Наталья Андреева - МоLох

Нина открыла глаза:

— Ты что-то хотел мне сказать, Андрей?

— Да, — он собрался, было выпалить все то, о чем думал, пока пел соловей, но тот, собака такая, опять залился третью, которой вторила трель мобильника на веранде.

Звонок был стандартный, но Бобров почему-то сразу подумал, что звонит Мартин. И звонит он Свежевскому. Внутренний барометр Боброва скакнул и его стрелка будто оторвалась. У Андрея внутри образовалась пугающая пустота. Как будто там прошелся ураган. И все чувства к Нине были смятены этим звонком. Нина замерла, прислушиваясь. К соловью ли, к разговору на веранде.

— Как некстати, — пробормотал Бобров.

И тут же заорал Свежевский:

— Люди! У меня потрясающие новости! Вы даже не представляете, кто к нам едет!

— Надо узнать, что там? — улыбнулась Нина.

— Едет проверяющий из Москвы. Нам-то что? — попытался удержать ее в саду, у кустов с соловьем Бобров, но Нина рвалась услышать новости.

Ее отец работал в банке, и от этой работы зависели все Зиненко. В их доме процветало идолопоклонничество, и все идолы Зиненковского алтаря были банковскими шишками. О них говорили так много, что Нина и в самом деле поверила, что ее судьба напрямую зависит от банка «Счастливый». Она и Боброва-то выбрала потому, что он тоже работал в банке.

А тут ревизор из самой Москвы! Со свежими столичными новостями и неограниченными полномочиями. Бобров, досадуя, шел за Ниной, которая сразу забыла про соловья. И даже про замужество. Она была уверена, что Андрей Бобров никуда не денется.

— К нам приедет сам Квашнин! — кричал Свежевский, будто на его письмо откликнулся Дед Мороз. И лично решил привезти заказанный подарок.

— Как Квашнин? — ахнула Анна Афанасьевна. — Тот самый Квашнин?!

— Ну да, олигарх из Барвихи, — возбужденно сказал Свежевский. — Он позвонил Шелковникову, тот, само собой, тут же позвонил Мартину, а Мартин позвонил мне и велел все проконтролировать. Я даже не знаю, с чего начать.

— Начни с себя, — кисло посоветовал Бобров. — Успокойся.

— Тебе легко говорить, — накинулся на него Свежевский. — Квашнин ведь чуть ли не главный акционер! Он член Правления!

— Заместитель Председателя, — напомнил Бобров.

— Вот именно! Он мультимиллионер, понимаешь?! — орал Свежевский. — У него миллионы долларов! Он живет в Барвихе! У него яхта, которая пришвартована в Венеции!

— Он же не на яхте сюда едет, — резонно заметил Бобров. — А вот интересно, на чем? Ведь самолеты в Чацк не летают. Я как-то видел Квашнина на корпоративе. У них был юбилей, и они приглашали всех банкиров. Помнится, и у меня было приглашение. Квашнин — толстяк. Настоящая слоновья туша, ноги как колонны, пузо огромное, а волосы рыжие. Правда, он, как говорят, необыкновенно умен. Плохи наши дела, если сам Квашнин решил в них разобраться. Он урод, но урод богатый, — Бобров осекся, потому что увидел лицо Нины.

При слове «Барвиха» Нина вытянулась в струнку. И без того высокая, она сейчас вся тянулась ввысь, словно готовясь взлететь. Барвиха, миллионы долларов, яхта в Венеции… Бобров понял, что Нины сейчас здесь нет. Она жадно слушала Свежевского и мыслями вся была там, в Барвихе, где живут олигархи.

Вечер для Боброва был испорчен. Теперь все только и говорили, что о Квашнине. Свежевскому поручили обустроить люкс, в котором толстяку было бы комфортно. Проследить, достаточно ли большая кровать, не придется ли протискиваться в ванную комнату, каких размеров унитаз. И, само собой, ванна. Что это вообще за ванна, не следует ли ее поменять?

— Он приезжает от силы на неделю, — пытался образумить народ Бобров. — Он такой же человек, как и все. Он едет сюда работать.

Но его не слушали. Пришел черед сплетен. Свежевский, противно хихикая, рассказывал:

— Василий Дмитриевич глубоко женат. И развестись ему нельзя. Его супруга, рожая последнего ребенка, получила инвалидность. Как-то не так он из мамочки вышел, этот ребеночек. Да еще и тесть у Квашнина сенатор. Старику за семьдесят, но эти олигархи нас всех переживут. Им все теперь пересаживают: печень, почки, сердце…

— Хорошо бы тебе пересадили чей-нибудь мозг, — проворчал Бобров. — Неважно чей, лишь бы он вообще был.

— Ты просто завидуешь, — упрекнула его Нина.

— Кому?! Квашнину?! Этому чудищу?!

— Чудище-то он чудище, а все равно ходок, — взахлеб продолжал Свежевский. — А когда у человека есть потребности и полно денег, то для удовлетворения этих потребностей нет никаких препятствий. Разводиться Квашнину нельзя, обдерут, как липку, но на его шалости жена и тесть закрывают глаза. Единственное условие, чтобы все было пристойно. Лариса Ивановна, супруга Квашнина, предпочитает, чтобы любовница мужа была на глазах. Вхожа в семью , — с благоговением сказал Свежевский. — Поэтому Квашнин выдает ее замуж за кого-нибудь из своих сотрудников, и двигает его по карьерной лестнице. Любовницу с супругом принимают в доме, она на законных основаниях присутствует на корпоративах, занимается вместе с Ларисой Ивановной благотворительностью. В общем, все пристойно.

— Мерзость какая, — поморщилась Бетси, и Бобров посмотрел на нее с благодарностью. Хоть кто-то понимает, что все это гадко. Вся эта мнимая благопристойность олигархов типа Квашнина.

— Только недавно вышел облом, — продолжил Свежевский, облизнув губы. — Любовница Квашнина от него сбежала. И не куда-нибудь, в Китай! Сейчас ведь повсюду китайцы. Они всем заправляют. Ну и приехала в Москву делегация, подписывать договор о сотрудничестве. Квашнин, понятно, позвал их в гости. А там все по-семейному: он с женой и детишками, любовница с супругом. Квашнин расслабился и упустил момент, когда его любовница с главным китайцем договорились. При расставании мистер Вау Мяу подозрительно долго жал Василию Дмитриевичу руку, словно горячо за что-то благодарил. Провожать китайцев в аэропорт Квашнин не поехал. А на следующий день узнал, что вместе с Вау Мяу улетела в Сингапур и его длинноногая красотка. Услада тела и души, — Свежевский противно хихикнул.

«Да он пьян», — с неприязнью подумал Бобров. — «Все что он несет — пьяный бред, не более».

— Сингапур не в Китае, Стас, — напомнил он Свежевскому. — В Китае Гонконг.

— Да? А по мне, так все едино.

— Наверняка эта история высосана из пальца, — поморщился Бобров.

— Не скажи, — возразил Свежевский. — Я точно знаю, что Квашнин сейчас в активном поиске.

— Новой любовницы?

— Ну да.

— Господи, сколько же у него денег? — с завистью вздохнула Анна Афанасьевна.

И все невольно примолкли. Бобров почувствовал, что в саду уже не пахнет сиренью. Здесь пахнет новенькими долларами, которые привезет с собой Квашнин. Хотя, зачем ему в Чацке доллары? Он привезет рубли.