Наталия Новохатская - Критский бык

Отрепетировавши новостной блок до блеска, мы перешли в аппаратную за углом. Татьяна увязалась вслед и уместилась за пультом рядом со мной. Дикторы заперлись вдвоём в тёмной своей кабинке с окном во всю стену, мы обменялись условными жестами и точно в семь утра вылезли в эфир со свежими новостями на английском языке. Звукооператор Надя из студийной команды ассистировала, я занималась кнопками на пульте и почти забыла о наличии Татьяны, тем более, что нацепила наушники, отрезавшие меня от мира внешних звуков.

Так мы вкалывали до большой перемены, в это время на полчаса в эфир шло вещание по БиБиСи. Пенелопа убежала пить кофе, я выскочила покурить в коридор, а Надя пошла за дежурным техником, поскольку одна штучка на пульте стала зловредно западать. Татьяна осталась на месте и теребила выключенное устройство, потом к ней присоединился Бастьен, надо понимать, ему захотелось поболтать по-русски, он всегда пользовался случаем. Находясь в некоем отдалении от места вскоре наступивших событий, я лениво наблюдала, как Бастьен с Татьяной перешли в дикторскую кабину. «Бастьен знакомит гостью с аппаратурой» – подумалось мне. – «Вообще не стоило бы…»

Я не успела додумать почему именно, как музыка в динамиках прервалась хриплым треском и свистом, затем зашелестел вакуум, вкрадчивый сухой звук пустого эфира. Караул! «Кошмар, накладка, Кеша всех уволит!» – меня галопомвнесло в аппаратную, где я успела выдернуть главную втулку, заглушив почти полностью громкий вскрик в эфире.

– Слушайте все! – мелькнуло с искажениями.

Сил достало на второе машинальное действие, я в панике справилась с чёртовым рычажком, и славные позывные БиБиСи вновь водворились в эфирном пространстве. После чего уже в полной отключке я узрела сквозь стекло, как Бастьен выдернул у Татьяны из рук микрофон. Вслед набежали сразу два техника – Надя подоспела с подмогой вовремя, и потащили Татьяну из дикторской кабины.

Она яростно сопротивлялась, парни волокли её прочь как раз навстречу возникшей Пенелопе.

Естественно, в тот же момент заверещал внешний телефон, Надя сняла трубку, и в воздухе стало слышно, как Кеша кричит оттуда страшным голосом.

– Что ещё за чёрт! – услышала я, когда взяла трубку у Нади, она не обязана объясняться с Кешей.

«Хрен вам, уехал он за город, как же!» – между тем думалось мне, хотя было совсем не до того. – «Это была проверка, ловушка для нас, ленивых и нерадивых! Вскочил ведь ни свет ни заря, передачу свою слушать и дождался, наконец!»

– Ничего особенного, кнопка на пульте забарахлила, – чужими губами произнесла я, глядя в безумные глаза подбежавшей Пенелопы. – А что слышно было?

– БиБиСи уехало, пошли помехи, врезался голос, но тут же исчез, пошли позывные, – чётко доложил Кеша, затем спохватился и завопил опять. – Неужели нельзя смотреть внимательнее, каждый эфир дурацкие накладки! Кто из вас виноват на этот раз? И вообще с кем я говорю?

– Извините Кеша, перерыв кончается, – я корректно информировала шефа и повесила трубку.

Далее плюхнулась за пульт и только вдвоем с Надей смогла кое-как включить проклятое устройство. Руки тряслись и не слушались. Зверская все-таки у Ирки работа, стресс на стрессе, не говоря уже о моём вкладе в общее дело.

Последний час изгаженной передачи прошел на автомате, все работали машинально и переговаривались только по делу, дикторы в эфир, а мы с Надей за пультом. Время для разбора полётов пока не настало, а эфир должен быть завершён, хоть сгори всё вокруг синим огнем – таковы правила. Только однажды, во время музыкальной паузы Бастьен подмигнул сквозь стекло и сказал в переговорное устройство замогильным шепотом.

– Это дух Дэвида Кореша вселился в наш эфир, – предположил он по-русски.

Как раз перед этим Бастьен читал сообщение, как сектанты Кореша оказывали вооруженное сопротивление и были сметены напрочь ураганным огнем.

– Вот Кеше и расскажете про Кореша, – предложила я, когда вещание завершилось, причём сказала по-английски, чтобы Бастьен знал, что его заслуги учтены.

– Откуда женщина взялась? – вопрос задала Пенелопа.

Я приготовилась нести покаяние, но Бастьен меня опередил.

– Mea maxima culpa, – по-латыни повинился он, это означало, что главную вину Бастьен признает за собой.

Бастьен никогда не забывал подчеркнуть, что один университетский год он провел не в родной Аделаиде, а в Оксфорде. Далее он перешёл на своеобразный русский.

– Я думал, что это будет смешной практический юмор, – объяснился Бастьен. – Она хотел to broadcast, просил позволение сказать "одно слово правды". Я думал, что микшер совсем не работает и будет очень весело слышать, что она говорит. Включил на кнопку микрофон…

– Так всегда бывает, – вступила Надя, звукооператор. – Как раз ключ заело, я пошла за ребятами и оставила в промежуточном положении. Катя в технике – не очень, я ей объясняла, а та услышала и…

– Призы всем поровну, кроме Пенелопы, – резюмировала я. – Женщину я привела. Ей деваться было некуда.

Несмотря на полное оправдание, Пенелопа страдала больше всех, её страшила немилость Иннокентия и грызла мысль, что она не уследила, потеряла бдительность. Для смягчения её терзаний, а также во избежание массовых увольнений мы разработали объяснение и написали докладную для Кеши на двух языках.

Бумага гласила, что при общем халатном попустительстве на радиостанцию проникла неизвестная террористка и пыталась захватить эфир, пользуясь благодушием Бастьена и отсутствием Пенелопы. Технические службы в лице Нади занимались устранением дефекта аппаратуры, который дозволил злоумышленнице прорваться к эфиру ровно на секунду, но не больше, сам Иннокентий тому свидетель.

В экстремальный момент все раззявы очнулись и проявили себя достойно.

Катя (исполняющая обязанности Ирины Бобровой) мгновенно отключила террористку, а Бастьен вырвал микрофон из преступных рук, так что ущерб причинился минимальный. Пенелопа подоспела к финалу, когда прибыли подкрепления и удалили неизвестную прочь. Техники Саня и Вова подтвердили, что вытолкали девку вон из здания, она рвалась обратно, пока охранники на входе не пригрозили вызвать наряд ОМОНА. Далее докладная записка предлагала мысль, что хорошо бы не придавать дело гласности, поскольку никто не знает, какие будут последствия для радиостанции «Навигатор». В принципе кроме Кеши никто не врубился в накладку, а заинтересованные лица обязуются хранить молчание.

Меморандум принес Пенелопе облегчение, она захватила с собой обе версии и обещала донести до Кеши. Заплатить Иркин долг она и не подумала, либо забыла напрочь, либо полагала, что за такую службу платить должна я.

Документально завершив кляузное дело, участники оставили редакцию, тем более, что начала собираться дневная смена, и удержаться от разглашения было нелегко.