Наталья Александрова - Камея римской куртизанки

– Я не знаю, может быть… – отозвалась Анна и попыталась отстраниться.

У нее мелькнула мысль – как эта девушка смогла перетащить в фургон такого большого, тяжелого пса.

В это время собака подняла голову и открыла глаза. Глаза были темно-ореховые и очень внимательные. Глаза огромного темно-шоколадного добермана.

– Она точно жива! – проговорила Анна немного испуганно и хотела отступить, чтобы показать очнувшуюся собаку незнакомке…

И вдруг на затылок ее обрушился удар.

Боль, которая и до того пульсировала у нее в голове, полыхнула ослепительной вспышкой – и потом все погасло.

Придя в себя, Анна какое-то время не могла понять, где находится.

Вокруг было темно, мучительно болела голова, но не только голова – болело все тело, потому что она лежала на жестком металлическом полу, да еще время от времени перекатывалась по нему взад-вперед.

Потом она поняла, что ее куда-то везут. Об этом говорил ровный шум мотора и еще частые толчки. Видимо, время от времени машина притормаживала, и тогда головная боль усиливалась.

Кроме звука мотора, где-то рядом был слышен другой звук – чье-то частое, жадное дыхание. А еще Анна почувствовала жар этого дыхания и запах крупного зверя.

Глаза ее постепенно привыкли к темноте, и она увидела совсем рядом светящиеся глаза. И эти глаза пристально, внимательно, настороженно следили за ней.

Ей стало страшно.

Анна отползла в сторону, пока не прижалась спиной к металлической стенке, отделявшей грузовой отсек фургона от кабины, и тут же раздалось грозное, недовольное рычание.

И вдруг она вспомнила, что было с ней раньше. Как будто мозг изнутри осветили вспышкой.

Она вспомнила женщину возле фургона, вспомнила большую собаку в фургоне…

Анна поняла, что сейчас находится в том самом фургоне, и рядом с ней в темноте – та самая собака, огромный доберман.

А еще она поняла, что доберман вовсе не попадал под машину, что он жив и здоров, а вот ее, Анну, поймали в примитивную ловушку… Где-то она читала про такое, очень давно…

Но зачем? Кому она могла понадобиться?

Она далеко не богата и не знает каких-то важных секретов. У нее нет богатых или влиятельных родственников. За нее никто не заплатит выкупа. Зачем же ее похищать?

Машина снова затормозила, и тут сквозь стенку, к которой прижималась спиной, Анна услышала приглушенный разговор.

– Куда ее? – спросил женский голос – наверное, голос той самой незнакомки, которая втолкнула Анну в фургон.

Голос был резкий и жесткий, теперь не было в нем ни следа растерянности и слез.

Ответил ей мужчина:

– Отвезем куда-нибудь за город и скинем в какое-нибудь лесное озеро. Я знаю одно… можно подъехать на машине… и вокруг никого.

– А не всплывет?

– Привяжем пару камней – не всплывет. А когда всплывет – никто не опознает, рыбы постараются. Ну часы там снять, сережки, кольца…

– Да нет у нее никаких колец! И часов тоже нет, нищета полная!

Анна с ужасом поняла, что люди за стенкой говорят о ней, обсуждают ее судьбу. Поняла, что они спокойно и деловито говорят о том, как избавиться от ее трупа.

Но ведь она еще не труп!

Она живой человек!

Нужно что-то немедленно сделать… нужно выскочить из этого фургона, пока еще не поздно!

Голова неожиданно прошла, не сжимал ее никакой обруч, и затылок, куда ударила ее незнакомка, больше не болел.

Анна попыталась встать, но тело плохо слушалось ее, да к тому же машина то останавливалась, то снова набирала скорость – видно, они ехали еще по городу и тормозили на перекрестках.

Тогда Анна поползла на четвереньках к задней дверце, через которую ее втолкнули в фургон.

Доберман зарычал, приподнялся.

Анна попыталась успокоить его:

– Тише, тише, хорошая собачка! Я не сделала тебе ничего плохого! Раз уж мы сидим рядом в одном фургоне, отчего бы нам не подружиться?

Доберман, однако, не успокоился. Его глаза светились тусклым огнем, пасть приоткрылась, обнажив огромные клыки.

Анна переползла к самой дверце, протянула руку и попыталась потянуть за дверную ручку. Но ручка не поддавалась – должно быть, дверца была заперта снаружи.

В общем, этого и следовало ожидать… было бы странно, если бы похитители оставили дверь открытой…

Анна еще раз дернула за ручку – по-прежнему безуспешно.

Зато ее действия окончательно взбесили добермана. Огромный пес вскочил и одним прыжком бросился на Анну… Без разбега, прямо с места.

– Далеко это озеро? – спросила женщина усатого мужчину за рулем.

– Да нет, недалеко, километров тридцать по Выборгскому шоссе… там грунтовка хорошая…

– Осторожно! – вскрикнула женщина.

На дороге, прямо перед белым фургоном, появилась высокая женщина в темном плаще, с темным платком, повязанным на голове.

– Черт, совсем одурела… – прошипел водитель, вцепившись в руль.

Вдруг женщина, вместо того, чтобы отскочить в сторону, повернулась лицом к машине и резким движением сорвала с головы платок.

Водитель ахнул: вместо волос на голове у женщины извивались и шипели десятки змей.

– Мать твою… – выдохнул водитель и резко вывернул руль.

Анна вжалась в дверцу, она с ужасом смотрела на горящие злобой глаза, на оскаленную пасть, на мощное тело, летящее прямо на нее… еще мгновение – и для нее все будет кончено…

Но в эту самую долю секунды машину качнуло, и доберман вместо того, чтобы напасть на Анну, обрушился всем своим весом на дверцу фургона.

Замок не выдержал такого удара. Дверца распахнулась. Доберман с растерянным визгом вылетел наружу, но и Анна не удержалась на скользком полу и выпала на мостовую…

И на этот раз потеряла сознание надолго.

По широким улицам Рима – Фриули и Табернали – текла полноводная людская река. Ее составляли люди всяких сословий – свободнорожденные ремесленники и вольноотпущенники, покрытые шрамами гладиаторы и ветераны доблестных римских легионов, победители галлов и германцев, кимвров и бургундов, а также других варварских народов, имена которых невозможно произнести, а тем более – запомнить.

В этой праздничной толпе были не только прирожденные римляне, гордый народ, облаченный в тоги, – были здесь и развязные разговорчивые греки, и представители союзных италийских племен, и те же галлы и германцы, получившие за заслуги перед государством римское гражданство или только добивающиеся его интригами и подкупом.

Были в этой толпе, конечно, не только простолюдины – были здесь и патриции, и знатные господа, окруженные группами слуг и клиентов. Дюжие носильщики тут и там несли богато украшенные паланкины, из которых нет-нет и выглядывали знатные величественные матроны или красивые содержанки. Изредка появлялись сенаторы и проконсулы, перед которыми маршировали почетные стражники-ликторы.