Наталия Новохатская - Критский бык

Миша продолжал спать своим фирменным сном, когда я подхватила чёрную торбу и отбыла из флигеля. Этим утром я не убегала, а торопилась по неотложным делам. До большого сбора в особняке я хотела заскочить в сумасшедший дом, именуемый издательством «ВРАН». В недавнем разговоре с милой Владочкой Ким я узнала, что моё посредничество дало материальные плоды и не далее, как в это утро её ждали во «ВРАН» е для подписания договора и для продажи папиного авторского наследства на десять долгих лет.

По телефону я намекнула Владе, что постараюсь прибыть к торжественному моменту, если она не возражает против оплаты посреднических услуг из «ВРАН» овского кармана. Понятно, что мои издательские друзья ни словечком о том не упомянули, и я собиралась нагрянуть сюрпризом, заодно сдать рукопись с драконами. Дурдом под именем «ВРАН» неохотно просыпался для исполнения издательской деятельности, но машины владельцев отдыхали на стоянке, из чего следовал вывод, что деньги за редактирование я получу, а прочее – как Бог пошлёт.

– К деньгам – деньги, – повторяла я на лестнице, прижимая к себе торбу с неисчислимыми миллиардами.

Почему-то казалось, что астрономические рублёвые суммы, заложенные в кристаллы, должны притянуть к себе меньшие, но более реальные финансы, как это случилось предыдущим вечером. Закон всемирного тяготения денег занимал меня не из одной вульгарной жадности, скорее, из принципа. Я намеревалась спокойно отдать чужие миллиарды, но желала получить честно заработанные миллионы – за рукопись и за посредничество. Всё равно рваться за своей долей было неудобно крайне. Пробиваясь сквозь заслон младшего, затем старшего персонала, я чувствовала себя наглой и назойливой просительницей, особенно, когда мне мягко толковали, что у руководства совещание, им отнюдь не до редакторов на договорах. Я упорно твердила магическое «мне назначено» и с лживым заклинанием добралась до начальственного офиса.

Там оба совладельца «ВРАН» а сидели на диванах и пили кофе в обществе очаровательной Владлены Ким. Никогда не думала, что Владочкаа способна подняться в такую рань и заехать так далеко, обычно ей не назначали первых лекций. Хотя, что я о ней знала? Зарплата доцента от математики вряд ли могла обеспечить безбедную жизнь, за вредную радиактивную работу её муж Пламен Ангелов получал весьма скудный оклад жалования, а парфюмерные наборы от нерадивых студентов служили доказательством того, что реальных валютных взяток Владлена не брала.

Не могу сказать, что совладельцы издательства сильно обрадовались моему появлению, они скорее подивились настырности незванного редактора, однако деваться им было некуда. Владлена в отличие от издателей возрадовалась, заявила, что ждала меня с нетерпением, теперь можно спокойно подписывать бумаги и пить кофе.

– Ты знаешь, Катюличек, – промурлыкала Владлена донельзя вкрадчивым голоском. – Мальчики такие деловые, они платят прямо сейчас, наличными. Представляешь, как поставлен бизнес? Ах, как жаль, что папа не видит. Но вы и Катюше выплатите сразу, не правда ли?

– Видите ли, Влада, – Володя Рощин, младший из владельцев, попытался устоять. – Это будет другой контракт, мы с Катюшей Дмитриевной обсудим, она не будет возражать.

– Нет, Володечка, мы с Катюшей хотим только вместе, я могу подождать. Что вам стоит составить? У вас здесь машинка имеется, – тоном глупой, но очаровательной гусыни протянула Владлена. – Я хочу забрать Катю с собой, у нас дамские разговоры, так что сделайте ей бумажку. Или, Бог с ней с бумажкой, но деньги заплатите, а бумажка – потом. Ладно?

– Но, Владочка, у нас с Катюшей Дмитриевной есть другие дела, мы бы хотели всё вместе, – защищался менее опытный Володя Рощин. – Не правда ли, Катя Дмитриевна?

– Ах, да, вот они ваши дела, рукопись с драконами, я тоже закончила, – спохватилась я. – Тридцать восемь листов за неполные две недели, Андрюша Иванович обещал полторы ставки за лист. Посчитайте, Володя, будьте так добры, у меня с цифрами плоховато. И тогда приплюсуйте к десяти процентам за посредство, сколько получится?

– Многовато получится, – хмуро обронил Андрей Иванович. – Катя Дмитриевна, вы настаиваете? У нас тогда до конца недели проблемы с налом, вы ставите нас в сложное положение. Медиевист всё забрал и спасибо не сказал, теперь вы не хотите подождать.

– Мальчики, я думала, что у вас таких проблем не бывает, – сладко посетовала Владлена. – Вы крупная доходная фирма, как я поняла. А если не справляетесь с такой мелочью, то мы с Катюшей можем подождать.

– Не в том дело, вы, девочки, не представляете себе, – Андрюша Иванович отступил на заранее заготовленные позиции. – Разумеется, деньги имеются, но не здесь и не сейчас. Если мы отдадим Кате Дмитриевне весь остальной нал, возникнут мелкие неудобства.

– Андрюша и Володя, мальчики, – тон у Владлены вдруг поменялся с женственного на преподавательский. – Мы с Катюшей приехали рано утром не за вашими проблемами, а за нашими деньгами. Хотя видеть таких деловых молодых людей всегда приятно, не спорю. Однако, пора научиться не торговаться с женщинами, основное правило офицера и джентльмена. Дамы этого не любят, поверьте мне.

– Ради Бога, мы всей душой, – сообразил наконец Андрей Иванович. – Делаем бумаги, считаем деньги, сдаём рукописи. Как там гностик-медиевист Астарханов? Сильно он вас допёк, Катюша Дмитриевна?

– Ребята, я в восхищении, неужели Астарханов у вас работает? – Владка вернулась к обычным кошачьим манерам. – Если бы знала, то запросила вдвое дороже. Астарханов – это класс! Говорят, с ним поладить просто невозможно, а Катя справилась?

– Теряюсь в догадках, о чём вы? – риторически вопросила я. – Митя Астарханов – милейший человек, кроткий, как овечка, работать с ним одно удовольствие. И перевёл он вам эту муру действительно по высшему классу, мы с ним только чуть-чуть поцапались по поводу имен собственных.

(Понятно, что я бессовестно хвалила Митю Астарханова с дальним прицелом. Наши денежные переговоры с издателями дошли до критической стадии, «ВРАН»-овские мальчики недвусмысленно дали понять, что дальнейшее сотрудничество с ними поставлено под большой вопрос, уж очень много я запросила. Пришлось прибегать к шантажу.)

– Катюлик, не скромничай, – Влада поддержала идею. – Кто спорит, Митя Астарханов действительно гигант мысли, но все твердят хором, что характер у него невозможный. Философы от него плачут на факультете, филологи рвут на себе волосы. Легче, говорят, влезть в игольное ушко…

– Ну, это они скромничают, – отозвалась я. – Какие из них верблюды, не доросли. И Митю Астарханова понять не в силах, оттого и проблемы