конфуций.

Я сделал пару затяжек и пожал плечами. Такова жизнь. – Каждый раз, когда вы что-то собираетесь сделать, женщина нарушает ваши планы.

Я направился к выходу из гаража, решив, что надо сохранить жизнь Фратти до лучших времен и вручить его Херрику.

Едва я взялся за дверь, как меня что-то подняло в воздух и швырнуло через весь гараж как листок бумаги. Я подумал, что наступил день Страшного суда. Потом решил, что где-то рядом начал действовать вулкан.

Я выскочил наружу. Дома не было. Вместо него в земле была дыра. Я полез за новой сигаретой и закурил. Видимо, Фратти что-то напутал с этой бомбой.

В этот момент я услышал голоса и отступил за угол. У меня не было ни малейшего желания болтать с полицией и с местными обывателями из ПВО.

Я перелез через забор позади гаража и кружным путем добрался до Хэмпстеда. Через полчаса я уже ехал в такси. Шофера я попросил отвезти меня в Сент-Джонс Вуд, потому что хотел узнать, не надоело ли Карлетте сидеть в угольной яме.

Когда мы приехали на место, я немного задумался. Прежде всего, хотя дело с бомбой закончилось паршиво для Фратти, мне случившееся может принести пользу. У меня появилась насчет этого одна идея.

Я остановился на углу, закурил и задумался о ребятах вроде покойного Фратти. Эти щенки самые паршивые на свете… Они грубы и иногда бывают очень хитрыми. Все они очень любят деньги, но не любят работать. Но иногда они неплохо работают, и порой трудно разобраться в их проделках.

Я подумал о Панцетти, который стоял за Фратти, и решил, что если когда-нибудь доберусь до этого типа, то оставлю на нем свою метку.

Панцетти был американским итальянцем, специализировавшимся на похищении людей. Я знал, что он работает на иностранный отдел гестапо. Он был хитер и ничего не боялся. Кроме того, он так чисто работает, что сам мистер Эдгар Гувер вместе с ФБР не могли придраться к нему.

Но факт остается фактом. Он услышит о взрыве бомбы в Лаурел Лаун, широко улыбнется и подумает, что избавился от Джеральды Варней и Лемми Кошена. Он считает, что поле деятельности для липового Кошена очистилось и они могут взяться за Уайтекера.

И если этот Фратти говорил правду о том, что ничего не знает, кроме своей части работы, тогда есть хороший шанс, что все сочтут его работу выполненной и никто не станет удивляться, если он больше не объявится. Чем больше я об этом думал, тем больше мне нравилась идея.

Я выбросил окурок и закурил новую сигарету. Воздушная тревога кончилась. Люди возвращались из бомбоубежищ.

Я спросил у ночного привратника, где тот, что дежурил днем, и он сказал, как с ним связаться. Через несколько минут тот появился в холле и сразу же вспомнил меня.

– Что случилось с мистером Кришем? – спросил я.

Привратник улыбнулся.

– Мистер Криш вернулся через полчаса после вашего ухода. Я сказал ему то, что вы велели, и он очень долго ругался. Он сказал, что у мисс Лариат нет никакого брата, что сам поднимется к ней и узнает, что случилось. Через четверть часа он спустился с мисс Лариат. Они были чем-то обеспокоены. Мистер Криш попросил меня остановить для них такси, и они уехали. Он сказал, что они не вернутся. Я подошел к тротуару и подслушал адрес, который он дал шоферу. Он назвал Мэйденхиз, клуб «Меландер».

Я поблагодарил его и дал ему еще пятерку. Он был страшно доволен.

– Конечно, вы не настоящий брат мисс Лариат, не так ли, сэр?

Я сказал, что, конечно, нет и что лучше утопиться, чем быть братом такой суки. Потом ушел, оставив его с открытым ртом.

Я прошел немного пешком. Снова начался дождь. В небе гудели немецкие самолеты. Я стал думать, что сделал бы с этими типами, если бы они мне попались.

Потом я нашел такси и поехал на Джермин-стрит. Я выпил солидную порцию рисовой водки, принял холодный душ и позвонил ночному портье, чтобы тот разбудил меня в одиннадцать утра.

Я думал, что тогда надо будет связаться с Херриком. Затем я снова хлебнул водки. Я чертовски устал, но, смешно, никак не мог уснуть.

Я лежал, смотрел в потолок и думал о Джеральде. Я многое бы дал, чтобы узнать, где она. Верите или нет, но в этой красотке было что-то такое, чего нет у других. Жаль, что она удрала из гаража. Она скоро пожалеет об этом, потому что ей следовало бы знать, что это Карлетта Франчини утащила Уайтекера. Она еще больше пожалеет, потому что думает, что я липовый Лемми Кошен и что я охочусь за Уайтекером… И ей будет не очень приятно, что я лучше, чем она думает.

Я даже был уверен, что когда она снова увидит меня, то будет очень рада. Эта мысль вызвала у меня улыбку, потому что я всегда оказываюсь лучше, чем обо мне думают. Вы мне верите?

На следующее утро портье разбудил меня, как я просил, но я не встал. Я остался лежать в постели, глядя в потолок и рассказывая себе сказки.

Первая сказочка, которую я себе рассказал, касалась Джеральды Варней. После того как она удрала из гаража в Хэмпстеде, она вернулась домой и легла в постель и, возможно, спала по-детски крепким сном.

В то же время я понимал, что обманываю себя. Если Джеральда не попала в беду, то я – индийская принцесса. Потому что ясно как божий день, что она попала в лапы парня, который называет себя Кошеном, и все ему рассказала, в том числе и о том, как она удрала от меня. После этого Вилли Криш – а я считаю, что именно он завладел моими бумагами, – пришел к заключению, что его дела не очень блестящи. Он также сообразит, что Джеральда пытается вести свою игру. И естественно, захочет от нее избавиться.

Они могут ухлопать ее. И это будет вполне логично, потому что, как только она начнет задавать вопросы, она пропала. Так бывает всегда: как только дама начинает задавать вопросы, можете считать, что ее дело кончено.

Я вылез из постели и принял теплый душ. В окно светило зимнее солнце, а по Джермин-стрит шли отлично одетые дамы.

Я надел свой лучший костюм и шелковую рубашку и заказал завтрак. После завтрака я хлебнул немного бурбона. Затем позвонил Херрику.

– Послушайте, Херрик, – сказал я, когда он подошел к телефону, – у меня есть кое-что для вас. В деле Уайтекера есть кое-что, о чем вы не знаете…

– Например? – спросил он, и я представил себе, как он улыбается.