Лора Маршалл - Запрос в друзья

Я решила зайти с другой стороны и начала рассказывать про учителей, про их закидоны, передала ей школьные слухи о том, кто с кем встречается. Эта тема пошла намного лучше, и мы проболтали где-то с час, с перерывом на появление Бриджит, которая все-таки принесла непрошеный чай с шоколадным печеньем. Она задержалась в дверях, наблюдая, как мы с Марией смеемся, и даже попыталась убедить меня поужинать с ними, но я все-таки отказалась, так как знала, что меня ждут родители.

Мы с Марией попрощались в дверях. Я подустала — так всегда бывает, когда слишком много смеешься. Мне было непривычно: весь день я не задумывалась над тем, что говорить. Прежде чем открыть рот, не анализировала каждое потенциальное высказывание на предмет возможных последующих неловких ситуаций, как делала это при общении с Софи. Я просто расслабилась.

Пока я шла по дорожке от дверей, столкнулась с коренастым темноволосым парнем, у которого были такие же карие глаза, как у Марии и ее матери. Он промолчал, но посмотрел на меня с подозрением. Я улыбнулась, смутившись, и выскользнула за ворота. Всю дорогу, пока я не свернула за угол, я чувствовала, как его взгляд прожигал мне затылок.

Позже вечером, когда я изображала, что делаю уроки, зазвонил телефон. Я взяла трубку, стоя на площадке около своей спальни.

— Алло?

— Лу? Это Софи.

Голос у нее был такой мягкий и вкрадчивый — ничего общего с тем вызывающе самоуверенным тоном, который она демонстрировала днем в городе. На минутку мне показалось, что она собирается просить прощения. Я опустилась по стенке на пол, упершись коленями в подбородок и накручивая на пальцы телефонный шнур.

— Я переживала за тебя. Ты совсем не общаешься ни со мной, ни с девчонками, — проговорила она.

С девчонками? Да Софи единственная, кто еще как-то замечает меня. Остальные если и вспомнят о моем существовании, то только когда им надо списать у меня домашку. Я чуть не начала извиняться, пытаясь вернуть все на прежние места. Но в голове у меня все еще звучали слова, сказанные Марией, во мне все еще трепетала иллюзия уверенности в себе после проведенного с ней дня.

— Что ты имеешь в виду? Ты же в школе со мной не разговаривала.

— Это нечестно, — отреагировала она обиженно. — Это ты меня игнорировала. Мне не с кем было пойти в город после уроков. Клэр повела себя как сволочь. Я искала тебя повсюду.

— Но ты же была с Мэттом и Сэмом! Мне показалось, что ты вполне счастлива!

— А, эта парочка… Да я пошла с ними только потому, что больше не с кем было пойти. А вот ты точно хорошо провела время.

— Ну да… — Моя решимость таяла на глазах. Неужели она и в правду расстроилась? Может, я все неверно поняла? — Ну разумеется, если бы я знала, что ты пожелаешь пойти с нами, я бы тебя позвала.

— Не знаю, как насчет «с нами», — осторожно произнесла она. — Я хотела пойти с тобой.

— А что не так с Марией? Она нормальная.

— Уверена, что с ней все в порядке, хотя мне жаль, что днем она мне нагрубила. Кроме того, что именно тебе про нее известно? Откуда она так неожиданно появилась? То, что я про нее слышала… ну, мне не следует сплетничать. Если ты хочешь с ней дружить, решать, конечно, тебе. Но не стоит бросать старых друзей, Луиза, рискуешь потерять их навсегда. Будешь вести себя неосторожно, закончишь как Эстер Харкур. — Софи хихикнула, давая мне понять, что она беспокоится за меня, что, хоть она и шутила, в ее шутке была доля правды. — Очевидно, ты сама решишь, с кем тебе общаться, но на твоем месте я бы сто раз подумала, на чьей стороне лучше быть.

После разговора я еще несколько минут сидела на полу, держа руку на телефоне. Думала о том, каковы могут быть последствия моего восстания против Софи. Меня вот-вот начнут приглашать на вечеринки и ночевки, а я так этого желала. Я думала, готова ли пожертвовать всем этим ради человека, который мне очень нравится, но которого я едва знаю, и в конечном итоге этот человек может остаться моим единственным другом.

На следующий день с утра у нас с Марией общих уроков не было. После биологии я прямиком направилась в библиотеку и минут двадцать просидела, читая книгу про англо-саксонский период английской истории. Я собиралась пропустить обед, но на обратном пути меня поймала Софи и потащила в столовую.

Картошка в мундире была сухой и успела треснуть изнутри, пока я добавляла к ней порцию закоченевших печеных бобов (без масла), и исподволь наблюдала за Софи, чья очередь была недалеко от моей. Когда я расплатилась, она уверенно повела меня в самый дальний угол и усадила, заботливо придерживая за руку. Я скорее почувствовала, чем увидела, как сзади приблизилась Мария. Она взялась за стул, стоявший рядом со мной, но тут подоспела Софи.

— Извини, это место занято, — широко улыбнулась она.

— Непохоже, — ответила Мария. — По мне, так оно совершенно свободно. Конечно, если какая-нибудь из твоих тощих подружек не сидит на нем, но ее никто не видит. — Она глянула на меня, рассчитывая, что я улыбнусь или еще как-то поддержу ее, но я уставилась на свой поднос и водила пальцем по бороздкам на коричневом пластике, словно была слепой и читала по Брайлю.

— Я держу его для подруги, — сказала Софи. Акцент, который она сделала на слове «подруга», трудно было не услышать.

Мария бросила на меня еще один взгляд, но я не отрывала глаз от подноса.

— Хорошо. Ладно. Мне все ясно, — произнесла она и понесла свой поднос подальше от нашего столика.

На выходе из столовой я оглянулась на Марию. Как сейчас помню: она сидела одна, бледная, почти не дотрагиваясь до еды, сгорбившись и уставившись невидящим взглядом в учебник по математике. С другого столика за ней наблюдала Эстер Харкур, она тоже сидела в одиночестве, держа в руке непрочитанную книгу.

Пасмурным зимним днем она стоит на мосту, глядя на неприветливую бурую воду. Костяшки ее пальцев белеют на фоне темных перил. Из-под моста показывается и уплывает прочь одинокая банка — единственное яркое пятно в мутном потоке, который, извиваясь, протекает через весь город. Она могла бы броситься через шоссе, словно камикадзе, подражая детской игре, чтобы посмотреть, удастся ли добежать до другой стороны.

Ей хорошо знаком этот порыв, она живет с ним все эти годы. Поначалу он возникал по ночам, на протяжении всех тех лет. Он и теперь накатывает время от времени. Как сложилась бы судьба, если бы тогда она сделала другой выбор, не только для нее, но и для тех, кто ее окружал? Труднее всего пришлось ее семье. Их жизнь изменилась навсегда. Они старались поддержать ее, быть рядом, но на самом деле они ничего не поняли. Да и как они могли понять?

Она вновь смотрит на воду, несущуюся внизу, и ее мысли, как обычно, возвращаются в то, другое время и место; она думает о другом выборе и о том, как бы он повлиял на всю ее жизнь.